Разбитые под масками

Глава 29

- Это было кратковременное затуманивание зрения. Это не редкое явление при опухоли головного мозга. Оно возникает при сдавливании интакраниальной части зрительного нерва из-за непродолжительного черепного давления. Удивительно, что Алекс столкнулся с этим только сейчас. – монотонно проговорил доктор Форест, не отрывая глаз от монитора.
Стивен и Меган слушали его, не скрывая ужаса на лице, пока Чарли и Эвелин находились в палате Алекса. Временная потеря зрения, настигнувшая Алекса врасплох, продлилась не больше минуты. Но эта минута умудрилась высосать из него шестьдесят лет жизни, вместо шестидесяти секунд. Сейчас, лежа под капельницей, парень дремал, в то время, как Чарли говорил по телефону со своей невестой, а Эвелин переписывалась с Роем.
- В нашу последнюю встречу с вашим сыном, я предупредил его, что нельзя прекращать лечение. Рак – не дрессированная собака, которую можно оставить, и она будет смирно сидеть и дожидаться своего хозяина. Эта болезнь, в отличие от остальных, не требует подпитки. Она развивается. И делает это очень стремительно. – продолжал мужчина.
- Но ваше лечение не помогло! – злобно произнес Стивен, сжимая и разжимая кулак.
Джон Форест бросил короткий взгляд на его жену, которая изо всех сил пыталась сдерживать слезы, и тяжело выдохнув, повернул ноутбук экраном к ним и включил видеодокумент, отправленный его коллегами из Сан-Франциско.
- И что мы сейчас посмотрели? – нахмурился Стивен, когда видео подошло к концу.
- Апоптоз.
Это слово ни о чем не говорило. По крайней мере, для родителей Алекса, поэтому врач продолжил:
- Апоптоз – это запрограммированная клеточная смерть, так называемое «самоубийство». Это происходит, когда в клетке что-то непоправимо ломается, и поэтому она самоуничтожается, дабы не навредить организму. Вот только это не относилось к раковым клеткам, так как они не заботятся об организме, а поедают его изнутри. Но это не относилось к ним только до недавних пор. Год назад, в Сан-Франциско, была создана коллегия по работе над неизлечимыми болезнями, в число в которых входили запущенные стадии раковых опухолей. Несколько месяцев назад, Берк Пайпер нашел способ, как «заставить» раковые клетки прибегнуть к самоуничтожению. Теория была. Оставалось проверить ее на практике.
- И у них получилось? – тяжело дыша, произнесла Меган.
Она мало понимала в медицине, но ей показалось, что доктор Форест собирается сообщить что-то хорошее.
Мужчина странным образом скривился, слегка покачав рукой.
- Можно и так сказать. Они начали с простых случаев и можно сказать, добились относительного успеха. Понимаете, - выдохнул он, закрыв ноутбук, - в отличие от остальных клеток, раковые клетки умирают вместе со своим «хозяином», в теле которого они поселились и которого сами же убили. В каждой клетке присутствуют особые ферменты, каспазы, которые являются непосредственными исполнителями «смертной казни». А сам сигнал на ее исполнение дают специальные рецепторы. Их называют «рецепторы смерти». За последний год работы, нашим людям удалось выяснить, как запускается процесс самоуничтожения, но что более важно, они научились запускать этот процесс самостоятельно, провоцируя «рецепторы смерти». Вот только, раковые клетки не являются идентичными. У каждого вида рака они свои. Пока что, все испытания проводились на органах, находящихся ниже шеи. И если, вы согласитесь, Алекс станет первым в испытании на опухоли головного мозга.
Глаза Меган мгновенно расширились, а губы сжались в тонкую линию.
- Мой сын не подопытный кролик! – буквально зарычала женщина.
- Милая... - прошептал Стивен, успокаивая свою жену, после чего взглянул на врача. – Каким образом проходит это ваше испытание?
- Каспазы, о которых я упомянул, присутствуют и в раковых клетках. Проводится операция, во время которой в головной мозг вводится вещество, способное, при вступлении в контакт с раковой опухолью, покрыть ее клетки тонким слоем, запуская внутрь свои белки, которые, если в ходе процесса не потеряют силу, смогут разбудить спящие «каспазы» и запустить процесс самоуничтожения.
- Звучит, конечно, как хороший план, но... Какие шансы на выздоровление?
- Каждый организм по-своему воспринимает весь процесс борьбы, у одних происходит полное восстановление, у вторых останавливается рост опухоли, а у третьих он просто замедляется...
- Джон! – перебил его Стивен. – Какие шансы у Алекса?! Если он станет первым испытуемым... Какие у него шансы?
- 70 на 30... - быстро пробормотал мужчина.
- 70 процентов на успех... Это ведь хорошо, да? – сомнительно улыбнулась Меган.
Но доктор Форест отрицательно покачал головой.
- 70 процентов... Такова вероятность того, что он может умереть в ходе операции... - с горечью в голосе произнес он.
- Что? – опешила женщина. – Но...
- Это риск. Несомненно, это большой риск. Но я могу уверить вас, что в случае бездействия, ваш сын умрет в течении следующих трех месяцев. И это стопроцентно. А если мы проведем операцию, у нас будут тридцать процентов на сохранение его жизни. И сохранить мы сможем ее не на какие-то жалкие пять лет, которые он проведет в страхе на рецидив, а на долгие-долгие годы.
- Или же я потеряю сына еще раньше, во время вашей операции, где шансы на его смерть намного выше, чем на спасение! – выругалась Меган. – Я не могу... Не могу позволить этому случиться. Я не могу согл...
- Я СОГЛАСЕН! – перебил ее твердый низкий голос.
Все трое повернулись в сторону двери, где стоял Алекс, опираясь на своего брата.
- Я не собираюсь ждать следующей потери зрения, которая вряд ли будет минутной или кратковременной. Док прав, это риск. Но, если есть риск, то будет и шампанское. Когда вы сможете провести операцию? – обратился он к врачу.
- Ее буду проводить не я, а Берк Пайпер. Три дня. Дорога и подготовка к операции займут у него три дня. – ответил мужчина и перевел взгляд на родителей парня. – Вы уверены?
Меган прижалась к своему мужу, пряча свои слезы.
- Это его жизнь. Он в праве принять собственное решение, нам остается лишь поддержать его... -слабо улыбнулся Стивен, взглянув на своего сына.
Алекс ответил тихим наклоном головы. Он был благодарен. Не только за этот момент, когда его отец поддержал его. Он был благодарен ему за все двадцать года своей жизни и пять месяцев, когда он находился еще в утробе матери, а его отец защищал ее, встав у нее за спиной. Стивен Гранд принял чужого ребенка и ни разу за все это время не дал ему почувствовать себя лишним. Он был рядом, окружив его непрошибаемой защитной стеной. Кроме того, ему удалось в одиночку воспитать такого же понимающего и доброго Чарли, который стал Алексу лучшим старшим братом. Сейчас все эти люди были рядом с ним. Любили его. Понимали. Поддерживали. И дали ему право выбора. Возможно, последнее.
- Что ж, в таком случае, у тебя есть 72 часа, чтобы провести их с семьей и делать все, что душе угодно. Ровно через три дня, начнется твоя последняя борьба с твоей «чертовой Астроцитомой»! – улыбнулся мужчина.
- Последняя, потому что я умру? – подмигнул Алекс, почувствовав на себе недовольный взгляд брата.
- Последняя, потому что я намерен вытащить тебя победителем и пнуть в задницу, чтобы ноги твоей в этой больнице больше не было.
Твердая решительность засияла в глазах парня, когда легкая улыбка исчезла, и ей на замену пришла самодовольная ухмылка.
- О нет, док! Я твердо намерен вернуться сюда, ровно через шесть месяцев, за своей принцессой-племянницей, и еще через год, уже за своим ребенком!
Чарли приобнял своего младшего брата, наполняясь гордостью за него и его силу духа. Этот крепкий парень... Нет, он не не ломался. Само собой, он ломался. Он падал. И не раз. Но в отличие от других, он находил в себе силы подняться и собрать себя по кусочкам.
Оглянувшись назад, Чарли заметил Эвелин, стоящую в коридоре с раскрытым, от удивления, ртом. Она все слышала. Слова Алекса. Парень был намерен вернуться сюда через год. За своим ребенком. За их с Эвелин ребенком. И тогда у него в голове возникла блестящая идея. Возможно, самая безрассудная за всю его жизнь. Не теряя ни секунды, он поспешил поделиться ею с Алексом.