В полумраке небольшой комнаты царил ужасный беспорядок. От вещей, разбросанных на полу, негде было и шагу ступить. К тому-же мебель тоже оказалась перевернутой, от чего все предметы, мирно стоявшие на ней еще некоторое время назад, точно так же валялись там, где им быть не положено. И ведь совершенно непонятно, что на самом деле произошло в этой комнате?! По виду, можно было бы сказать, что в этой комнате побывали воры или и вовсе состоялась драка, особенно если покрасить пятна от чернил в алые тона, но кто же рискнет заявиться на вершину Белого Лепестка, в логово самого Янь Юаня? Разумеется, таких смертников и днем с огнем не сыскать. Так что тому, кто увидел бы сей ужас, оставалось бы удалиться в недоумении.
Вот только самому хозяину дома не было дела до обстановки в его собственном жилище. Точно так же не обращал на погром внимание и другой человек в комнате. Они оба расположились на единственной кровати, превращая белоснежные, идеально разглаженные простыни в мятые тряпки. Неясный свет одинокой свечи отражался от их обнаженной кожи, мерцая и подрагивая, словно на ветру.
Лицо Лу Минцзе раскраснелось, и не совсем понятно, было то действие выпитого вина, смущение, или все-таки страсть. Он лежал на спине, в тех самых «трусах», которые когда-то так сильно заинтересовали главу заклинателей. Теперь то этот мужчина смог оценить эластичность этого предмета гардероба при личном опыте. Как ни странно, Се Янлин не спешил стянуть последнюю «защиту» Лу Минцзе, вместо этого его рука, поглаживающая тело рыцаря, то и дело цеплялась за резинку, то оттягивая, то с легким хлопком отпуская ее. Эта странная игра производила на Лу Минцзе неизгладимое впечатление, заставляя его метаться между желанием остаться в «одежде» и разорвать чертовы трусы к чертям собачьим.
Се Янлин умелыми ласками с каждым разом заставлял рыцаря желать его все сильнее, сгорать в пламени, разрастающемся из груди, охватывающем все его тело. Заклинатель целовал его губы, то нежно и сладко, то яростно, прикусывая раскрасневшуюся кожу. Его влажный язык раз за разом проникал в горячий рот Лу Минцзе, ласкал его собственный язык, словно призывая включиться в игру, и рыцарь никак не мог не подчиниться. И пусть Се Янлине не был груб, даже когда прикусывал кожу мужчины под ним, он просто не оставлял никакого шанса на сопротивление. Впрочем, Лу Минцзе сопротивляться и не хотел. Ему нравилась эта игра, граничащая с безумием.
ВЫ ЧИТАЕТЕ
Этому миру явно не хватает фантазии
Viễn tưởngУмереть в мире технический мысли и очнуться в мире, где нет даже лампочек... Что, уже было? А если в прошлой жизни вы были тридцатилетней одинокой женщиной, а переродившись, угодили в мужское тело? Кажется, тоже было. Вот только не каждый умирает т...
