Полночная библиотека *Метт Хейг*

27. Шпицберген

Она проснулась на узкой койке в тесной каюте на судне. Она знала, что находится на корабле из-за качки, и, конечно же, качка, хоть и была мягкой, ее разбудила. Каюта оказалась почти пустой - только самое нужное. На Норе были надеты толстый шерстяной свитер и длинные кальсоны. Откинув одеяло, она отметила, что болит голова. Во рту так пересохло, что щеки почти втянулись и прилипли к зубам. Она зашлась глубоким грудным кашлем и почувствовала себя на расстоянии миллиона бассейнов от того олимпийского тела. Ее пальцы пахли табаком. Она села и увидела на соседней койке глядящую на нее светловолосую, крепкую, обветренную женщину.

- God morgen, Nora.

Она улыбнулась. И понадеялась, что в этой жизни она не говорит на том скандинавском языке, на котором к ней обратилась женщина.

- Доброе утро.

Она заметила полупустую бутылку водки и кружку на полу у кровати женщины. На сундуке между койками примостился календарь с собаками (апрель - спрингер-спаниель). Рядом лежали три книги на английском. На ближайшей к женщине было написано «Принципы механики ледников». На двух со стороны Норы: «Руководство натуралиста в Арктике» и издание Penguin Classic «Сага о Вёльсунгах. Норвежский эпос о Сигурде - истребителе драконов». Она заметила еще кое-что. Было холодно. По-настоящему холодно. Холод почти обжигал - так, что болели пальцы на руках и ногах, стыли щеки. Даже в помещении. Несмотря на слои термобелья. Несмотря на свитер. С двумя электрическими обогревателями, горящими оранжевым светом. Каждый выдох рождал облачко пара.

- Почему ты здесь, Нора? - спросила женщина с сильным акцентом.

Странный вопрос, если не знаешь, где это - «здесь».

- Не слишком ли раннее утро для философствования? - Нора нервно рассмеялась.

Из иллюминатора она увидела ледяную стену, поднимавшуюся из моря. Они были либо очень далеко на севере, либо очень далеко на юге. Но явно где-то очень далеко.

Женщина все еще смотрела на нее. Нора понятия не имела, дружат они или нет. Женщина казалась грубоватой, прямолинейной, простой, но, возможно, хорошей компаньонкой.

- Я не в философском смысле. Я даже не о том, как ты стала гляциологом-исследователем. Хотя, возможно, ответ будет тем же. Я о том, почему ты решила уехать так далеко от цивилизации, как только возможно? Ты никогда мне не рассказывала.

- Не знаю, - ответила Нора. - Мне нравится холод.

- Никому не нравится такой холод. Разве что садомазохистам.

В этом был смысл. Нора дотянулась до свитера на краю постели и натянула его на себя, поверх свитера, в котором уже была. Пока она делала это, увидела на полу рядом с бутылкой водки заламинированный бейдж.

Ингрид Скирбекк

Профессор геофизики

Международный полярный научно-исследовательский институт

- Не знаю, Ингрид. Наверно, мне просто нравятся ледники. Я хочу понять их. Почему они... тают.

Не похоже, что это говорил эксперт по ледникам, судя по поднятым бровям Ингрид.

- А ты? - спросила она с надеждой.

Ингрид вздохнула. Почесала ладонь большим пальцем.

- Когда умер Пер, мне стало тошно в Осло. Все эти люди, которые не он, понимаешь? Там была кофейня возле университета, в которую мы любили ходить. Мы просто сидели вместе - вместе, но молча. Мы были счастливы. Читали газеты, пили кофе. Трудно стало избегать таких мест. Мы очень много гуляли. Его мятущаяся душа побывала на каждой улочке... Я все требовала, чтобы воспоминания о нем отвалили к чертовой матери, но они не слушались. Горе - такая зараза. Если бы я оставалась там и дальше, то возненавидела бы человечество. Так что, когда появилась исследовательская должность на Шпицбергене, я обрадовалась: это меня спасет... Я хотела туда, где он никогда не был. Хотела туда, где я не ощущала бы его призрак. Но правда в том, что это работает лишь наполовину, понимаешь? Места - это места, а воспоминания - это воспоминания, и жизнь - это чертова жизнь.

Нора впитывала все, что слышала. Ингрид явно делилась с человеком, которого, как ей казалось, знает достаточно хорошо, и все же Нора была незнакомкой. Это было странно. Неправильно. Наверно, труднее всего быть шпионом, подумала она. Люди вкладывают в тебя эмоции, как плохие инвестиции. Такое ощущение, что грабишь людей.

Ингрид улыбнулась, нарушив ее размышления.

- Не важно, спасибо за прошлую ночь... Мы хорошо поболтали. На судне полно кретинов, но ты не такая.

- О, спасибо. Ты тоже.

А потом Нора заметила ружье - большую винтовку с массивным коричневым прикладом, стоявшую у стены в дальнем конце каюты под крюками для одежды.

От ее вида она почему-то почувствовала себя счастливой. Подумала, что одиннадцатилетняя Нора гордилась бы ей. У нее, похоже, было приключение.