прикоснувшиеся к солнцу

9

— Энни? — неуверенно спрашивает Армин, осторожно отступая назад, пока не упирается спиной в шершавый столб дерева. Он сглатывает, неотрывно наблюдая за девичьими пальцами, расстегивающими пуговицы на рубашке. Это зрелище кажется сюрреалистичным, ведь девушка никогда не ходила в рубашках. Он приглядывается и видит собственные инициалы, вышитые ниткой на воротнике, хочет спросить, почему Энни надела его вещь, но у него хватает сил только молчаливо приоткрыть рот и затаить дыхание.

Рубашка падает в траву, за ней летят бинты, а Энни стоит так близко, что он может почувствовать, как часто вздымается ее оголенная грудь. Армин неотрывно смотрит ей в глаза, что при ярком солнечном свете приобретают мягкий голубой оттенок, она хлопает пушистыми ресницами, медленно приближая к нему свое лицо, и опускает взгляд на его пересохшие губы.

— Энни… — шепчет Армин, позволяя себе положить руки на тонкую девичью талию, почувствовать тепло ее кожи, ощутить, насколько та нежная, несмотря на жестокие тренировки.

Энни нажимает большим пальцем ему на подбородок и притягивает к себе, чтобы, наконец, поцеловать в раскрытые губы…

— Армин!

Парень подскакивает, открывая глаза, не понимая, что происходит. У него уходит две секунды, чтобы проморгаться и встретиться взглядом с Эреном, трясущим его за плечо. Сон. Это был всего лишь сон. Армин облегченно выдыхает, но при этом чувствует, как сильно горит лицо и шея.

— Ты в порядке?
— Д-да, плохой сон приснился, — врет парень и теряется в собственных ощущениях. Ему стыдно, плохо и очень жарко. Армин скидывает одеяло и ступает на холодный пол, переводит взгляд на окно, за которым ярко светит солнце, что является большой редкостью для середины ноября. Он вспоминает, что сегодня у них выходной, и как переливались на солнце глаза Энни.
— Что тебе снилось? — обеспокоенно спрашивает Эрен, — ты ворочался во сне.
— А… титаны, — вяло улыбается Армин и берет рубашку со стула, точно такую же, какая была надета на девушке. Он оглаживает пальцами инициалы и понимает, насколько ему стыдно.

Прошло около месяца, как Энни согласилась тренировать его раз в неделю, и с тех пор ему стали сниться странные сны. Сначала это были безобидные сновидения, где они вместе с Энни гуляли по цветочному полю и разговаривали, точнее говорил Армин, а девушка молча слушала, следуя за ним, но то, что приснилось этой ночью… Он точно больше не сможет посмотреть ей в глаза.

Арлерт долго стоит под едва теплыми струями душа, нервно трет кожу мылом до тех пор, пока та не приобретает ярко-выраженный красный оттенок. Он успокаивает себя тем, что это всего лишь пубертатный период, как объясняла им Марта, и скоро это закончится. Армин насухо вытирается полотенцем, надевает форму и спешит на завтрак. Столовая почти пустая, многие кадеты все еще спят в своих кроватях, наверстывая упущенные часы сна. Парень берет поднос и подходит к раздаче, еда, как обычно, малоприятная на вид, да и на вкус тоже. Армин ставит на поднос чашку чая и тарелку с кашей, а затем оглядывает столы и замечает Эрена и Жана, машущего рукой.

— Спорим, он забыл, какой сегодня день?
— Какой день? — Переспрашивает Армин у Жана, тот тихо смеется, подпирая щеку рукой.
— Мы идем в увольнительный, — смягчается Эрен, понимая, что друга что-то тревожит, но тот не расскажет, пока сам не захочет.

Парнишка хлопает себя по лбу, окончательно просыпаясь, посторонние мысли улетучиваются под негромкие смешки товарищей.

***

Городская площадь встречает радостным шумом и ароматными запахами, Армин дышит полной грудью, с интересом осматривается по сторонам, жадно цепляясь взглядом за каждую деталь, будь то прилавок с тыквой или невысокая фигура Энни, маячавшая впереди. Завидев светлые волосы, он тут же отворачивается, переключая внимание на Микасу и Эрена.

— Интересно, а нас пропустят в паб?
— Эрен, тебе всего пятнадцать, — одергивает его девушка, цепляясь пальцами за локоть, когда ее чуть не сбивает местная ребетня.

Армин отстает, заглядывается на тряпичные куклы, а когда поворачивает голову, то видит, как доверчиво Микаса жмется к Эрену, а он держит ладонь на ее талии, словно уберегая от толкающихся прохожих. Арлерт улыбается и мнется на месте, почему-то ему совсем не хочется им мешать, поэтому он замечает в толпе Бертольда в неизменной компании Райнера и Марко, и спешит к ним.

— Привет, ребят!
— О, Армин, как тебе?

Райнер отбирает у Бертольда небольшой крабик для волос, тот смущается и отводит взгляд в сторону. Армин не понимает реакции товарища, и почему Браун тычет золотистым украшением ему в нос, а потому перехватывает крабик и вертит в руках — выглядит мило, девчонки вроде такие любят, о чем он не ленится сообщить.

— Вот видишь, девчонки такие любят, — широко улыбается Марко.
— Тебе разве кто-то нравится? — Интересуется Армин и тут же пасуется перед удивленным взглядом Райнера, но Браун тактично молчит, равно, как и Марко.
— …Энни.

В голове образуется каша, точно такая же, как та, что он ел на завтрак. Армин ищет в лице Бертольда хоть намек на шутку, но тот смотрит под ноги, хмурит брови, и едва уловимый румянец расползается от лица к шее. Ощущение, будто из легких выбили весь воздух. Армин хочет что-то сказать, хоть что-нибудь, но язык упорно отказывается шевелиться. Его одолевает смятение, парень не может понять, почему эта новость так ошарашила его, и почему он не заметил очевидного раньше?

— Я думаю, ей понравится, — наконец, говорит Армин, когда молчание обвивается, как удавка, вокруг шеи.

Он сухо прощается, бормочет что-то невнятное, вроде, что ему нужно найти Эрена, и уходит, не разбирая дороги. Наверное, со стороны это выглядит глупо, но и оставаться дальше с ребятами он не мог. Мозг требовал разгрузки, просил рассортировать полученную информацию и утихомирить разбушевавшееся сердце.

Армин долго гуляет по городу, но так и не находит нужных ответов, пытается себя убедить, что дело во сне, в ощущениях, что так были похожи на настоящие, но внутренний голос вкрадчиво замечает, что врать он совсем не умеет. Однако признаться, что Энни интересует его чуточку больше, чем положено, все еще трудно и… страшно. Девушка напоминает остроконечную звезду, чье обманчивое сияние способно рассеить темноту вокруг, но Армин уверен, что если попробует приблизиться, рискнет прикоснуться…

То столкнется с выходящей из-за угла Энни. Девушка на ходу вжимается в его тело на какую-то жалкую секунду, однако, этого хватает, чтобы волна жара прошибла с головы до пят. Она резво отстраняется, склоняет голову набок и вместе с выходящим изо рта паром выдает томное…

— …следишь за мной?
— Ч-что? Нет! Вовсе нет…
— Расслабься, Армин, я шучу.
— Да… я так и понял, — глупо улыбается он и чешет затылок, не показывать же, что воспринял ее слова всерьез.

Они стоят несколько минут в тишине, не решаясь разойтись в разные стороны. Мимо снуют прохожие, кто-то ругается, что они встали на проходе, но все слова кажутся пустыми, далекими. Солнце окрашивает небо ярко-оранжевой краской, золотом отражается в глазах девушки, делая взгляд мягким и расслабленым.

— Почему ты один? — Нарушает молчание Энни и смотрит в сторону.
— Захотелось побыть одному.
— Вот как.

Армин следит за ее взглядом, устремленным на дверь таверны, и замечает, что ее щеки и кончик носа красные вовсе не из-за заката. Он говорит быстрее, чем успевает подумать, быстрее, чем язык начнет заплетаться.

— Может зайдем погреться?
— Ты ведь хотел побыть один?
— Да, но я был бы рад твоей компании.

Энни смотрит на него пристально, вдумчиво, а потом идет в сторону таверны, Армин семенит за ней и не может найти объяснения своему счастью. Его переполняет энергия, и парень спешит обогнать девушку, чтобы галантно открыть перед ней дверь.

В таверне царит полумрак, пахнет жареным мясом и выпивкой. Армин старается идти ближе к Энни, как бы показывая, что она пришла с ним, на случай, если к ней начнут приставать, хоть и понимает всю абсурдность ситуации, ведь девушка в состоянии постоять за себя, но этот неоспоримый факт не мешает Армину беспокоиться за нее. Они садятся за дальний столик в углу, заказывают чай, хлеб и поджаристую картошку.

— Это похоже на свидание, — говорит Энни в своей привычной непонятной манере, где стирается грань между шуткой и правдой.
— Р-разве?
— Тебе не нравится?
— Нравится! — выпаливает Армин и ловит довольно-приподнятый уголок губ, — ты ведь это не серьезно? — уже тише спрашивает он.
— Кто знает, — загадочно отвечает Энни и прижимается спиной к стене.

Они ужинают молча под мерный треск дров в камине, под громкий хохот официанток, бегающих между столиками с деревянными подносами… и не чувствуют и капли напряжения. Армин полностью расслабляется, с удовольствием уплетая хрустящую картошку, и мечтает еще хотя бы разок вот так выбраться куда-нибудь вместе с Энни.

Спустя полчаса они покидают приглянувшуюся таверну и возвращаются в казармы, идут вровень по темнеющим улочкам. Армин чувствует, как Энни берет его за руку, переплетает холодные пальцы. Этот жест кажется до неправильного естественным, словно так всегда должно быть. Ее рука — в его. Точка. А еще он знает, что таким способом девушка говорит: «спасибо».

Ему остается лишь слабо улыбнуться и сжать ее пальцы в ответ.