прикоснувшиеся к солнцу

23

"В темпе вальса, в ритме скерцо
Кажется, что бьётся сердце.
Ночь меня избавит от моих оков".

854 год.

— Привет, Энни.

Голос Армина вырывает девушку из сна, она уверена, что прошла целая вечность с тех пор, как слышала его в последний раз.

— Давно я не заходил, правда? — Арлерт нервно смеется, но в голосе отчетливо сквозит усталость, — думаю тебе это будет трудно слышать… сегодня прошла церемония погребения восьми павших в последней операции. Включая Сашу. Я наивно полагал, что знаю Эрена лучше всех, даже лучше Микасы. но это уже не так. Эрен был намерен привести план в действие даже в одиночку, поддержи мы его или нет.

Армин замолкает, видимо, чтобы перевести дыхание и правильно подобрать слова. Его голос становится еще тише, он будто тонет в гранях кристала, что уже четыре года окружает Энни.

— Исход был одинаково… ужасен. Так или иначе… столько людей погибло… и среди моряков, и среди пехоты, и гражданских. Мы вовлекли в это всех. И отняли у них все, также, как все отняли у нас в тот день. Однако, останься их порт нетронутым, ответное вторжение не заставило бы себя ждать. Путь мира для нас закрылся, иного не осталось, как и вам… тогда, верно, Энни?

Скажи хоть что-нибудь…

Она хочет многое сказать, многое сделать, однако, сомневается, что если бы они в этот момент разговаривали в живую, у нее хватило бы смелость взглянуть в его глаза. Спасибо Хитч, что вовремя появляется и прерывает исповедь Армина, слушать его сломленный голос — все равно, что добровольно вскрыть себе вены. Она снова подначивает его, даже не догадываясь, что Энни все слышит, хоть и довольно искаженно.

Голоса замолкают, и Леонхарт делает выводы, что снова осталась одна наедине со своими мыслями. Ей кажется, у Арлерта появилась новая привычка — вывалить на нее кучу информации и свалить в неизвестность, оставив девушку обдумывать ее в одиночестве без возможности задать вопросы. Она скучает по тем дням, когда он по несколько часов, как ей думалось, рассказывал о новой вылазке к морю, о том, насколько оно пугающе-красиво в шторм и безмятежно ранним утром. Вместо этого Энни вспоминает Сашу и восемьсот сорок девятый год…

***

849 год.

Звонкий смех Саши оглушал, Энни оставалось лишь поджать губы, чтобы не умереть от смущения, резко накрывшего ее с головой. Блаус выдохнула и широко улыбнулась, похлопав девушку по плечу.

— Я уже думала, ты не попросишь.
— Я настолько предсказуема? — Мрачно поинтересовалась Леонхарт, уже сто раз пожалев, что повелась на очередной гениальный совет Имир.
— Вовсе нет, — заверила ее Саша, пряча руки за спиной, — мне нравится смотреть, как ты меняешься.
— Глупости, — пробормотала Энни, уже собираясь уйти, но цепкие пальчики Блаус обхватили ее запястье.
— Ту юбку я сама хотела сегодня надеть, но у меня есть кое-что еще.

Девушка отпустила ее руку и подлетела к своему сундуку с одеждой. Леонхарт неловко переминалась с ноги на ногу, наблюдая за попытками Саши найти нужную вещь в горе всякого барахла. Эта новогодняя ночь обещала быть особенной, как и в прошлом году, именно по этой причине Энни решилась попросить у Блаус ту самую юбку, а еще… Армин недавно обронил, что ей очень шли такие вещи.

— Нашла! На мне оно сидит не очень, а вот тебе будет самое то! Как тебе?
— М-мило?

Девушка с сомнением посмотрела на бледно-голубое платье с рукавами три четверти. Она не разбиралась в подобных мелочах, а потому решила довериться вкусу сослуживицы. На ощупь ткань оказалась мягкой и приятной не то, что на вид, да и глаза Саши так горели, словно умоляя скорее примерить.

— Ну же, Энни, раздевайся!

Девушка вздохнула и принялась медленно снимать одежду, кто бы знал, что ей придется заниматься такими глупостями? Однако, слишком велико было желание увидеть реакцию Армина, наверное, так думали все девчонки, которым нравились мальчики. Им хотелось быть… особенными? Энни поежилась от прохлады, застывшей в комнате, а может от мысли, что ей все же нравится этот нескладный мальчишка. Саша помогла застегнуть молнию на спине и распустить волосы, уверенно заявив, что это добавит ее хмурому выражению лица очаровательности.

— Можешь оставить себе, на мне оно все равно так смотреться не будет, — наигранно-печально вздохнула Блаус и подтолкнула ее к единственному зеркалу в спальне девочек.

Энни взглянула на свое отражение и с трудом узнала себя, совсем, как в тот раз. Даже складка между бровями разгладилась, подарив ее лицу умиротворенное выражение. Да и платье выгодно подчеркивало фигуру, визуально делая грудь чуточку больше, а талию стройнее. Единственное, что смущало девушку, это оголенные плечи.

— Ему понравится, — лукаво улыбнулась Саша.
— Кому? — снова нахмурилась Энни, судорожно пытаясь понять, где она просчиталась.

Блаус лишь звонко рассмеялась и успокаивающе взяла ее за руки.

— Я никому не скажу, но не заметить, как вы друг на друга смотрите…
— Я поняла, — перебила ее Леонхарт и совсем тихо добавила: — спасибо.

А через несколько часов Саша совершенно случайно толкнет Энни в объятия красного заикающегося Армина и объявит на всю столовую, что этот вечер не должен обойтись без танцев.

***

854 год.

Леонхарт соболезновала о смерти Саши, она входила в число людей, чья жизнь не должна была закончиться… вот так. А теперь ее история занимает место на полке воспоминаний в голове Энни вместе с Имир и Марко, Бертольдом и Марселем. Раньше девушка не задумывалась о ценности чужой жизни, да и собственная, чего уж там, не имела для нее никакого значения, пока ей не посчастливилось встретить Армина — мальчишку, что внаглую ворвался в ее крошечный внутренний мир. Интересно, когда ее время выйдет, как долго память о ней будет жить в его сердце?

Девушка давно смирилась с тем, что сгинет в этом кристалле, ведь если верить рассказам Арлерта, у нее есть… где-то год? А потом… потом Армин будет продолжать разговаривать с трупом, пока сам не умрет или не повстречает другую девчонку — более разговорчивую, что-ли..? Энни готова поклясться, если бы могла — нервно усмехнулась, кажется, ее цинизм с годами лишь прогрессирует. Но может это и к лучшему? Умирать легче, когда знаешь, что тебя ничего не держит в этом мире, когда знаешь, что тебе не о чем сожалеть.

Энни свои сожаления давно сожгла и похоронила в сердце, оставив лишь одно, на всякий случай, ведь, как там говорят… надежда и все такое? Все такое ей не нужно, а вот взглянуть последний раз в глаза Армина было бы неплохо. Судя по голосу, он изменился, вырос, и часть ее хотела увидеть его — нового Армина Арлерта, а вторая часть желала схватить за руку нескладного мальчишку и утащить за собой к реке, где жизнь останавливалась, а они могли быть собой, не зная гнета войны…

— Я обращаюсь ко всем потомкам Имир… Меня зовут Эрен Йегер! Стены потеряли прочность, и покоившиеся в них гиганты пробудились. Моя цель — защитить жителей острова Парадиз…

«Что за черт?» — думает Энни, в один миг оказавшись в неизвестном месте, напоминавшим пустыню, а главное, почему она слышит голос Эрена? Прежде, чем девушка успевает вздохнуть, ее выталкивает обратно, и тело бьется о холодный каменный пол.

Вздох так и застревает в груди, обжигая легкие. Она чувствует… она чувствует это — подвальную сырость, царапающий холод. Чувствует, как желудок скручивается и выворачивается наизнанку, как сердце оглушительно стучит, бьется о каркас ребер в попытке сбежать, вырваться на свободу. Взгляд лихорадочно бегает по черному потолку, и ей кажется, что она все еще плавает в той смоляной субстанции, пока едва горящий факел на стене не попадает в поле ее зрения.

Энни пытается что-то прохрипеть или хотя бы вдохнуть и задыхается от ударившего в ноздри терпкого кислорода, дышит так часто, так рьяно, как выброшенная на берег рыбешка. Все чувства и эмоции, наконец, прорываются и обрушиваются на нее, подобно звездному небу, пока о черепную коробку стучит одна единственная мысль.

Свободна…