прикоснувшиеся к солнцу

11

Армин не дышал, вслушиваясь в шум дождя, тихое сопение Энни и собственное гулко бьющееся сердце. Ладони предательски вспотели, продолжая вот уже пятнадцать минут сжимать раскрытую книгу. Расфокусированный взгляд слепо прожигал прыгающие строчки, буквы путались, напоминая мазню ребенка. Действия Энни никогда не поддавались логике, а теперь и вовсе выбили воздух из легких. Армин боялся пошевелиться, чтобы не потревожить ее сон, и судорожно пытался понять, почему она решила уснуть на его плече. Он сглотнул, покосился на ее умиротворенное лицо, на подрагивающие ресницы и чуть приоткрытые губы, затем снова сглотнул и бесшумно захлопнул книгу, читать дальше не было смысла. Весь его мир сузился до крошечной комнаты, в которой время, словно остановилось.

Армин откинул голову, упираясь затылком в стену. А если их кто-нибудь увидит? Что ему тогда делать? Ведь куча неуместных вопросов сразу обрушится на его голову. Но с другой стороны, насколько он знал, в библиотеку редко, кто заглядывал, кроме него, а теперь и Энни. Армин прикрыл глаза, ему было тепло и комфортно, сейчас деревянные половицы казались милее и удобнее любой кровати, поэтому спустя несколько минут сон сморил и его тоже.

Когда Армин открыл глаза, было уже темно, но даже так он чувствовал изучающий взгляд Энни, лежащей у него на коленях. Остатки сна моментально прошли, и теперь он безмолвно смотрел на нее в ответ. Его рука сама дернулась и убрала с ее лица прядку волос, бережно заправив непослушный локон за ухо. Ее кожа была нежной и гладкой, в голове проскочило сравнение с белым фарфором и тут же исчезло, когда Энни приподнялась, упираясь руками в пол. Их лица были близко, Армин рефлекторно облизнул пересохшие губы и затаил дыхание.

— Скорее всего они здесь, — послышались голоса, и через мгновение дверь открылась, впуская в комнату слабый свет.

Армин вжался спиной в стену, не сдержав разочарованного вздоха. Губы еще ощущали теплое дыхание, почти чувствовали мягкое прикосновение…

— Что вы здесь делаете? — спросил удивленный Эрен.
— Вдвоем? В темноте? — ехидно добавила Саша, упирая руки в бока.
— Сидим, — безэмоционально ответила Энни и поднялась с пола.
— Да, ну? — не поверила Блаус, но Энни проигнорировала ее слова и прошла мимо.

Уже оказавшись на улице, вдыхая влажный воздух, девушка уперлась руками в перила пристройки и опустила голову. В голове пульсировала мысль, что она едва не поцеловала Армина. Она едва не… Энни замотала головой, безуспешно пытаясь унять дрожь в теле. Получалось отвратно. Ведь рядом с ним было легко, от него веяло спокойствием, которое хотелось испить до дна. Армин мог согреть одним своим присутствием, поэтому во сне она прижалась к нему ближе, позволив себе лечь на его колени. Энни готова была поклясться, что это было самым удобным местом в мире.

Девушка прикусила губу, давясь сожалениями. Ей до зуда под кожей нравилось, как он прикасался к ней — нежно и осторожно, будто она — самая хрупкая вещь в мире, это подкупало, нервировало и заставляло хотеть большего. Энни, как бродячая кошка, отзывалась на ласку, за что корила себя.

Ей ни в коем случае нельзя привязываться к кому-либо, нельзя доверять, особенно мальчишкам с ясными голубыми глазами. Но, что делать, если семена уже посажены в сердце? Как избавиться от чувств к своему, по-сути, врагу? Он должен ее ненавидеть, презирать, ведь из-за нее его дом был разрушен, а близкие погибли. Если Армин узнает правду… возненавидит ли он ее также сильно, как Эрен всех титанов на свете? Посмотрит ли он на нее своими большими ясными глазами, что способны прожечь душу?

Ее плечи трясутся, она жадно глотает воздух ртом, пытаясь вернуть утраченное хладнокровие. Даже, если Армин отвернется от нее, даже, если солнце навсегда погаснет в его глазах, у нее все ещё есть отец, который ждет ее дома, который всегда будет на ее стороне, сколько бы ужасных вещей она не натворила.

***

— Да ладно, Армин, признавайся, чем вы тут занимались? — Саша пихает его локтем вбок, когда они идут в столовую.
— М-мы просто уснули, — тихо отвечает парень, пряча пылающие щеки за волосами.
— Так я вам и поверила.
— Армин не стал бы нам врать, — поддерживает его Эрен. Саша недоверчиво смотрит на них, закатывает глаза и уходит за столик к Имир и Кристе.
— У нас, правда, ничего не было, мы с Энни друзья.

Армин замолкает, потерянно смотрит по сторонам и не верит самому себе. Можно ли их общение назвать дружеским? Скорее непонятным, но при этом колыхающим душу, заставляющим жадно ловить каждое оброненное слово, каждый случайно-встреченный взгляд.

— Мы волновались, — Эрен хлопает его по плечу, — вас весь день не было, и на обед вы не пришли, поэтому мы пошли вас искать.
— Прости, не хотел заставлять тебя волноваться.
— Если тебя что-то тревожит, ты всегда можешь поделиться со мной.

Эрен ободряюще смотрит в его глаза, пока Армин чувствует себя виноватым. Он никогда и ничего не скрывал от лучшего друга, всегда бежал самому первому рассказать обо всем, но сейчас… сейчас хочется припрятать вспыхнувшие чувства глубоко в сердце, как самое драгоценное сокровище. Поэтому Армин скупо кивает в ответ и знает, что Эрен совсем ему не верит.

***

Зима наступила стремительно, и кадетский корпус переехал на новую базу в горы для суровых тренировок. Больше месяца Энни всячески избегала Армина, стараясь сводить их встречи к минимуму. В столовой она садилась за самый дальний стол, разделяя его с Марко, Райнером и Бертольдом, искоса ловила печальный голубоглазый взгляд и утыкалась в тарелку. Тренировки девушка прогуливала или старалась держаться ближе упомянутых троих, лишь бы сердце не сошло с привычного ритма. Ее разрывало между долгом и чувствами, но первое упорно перевешивало чашу весов, оставляя в груди кровоточащую дыру.

И сейчас вместо того, чтобы сосредоточиться на задании инструктора, она переживала за мальчишку, плетущегося в самом конце строя. Вьюга беспощадно хлестала по лицу, длинная куртка почти не грела, а ноги проваливались в сугробах. Начинало темнеть и холодать, хотя казалось, куда сильнее. В Марли не было таких зим, да и снег являлся редкостью, выпадая очень редко. Энни хотела скорее добраться до базы, отогреться у печки и отоспаться, но в тоже время ноги сами замедляли шаг, в попытке сравняться с Армином. Лямки рюкзака давили на плечи, а сам он весил, чуть ли не вдвое больше нее, к неудобствам добавлялись варежки, в которых держать ружье было настоящей пыткой.

— Я могу помочь, — невзначай обронила девушка, хотя сама была готова упасть в ближайший сугроб.
— Я сам, — Армин слабо улыбнулся, но на лице отчетливо читалась усталость.
— Как знаешь, — бросила Энни и ускорила шаг. Ей нравилось, с какой решительностью он старался на тренировках, даже если в результате набивал себе шишки и валился с ног от бессилия. Он не хотел быть обузой, и девушка это понимала, но внутри кошки скреблись. Ей стало казаться, что Армин начал избегать ее в ответ.

На базе было тепло, особенно, если отвоевать себе место ближе к печи. Энни только успела пригреться и поужинать, как в столовую вошел Шадис.

— Арлерт, Леонхарт, на дежурство!

Энни тяжело вздохнула, с неохотой поднялась и посмотрела на Армина, что сидел за столом в другом конце комнаты. Он перехватил ее взгляд всего на секунду, что-то пробормотал друзьям и пошел к выходу. У дверей они едва не столкнулись, но парень любезно пропустил ее вперед, почему-то покраснев.

Выходить из нагретого помещения на промозглый холод было ошибкой, но выбора у двух несчастных кадетов не было. Тело Энни тут же покрылось мурашками, стоило морозному воздуху коснуться ее. Щеки порозовели, ресницы покрылись инеем и слиплись. Девушка пошла в правую сторону, сильно сомневаясь, что в такую погоду найдет нарушителей порядка, и не прогадала. Спустя час, когда тело во всю тряслось от холода, они встретились на смотровой площадке, где их уже ждал небольшой разведенный костер в специальной чаше. Энни упала на колени перед ним и выставила вперёд продрогшие руки, слабый жар почти не согревал, но это было лучше, чем ничего. Вьюга утихла, явив чистое небо с искрящимися звездами.

Армин неловко сел рядом, из-за мехового капюшона его лица не было видно, но отчего-то девушка была уверена, он косится на нее и не знает, как начать разговор.

— Тебя что-то тревожит?
— Д-да, то есть нет… немного…
— Я слушаю, Армин.
— Это из-за тех слухов, после того случая в библиотеке, мне жаль, что так вышло, — он, наконец, посмотрел прямо на нее, — я понимаю, почему ты больше не хочешь общаться со мной.

Энни зависла, переваривая услышанное. Те нелепые слухи, что пошли от Саши, ее совсем не волновали, она даже не вникала, что о ней говорят, погрузившись в свои раздумья, и совсем не подумала о том, каково было Армину и его хрупкому восприятию мира. Он решил, что она пострадала из-за него, и поэтому больше не хочет его видеть. Энни опустила взгляд на пляшущие язычки пламени и тихо сказала:

— Хочу.

«Но я не заслуживаю тебя».

— Н-но почему? Я ведь…
— Ты не виноват, мне плевать на болтовню Саши.
— М-мне тоже, но тогда почему ты… избегала меня?
— Мне нужно было подумать, — уклончиво ответила девушка, — теперь все в порядке.
— Я рад. Я… скучал…

Энни оторвалась от созерцания огня и посмотрела на Армина. Его лицо было красным то ли от холода, смущения или еще, черт знает, от чего еще. Армин же завороженно смотрел на нее в ответ. Энни была красивой. У нее не было необычной внешности, как у Микасы, или пухлых губ, как у Кристы. У Энни нос с горбинкой и опущенный взгляд, светлая, почти прозрачная кожа, на морозе приобретающая милый розовый оттенок, и неровно подстриженная челка.

— Я… тоже, — признается девушка и сжимает его руку.