Если бы Хан рисовал график своей силы, то он выглядел бы как горки. Пик приходился бы на «общение» с Минхо, а затем — медленный спад и выход на плато, на уровень, который поддерживали Феликс, Чанбин и изредка Чонин. Так было впервые, когда они вернулись с набережной, точно так же было и когда Минхо пришел ночью. Сейчас Джисон снова выходил на то самое «плато» и не мог не дергаться при мыслях о словах Минхо.
«В следующий раз — скажи мне сам».
Агада. Подойду к нему в столовой и такой: «Хей, Минхо, что-то ты давно не заходил...»
Следующим предложением мозг подкидывал откровенную вульгарщину, так что Джисон одернул себя и скривился от отвращения.
Или еще лучше — узнаю, где он живет, и проберусь к нему в комнату. Держу пари, у него глаза выпадут от удивления.
Он усмехнулся.
Это «питание»...
Хан вспомнил, как это было в прошлый раз. Все эти прикосновения и ощущения. Желание большего. И усилия, которые пришлось приложить, чтоб тормознуть себя.
Нет смысла врать себе. Это было горячо.
На секунду он замер, прокручивая в голове те мгновения. — Мне кажется, ты отвлекаешься, Джисон-хен.
Джисон подпрыгнул на месте и повернулся к маленькому нарушителю спокойствия. Хоа стоял со стопкой книг в руках и смотрел на него своими огромными зелеными глазами.
— О боже, я... — он изо всех сил старался прогнать из головы образы стонущего Минхо, кусая себя за внутреннюю сторону щеки, — извини.
— Ничего. Лино-хен тоже часто думает об этом.
Глаза Джисона стали абсолютно круглыми.
— И о том, как ты сидел на набережной.
Хан еле подавил внутренний панический крик.
— Слушай, Хоа, — он присел рядом с ним на корточки, — ты ведь никому не рассказывал об этом?
— Только Мэй, мы с ней как одно целое. В остальном не переживай. Я понимаю, что такое чужие тайны. Я говорю тебе сейчас только потому, что это касается
73/388
вас обоих. И еще чтобы ты не витал в облаках, а помог нам навести порядок.
Сегодня они втроем дежурили в библиотеке. Нужно было рассортировать книги и вернуть все на место, привести в порядок канцелярию на столах и вымыть полы. Хоа и Мэй раскладывали книги возле нужных полок, а Джисон, как самый высокий, ставил их по названиям в алфавитном порядке на полку. Пол предстояло мыть всем вместе — никаких поблажек по возрасту, тут все работали наравне.
Расставляя книги, Джисон думал о словах Хоа.
Минхо часто думает об этом, потому что...? Что?
Ему это понравилось?
Мог ли Минхо быть заинтересован в нем в этом смысле?
Хан не относился к скромным неуверенным в себе по части отношений ребятам. Он знал, что хорош собой, хотя скорее мил, чем красив, и довольно харизматичен. Так что он привык получать внимание.
Но в этот раз многое было иначе.
Например, его сила.
Все, что касается инкуба — неизбежно приобретает сексуальный подтекст, да?
Если подумать, была ли у Минхо возможность повести себя по-другому?
Тогда у выхода из кампуса возле пожарной лестницы — я принудил его.
На набережной — у него не было выхода, он бы не спас меня иначе.
Ночью в комнате — он, опять же, ничего не сделал сам, только высказал предложение, которое могло быть продиктовано чувством ответственности за того, кого он и так дважды вернул к жизни.
Рука Джисона замерла на полпути к полке.
А я сам хотел бы, чтобы Минхо интересовался мной?
Хоть сейчас из-за этой силы все рамки и личные границы и расфигачило к херам — разница между кормлением и чувствами была все еще ясной. В конце концов, в нем самом его сила никаких чувств не пробуждала, в отличие от его «жертв». Он ощущал только голод и энергию.
Должно быть, в случае с Минхо — он просто питается?
Джисон пожал плечами и продолжил расставлять книги. А где-то в паре стеллажей Хоа и Мэй переглянулись и синхронно закатили глаза.
***
На тренировке Чонин отделал его совершенно безжалостно — видимо, в качестве мести за прошлый раз. На нем места живого не осталось. Предплечья и голени — все были покрыты синяками, колени и локти — разбиты. На скуле — ссадина.
74/388
