Oh, I can't be Your lover on a leash
Every other week When you please
Можно он уже уснет, ну пожалуйста?
Джисон посмотрел на электронный будильник возле кровати, красные неоновые цифры гласили: «2:37».
Слова песни крутились в голове как заевшая пластинка.
Он перевернулся на другой бок и принялся остервенело поправлять несуразное квадратное одеяло — ноги торчали, и было холодно.
В окно опять бил дождь. Еще один серый слякотный день.
Непонятная тоска не проходила с вечера, не давая сомкнуть глаз.
Джисон наконец-то удобно улегся, обняв подушку, и вдруг услышал в тишине биение своего собственного сердца.
Сначала он думал, что ему кажется, но когда прислушался на несколько секунд, то понял, что промежутки между ударами все меньше. За пару минут ритм стал таким, словно он пробежал кросс. Сердце колотилось, а тоска сменилась тревогой. И тогда он почувствовал это. Чужой страх. Он грубо наслаивался поверх собственных ощущений Джисона, даже не пытаясь выдавать себя за его собственные эмоции.
Он точно чувствовал, где Минхо. Чувствовал, что ему плохо. Прежде, чем он успел задуматься о чем-либо, он откинул одеяло, вскочил с кровати, дошел до двери и положил ладонь на дверную ручку. И только потом отдал себе отчет о том, что происходит.
Куда ты собрался?
Почему ты вообще это чувствуешь?
Значит, он вернулся?
Но что ему может угрожать ночью в собственной постели?
Oh, I can't be
Your lover on a leash...
Джисон решил, что обязательно подумает об этом позже, и повернул ручку.
Третий этаж, северное крыло, первая, вторая, третья...четвертая комната. Вот эта.
Он стоял напротив одной из множества дверей светлого дерева и точно знал, что Минхо — там. На кровати справа от входа. Постучать или войти?
Постучать или войти?
Войти. Он повернул потертую латунную ручку, и дверь бесшумно отворилась.
Узкая полоска тепло-желтого света из коридора упала на правую кровать, выхватив из темноты бледную кожу, приоткрытый рот и черные влажные волосы, скрывающие глаза. Джисон вошел и тихо прикрыл дверь.
В комнате было совершенно темно, свет луны сюда не попадал. Джисон
105/388
подумал, что Минхо, возможно, живет тут не один, но отступать было уже поздно. Он сделал шаг вправо и уперся икрой в кровать. Легко провел рукой в поисках его ног, а потом перешагнул их, пролезая к стенке. Минхо снился кошмар: он сучил ногами и мотал головой, часто и неровно дышал, иногда тихонько постанывал. Джисон приподнял тонкую хлопковую простыню, которой тот укрывался, чтобы лечь к нему вплотную, и замер, когда рука скользнула по бедру, рядом с тазовой костью. На нем не было белья. Несколько секунд Хан затаив дыхание смотрел в темноту перед собой, заливаясь краской.
Ладно, в принципе, можно и не ложиться.
Он укрыл его до пояса, а сам устроился поверх простыни рядом, упираясь спиной в стену.
Так, и что дальше? Как он собирается ему помочь? Тут, так-то, надо звать Феликса. Его профиль.
Хан коснулся пальцами горячего плеча, попробовал почувствовать энергию и оторопел. Она была неузнаваемой. Красная, густая, как сворачивающаяся кровь, яростная и агрессивная. Она требовала мести и расправы. Джисон отдернул руку.
Какого черта? Он ведь не мог ошибиться комнатой? А то вдруг он трогает какого-то левого, голого и ужасно злого мужика.
Он наклонился к ключицам и втянул носом теплый аромат кожи. Кофе. Это точно Минхо. Тогда что это?
Джисон прижался к нему плечом и прикрыл глаза.
На самом деле, какие-то фрагменты энергии были узнаваемыми: в общем потоке проскакивали некоторые характерные черты: собственничество, страхи, своенравие — но энергия будто вскипела. Как если бы все черты упростили до базовых и выкрутили интенсивность на максимум. Это было похоже...
Джисон задумался, пытаясь понять, что за мысль крутится у него в голове.
Вот.
Примерно так он представлял себе энергию дикого животного.
Но он не мог чувствовать энергию животных — Тхэбэк тому подтверждение. Да и Минхо не был зверем. Разве что.
Это его пантера?
Но ведь, по идее, он должен был оставаться собой, когда обращался, разве нет? Меняться должна только форма сосуда, но не содержимое. Но если Джисон был прав, выходило, что сознание Минхо тоже переключалось в другой режим. Отчасти это объясняло, почему ни у кого не получалось с ним общаться, когда он был обращен. Он не был собой, но и зверем не был, как будто застревал где- то посередине. Но почему Джисон все равно слышал его? И почему он был в этом состоянии сейчас, даже не будучи обращенным?
Кто знает, он ведь не мог точно сказать, как работает сила Минхо: может быть, и это состояние — для него нормально. Но от мыслей обо всем этом почему-то становилось тревожно.
Джисон открыл глаза и бегло оглядел комнату — к счастью, они были тут одни.
106/388
