Французский поцелуй | P. M.

Глава 3

Следующим утром я подумываю пойти на завтрак вместе с Авани, но пасую и иду одна. По крайней мере, я знаю, где находится кафетерий (второй день семинаров по жизненным навыкам). Перепроверяю столовую карточку и открываю зонт «Хелло Китти». На улице моросит. Погода не делает скидок на первый школьный день.
Я пересекаю дорогу с группой болтающих студентов. Они не обращают на меня внимания, но мы вместе обходим лужи. Мимо проносится автомобиль размером с детскую игрушку Джонни и обрызгивает девушку в очках. Она ругается, и друзья начинают ее подразнивать.
Я отстаю.
Жемчужно-серый город. Пасмурное небо и каменные здания излучают схожую холодную элегантность, но я вижу лишь мерцание Пантеона. Его внушительный купол и колонны устремлены ввысь, венчая район. Каждый раз как я вижу эту картину, мне трудно пройти мимо. Словно кусочек древнего Рима или, по крайней мере, Капитолийского холма. Из окна классной комнаты подобного вида не открывается.
Я не знаю назначение Пантеона, но думаю, скоро мне обо всем расскажут.
Теперь я живу в Латинском квартале или пятом округе. В моем карманном словаре написано, что это слово означает район. Здешние здания переходят друг в друга, изгибаясь вокруг углов с помпезностью свадебных тортов. По тротуарам гуляет множество студентов и туристов, вдоль дорожек тянутся одинаковые скамейки и декоративные фонарные столбы, густые деревья, окруженные металлическими решетками, готические соборы и крошечные блинные, стойки с открытками и украшенные причудливыми завитушками кованые балконы.
Если бы я приехала сюда отдыхать, уверена, город меня бы очаровал. Я купила бы цепочку для ключей с Эйфелевой башней, сфотографировала мостовую и заказала тарелку улиток. Но я приехала сюда не отдыхать. Я должна здесь жить, и чувствую себя такой маленькой.
Главный корпус школы в двух минутах ходьбы от дома Ламбер, общежития для младших и старших классов. Вход здания выполнен в виде великолепной арки и ведет во внутренний двор с ухоженными деревьями. Окна на каждом этаже обвивает герань и плющ, а в центре темно-зеленых дверей величиной в три моих роста вырезаны головы величавых львов. По обе стороны от дверей висят красно-бело-синие флаги — один американский, остальные французские.
Похоже на съемочную площадку «Маленькой Принцессы», если бы ее снимали в Париже. Неужели такие школы действительно существуют на свете? И как меня смогли сюда записать? Отец свихнулся, если верит, что мне здесь самое место. Я с трудом закрываю зонтик и толкаю одну из массивных деревянных дверей пятой точкой, как вдруг мимо меня протискивается мажор с прической аля серфер. Он задевает мой зонтик и бросает уничижительный взгляд: я виновата, что у него терпение как у младенца и из-за меня он промок.
2:0 в пользу Парижа. Вот так-то, богатейка.
С необычно-высокого потолка на первом этаже льются золотистые люстры и текут фрески с флиртующими нимфами и вожделеющими сатирами. В коридоре стоит слабый запах апельсинового чистящего средства и легко-стираемых маркеров. Я следую за скрипом резиновых подошв к кафетерию. Под ногами мраморная мозаика с узором из воробьев. В дальнем конце коридора, в нише у стены, стоят позолоченные часы, отбивающие час.
Школа одновременно пугает и впечатляет. Она должно быть для студентов с личными телохранителями и шетландскими пони, а не тех, кто покупает большую часть гардероба в универмаге.
Хотя я видела кафетерий во время школьной экскурсии, все равно встала как вкопанная. В старой школе я завтракала в переоборудованном спортзале, отдающем запахом отбеливателя и бандажа. Ну знаете ли, длинные столы с заранее прикрепленными скамьями, бумажные стаканчики и пластиковые трубочки. За кассами дамы с сеточками на голове, которые могли предложить вам замороженную пиццу, замороженную картошку фри и замороженное филе, а стойки с газированной водой и торговые автоматы обеспечивали остальную часть моего так называемого питания.
Но здесь кафетерий больше напоминал ресторан.
В отличие от исторической пышности коридора комната была стильной и современной. Круглые столики из березы и растения в подвесных корзинах. Стены апельсиново-лаймового цвета. Элегантный француз в белом шеф-поварском колпаке падаёт множество различной еды, выглядящей подозрительно свежей. На выбор несколько видов напитков в бутылках, но не кола с высоким содержанием сахара и кофеина, а соки и дюжина разновидностей минеральной воды. Есть даже отдельный стол для кофе. Кофе. Я знаю в «Клермонте» парочку маньяков, которые убили бы за возможность пить кофе в школе.
Кафетерий уже заполнен студентами. Ребята болтают с друзьями под крики поваров и грохот посуды (настоящего фарфора, не пластмассового). Я останавливаюсь в дверном проеме. Ученики проносятся мимо, расходясь во все стороны. Моя грудь сжимается. Я должна найти столик или сначала нужно взять завтрак? И как мне сделать заказ, когда меню на чертовом французском?
Кто-то выкрикивает мое имя, и я вздрагиваю. О, пожалуйста, о, пожалуйста, о, пожалуйста...
В толпе я замечаю знакомую руку с тремя кольцами, махающую мне с другого конца зала. Авани указывает на свободный стул, и я иду к ней, испытывая благодарность и почти болезненное облегчение.
— Я подумывала постучать тебе и пойти на завтрак вместе, но решила, а вдруг ты лежебока. — Авани морщит брови от беспокойства. — Прости, надо было постучать. Ты выглядела такой растерянной.
— Спасибо, что заняла место. — Я кладу вещи и сажусь на стул. За столом еще двое. Как было обещано вчера ночью, это ребята с фотографии на зеркале. Я снова нервничаю и поправляю рюкзак у ног.
— Это Оливия, я вам о ней рассказывала, — представляет меня Авани.
Долговязый парень с короткими волосами салютирует кофейной чашкой.
— Джош, — говорит он. — И Несса.
Он кивает в сторону рядом сидящей девушки, греющей руку Джоша в переднем кармане его толстовки. У Нессы густые темные волосы, закрывающие всю спину и пухлые губы. Девушка едва кивает в мою сторону.
Все нормально. Ничего сложного.
— Все в сборе, за исключением Пэйтона. — Авани вытягивает шею и осматривает кафетерий. - Он обычно поздно приходит.
— Всегда, — поправляет Джош. — Он всегда поздно приходит.
Я откашливаюсь.
— Кажется, я встретила его вчера вечером. В коридоре.
— Хорошие волосы и английский акцент? — спрашивает Авани.
— Гм. Да. Думаю. — Я пытаюсь сохранить небрежный тон.
Джош ухмыляется.
— Пэйтон Мурмаер - это любофф всей школы.
— Ой, замолчи, — говорит Авани.
— Только не моя. — Несса смотрит на меня точно впервые, подсчитывая, могу ли я влюбиться в ее друга.
Джош отпускает ее руки и преувеличенно вздыхает.
— Зато моя. Я приглашу его на выпускной бал. Сердце говорит, этот год наш.
— В этой школе проводится выпускной бал? — интересуюсь я.
— Боже мой, нет, — отвечает Несса. — Да, Джош. Вы с Мурмаером были бы просто милашки в одинаковых смокингах.
— Хвосты. — От английского акцента мы с Авани подпрыгиваем на месте. Парень из коридора. Красивый парень. У него влажные волосы от дождя. — Пусть у смокингов будут хвосты, иначе я отдам твой букетик с корсажа Стиву Карверу.
— Мурмаер! — Джош вскакивает с места, и они обнимают друг друга классическими двумя похлопываниями по спине.
— Никаких поцелуев? Приятель, ты разбиваешь мне сердце.
— Подумай, я связан по рукам и ногам. Она обидится. Она же еще не знает о нас.
— Безотносительно, — отвечает Несса, но уже с улыбкой. На нее приятно взглянуть. Она должна использовать уголки рта намного чаще.
Красивый парень из коридора бросает сумку и садится на оставшееся между мной и Нессой место.
— Оливия. — Он удивлен видеть меня, и я тоже удивлена. Он запомнил мое имя.
— Хороший зонтик. Мне бы утром пригодился. — Он проводит рукой по волосам, и мне на ладонь падают дождевые капли. У меня нет слов, а вот животу есть что сказать. Глаза парня округляются из-за этого урчания, и меня пугает какие они большие и коричневые. Как будто ему нужно дополнительное оружие против женского рода!
Наверное, Джош прав. Все девочки в школе обречены любить его.
— Ужасные звуки. Надо набить его едой. Только... — Он делает вид, что оценивает меня взглядом, а затем наклоняется ближе и шепчет: — Только если ты не из тех девушек, которые никогда не едят. Боюсь, я не могу допустить такого. Вынужден выдать тебе пожизненный запрет садиться за стол.
Я полна решимости говорить четко и ясно в его присутствии.
— Я не знаю, как сделать заказ.
— Легко, — откликается Джош. — Встань в очередь. Скажи, что хочешь есть. Прими вкуснейшие лакомства. И отдай столовую карту и две пинты крови.
— Слышала, в этом году ставку подняли до трех, - откликается Несса.
— Костный мозг, — говорит Красивый Парень из Коридора. — Или левая мочка.
— Я имела в виду меню, большое спасибо. — Я указываю на доску, висящую над головой одного из поваров. Утреннее меню в розово-желто-белых тонах, выведенное чей-то изящной рукой. На французском. — Не мой родной язык.
— Ты не говоришь на французском? — спрашивает Авани.
— Я три года учила испанский и не думала, что перееду жить во Францию.
— Все нормально, — тут же отвечает Авани. — Здесь многие не говорят на французском.
— Но большинство говорит, — добавляет Джош.
— И не особо хорошо. — Несса многозначительно смотрит на друга.
— Сначала ты выучишь язык еды. Язык любви. — Джош потирает живот как тощий Будда. — Эф. Яйцо. Пом. Яблоко. Ляпан. Кролик.
— Не смешно. — Несса бьет его по руке. — Неудивительно, что Исида тебя кусает. Придурок.
Я снова смотрю на меню. Оно все еще на французском.
— И, гм, а затем?
— Хорошо. — Красивый Парень из Коридора отодвигает стул. – Пойдем вместе. Я тоже до сих пор не сделал заказ.
Я не могу не заметить, как несколько девочек пялится на него, пока мы протискиваемся через толпу. Блондинка с орлиным носом и в крохотном топике начинает ворковать, как только мы встаем в очередь.
— Привет, Мурмаер. Как лето?
— Привет, Анджела. Прекрасно.
— Остался здесь или вернулся в Лондон? — Она склоняется над своей подругой, невысокой девушкой с простым конским хвостом, демонстрируя глубокое декольте.
— Я навестил маму в Шарлотте. А у тебя как прошли каникулы? — Он задает вопрос очень вежливо, но я рада слышать безразличие в его голосе.
Анджелина встряхивает волосами и превращается в вылитую Аманду Милликен. Аманда любит размахивать волосами, трясти ими и закручивать вокруг пальцев. Бекки уверена, что она все выходные красуется перед изменчивыми поклонниками, возомнив себя супермоделью, но, по-моему, она слишком занята водорослево-папайным обертыванием в бесконечных поисках идеального блеска.
— Это было невероятно. — Волосы со щелчком рассекают воздух. — На месяц смоталась в Италию, а оставшуюся часть лета провела в Манхэттене. У моего отца потрясающий пентхаус с видом на Центральный парк.
В каждом предложении она обязательно подчеркивает хотя бы одно слово. Я фыркаю, чтобы удержаться от смеха, а Красивого Парня из Коридора одолевает странный приступ кашля.
— Но я скучала по тебе. Ты не получал мои письма?
— Эм, нет. Должно быть, у тебя неправильный адрес. Эй! — Он подталкивает меня. — Вот и наша очередь.
Он поворачивается спиной к Анджелине, и они с подругой обмениваются недовольными взглядами.
— Время для твоего первого урока французского. Завтрак здесь простой и состоит прежде всего из булочек - круассанов, которые, конечно, известны на весь мир. Никаких колбасок и яичниц.
— Бекон? — с надеждой спрашиваю я.
— Конечно, нет. — Он смеется. — Второй урок, слова на доске. Слушай внимательно и повторяй за мной. Гранола. — Я сужаю глаза, а он смотрит на меня точно сама невинность. – Как видишь, означает «мюсли». А это Яурт..
— Ну и дела, я поняла. Йогурт?
— Естественное! А говоришь, что никогда прежде не жила во Франции?
— Ха-ха. Очень смешно.
Он улыбается.
— О, понятно. Знаешь меня меньше дня и уже передразниваешь мой акцент. Что следующее? Хочешь обсудить состояние моих волос? Рост? Брюки?
Брюки. Чес слово.
Француз за прилавком тактично кашляет. Прошу прощения, повар Пьер. Я немного отвлеклась на этого англо-французско-американского восхитительного парня, который тут же спрашивает:
— Йогурт с мюсли и медом, яйцо всмятку или грушевая бриошь?
Я понятия не имею что такое бриошь.
— Йогурт, - отвечаю я.
Он делает заказ на прекрасном французском. По крайней мере, он кажется безупречным моим девственным ушам и расслабляет повара Пьера. Он больше не хмурится и размешивает гранолу с медом в моем йогурте. Добавляет чернику на вершину и передает угощение мне.
— Мерси, месье Бутен.
Я хватаю поднос.
— Никаких хлебцев? Шоколадных шариков? Я...оскорблена в лучших чувствах.
— Хлебцы по вторникам, вафли по средам, а вот шоколадные шарики под запретом. По пятницам обычные хлопья с молоком.
— Для британца ты слишком много знаешь об американской нездоровой пище.
— Апельсиновый сок? Грейпфрут? Клюква? — Я указываю на апельсиновый, и мой спутник берет две банки.
— Я не британец, а американец.
Я улыбаюсь.
—Ну, конечно.
— Я американец. Я должен им быть, чтобы посещать США, забыла?
— США?
— Старшая школа для американцев, - объясняет он. — США.
Прекрасно. Хотите сказать, отец не отправлял меня в чужую страну.
Мы занимаем очередь, чтобы заплатить, и я удивлена как эффективно она двигается. В прежней школе все толкались и бесили обслуживающий персонал, но здесь студенты терпеливо ждут. Я оборачиваюсь и замечаю, что Красавчик внимательно меня рассматривает. Дыхание замирает в груди. Неужели он оценивает меня. Он даже не замечает, что я застукала его на месте преступления.
— Моя мама – американка, — спокойно продолжает он. — А отец – француз. Я родился в Шарлотте, но вырос в Лондоне.
Чудесно, я обретаю дар речи.
— Истинный гражданин мира.
Он снова засмеялся.
— Точно. И я не позер в отличие от остальных.
Я уже готова подколоть его в ответ и тут вспоминаю: у него есть подруга. Что-то злое пронзает розовые изгибы моего мозга, вынуждая вспомнить вчерашнюю беседу с Авани. Пора менять тему.
— А как тебя зовут на самом деле? Вчера вечером ты представился как...
— Мурмаер – фамилия. Пэйтон – имя, а Джей – второе имя.
— Пэйтон Джей Мурмаер. — Я пытаюсь произнести имя как он, на чужой манер и аристократично.
— Ужасно?
Теперь я смеюсь.
— Пэйтон – хорошее имя. Почему тебя не зовут по имени?
— О, «Пэйтон – хорошее имя»! Как великодушно с твоей стороны.
За нами встает еще один ученик – небольшой мальчик с загорелой кожей, прыщами и густой копной темных волос. Мальчик взволнован видеть Пэйтона, и тот улыбается в ответ.
— Эй, Джулиан. Как каникулы?
Тот же самый вопрос он задал Анджелине, но на сей раз искренне.
Этих слов достаточно, что подтолкнуть мальчика рассказать о поездке в Дели, рынках, храмах и муссонах. Он ездил к Тадж-Махалу, я же – в Панаму-Сити-Бич , как и все остальные жители штата Джорджия. Подбегает еще один мальчик, тощенький и бледный с торчащими волосами. Джулиан забывает про нас и приветствует друга с тем же самым восторженным лепетом.
Мурмаер (я полна решимости называть его по имени и не смущаться) поворачивается ко мне.
— Джулиан – брат Нессы. Девятиклассник. У нее также есть страшая сестра, Сара. Она окончила вышку два года назад.
— У тебя есть братья или сестры?
— Да. Старшая сестра, но она давно замужем и живет отдельно со своей семьей. А у тебя?
— Младший брат, но он остался дома. В Атланте. Это в Джорджии, на Юге.
Он поднимает бровь.
— Я знаю, где находится Атланта.
— Ой, и верно. – Я протягиваю столовую карточку мужчине за стойкой. Как и месье Бутен он одет в отутюженную белую униформу и накрахмаленный колпак. А еще у него длинные подкрученные вверх усы. Да. Не знала, что здесь такое в моде. Повар Длинноус проводит картой по аппарату и возвращает мне с быстрым мерси.
Спасибо. Еще одно выученное слово. Отлично.
На обратном пути Анджелина со своей компанией красавцев-мажоров наблюдает за Мурмаером. Не удивлена, что парень со злыми глазками и прической аля серфингист сидит рядом с нею. Мурмаер рассказывает о школе — о сегодняшних уроках и учителях — но я не слушаю. Все мое внимание поглощено его особой улыбкой и уверенной стильной походкой.
Я такая же дура, как и все остальные.