Мой личный адвокат/P.M2

Part 14

Пэйтон
— Si, lottatice, твоя маленькая упругая попка. Кто-нибудь когда-нибудь брал тебя там?
— Определенно нет, — огрызнулась она, румянец на ее щеках стал еще глубже, распространяясь по шее и груди.
Я проследил за этим губами и языком, вдыхая жар ее кожи.
— Думаю, тебе понравится, если я окажусь там. Знаешь, почему?
Ее дыхание было резким шорохом в моем ухе, когда я свободной рукой задрал ее юбку. Без прелюдий я прикоснулся к ее обтянутой шелком киске. Яростная дрожь пронеслась по ее телу, шокированный выдох зарылся в мои волосы, когда я прижал поцелуй к ее пульсирующему пульсу.
Ей нравилось, когда я был менее чем цивилизованным, когда я не давал ей шанса использовать свой большой, красивый мозг для обдумывания всех нюансов и ожиданий.
Она еще не была готова признать, что ей это нравится, но скоро она будет готова.
Скоро она будет горячей и мокрой, податливой, как теплый воск, в моих руках. Она подробно расскажет мне на языке своего народа, который когда-то ненавидела, как сильно она хочет, чтобы я был внутри нее, против нее, владел ею.
Пока же я был рад проделать эту работу сам.
— Тебе нравится, когда я поклоняюсь твоему телу, — дышал я ей в ухо, обхватывая ее половые губы и нежно надавливая ладонью на ее клитор. — Я использую все, чем я являюсь, и все, что у меня есть, чтобы ты эффектно кончила для меня. Знаешь ли ты, cuore mia, что для меня нет ничего прекраснее, чем видеть, как ты разрываешься от удовольствия? (пер. с итал. «мое сердце»)
Единственным ее ответом было гортанное мурлыканье, когда я посасывал засос, который я оставил на ее шее ранее.
— Ни одна женщина до тебя не имеет для меня значения. Они ничтожны. Они пыль, — прорычал я, отпуская ее руки и снова поворачивая ее лицом к зеркалу.
Вместе мы изучали мое воздействие на ее тело: тяжелые глаза, приоткрытые губы, румянец, блестевший под бледно-золотистой кожей. Я потянулся к ее телу, чтобы взять в ладони ее горло. Это был ошейник, такой же, как кожа или бриллианты, но из моей собственной плоти и крови, который был бесконечно более интимным.
— Как и любой мужчина до меня для тебя был ничем, — продолжал я, не сводя глаз с ее лица в зеркале. Ее лицо было залито тусклым светом от стеклянного светильника над рамой, в то время как мое находилось полностью в тени. — Я уже говорил тебе, Эмили из чего бы мы с тобой ни были сделаны, это одно и то же. Никто не существует для меня, кроме тебя. Никто не оживляет тебя, кроме меня.
— Да, — признала она, потянувшись назад, обхватывая мою эрекцию через брюки. Она сильно сжала его, ее ногти больно впились в мой член. — Никто тебе не нужен, кроме меня.
— Si, Эми, mai più, — хрипловато согласился я, свободной рукой задирая юбку на ее упругую попку.
Никогда больше.
Никогда больше я не буду хотеть женщину так, как хотел ее.
Она владела мной, как ученый каким-то великим вопросом, на который невозможно ответить. Я знал, что независимо от продолжительности нашей совместной жизни, я никогда не узнаю Эмили Роджерво всех ее проявлениях. Она будет продолжать удивлять меня, впечатлять и испытывать. Для человека, которому уже много лет наскучило человеческое существование, это был величайший дар, которым я когда-либо мог обладать, поэтому, конечно, было логично, что она должна обладать мной в ответ.
Рука Эми ловко расстегнула молнию на моих брюках, минуя ремень. Я зашипел, когда она осторожно нащупала открытую ткань, чтобы взять член.
Я оттолкнул ее руку и с минимальной болью просунул свою стальную длину из брюк. Как только он оказался на свободе, длинные пальцы Эмили обхватили его и потянули.
— Ты нуждаешься во мне внутри себя, не так ли, боец? — мрачно подначивал я, слегка надавливая ее к раковине, так что она была вынуждена ухватиться за ее края обеими руками, чтобы удержаться.
Я обхватил член кулаком, стянул трусики с ее стройных бедер, обнажив розовую киску, и провел головкой члена вверх и вниз по шелковистому проходу.
— Боже мой, — вздохнула она, длинные ногти стучали по раковине, когда она крепче сжимала ее.
— Говори по-итальянски, когда я играю с тобой, — приказал я ей мягким, гибким тоном, чтобы она не взбунтовалась.
Произошло короткое колебание.
Я прижался к ее входу и почувствовал, как горячая хватка ее киски пульсирует вокруг меня, жадно требуя большего.
— Пожайлустаа, — нетерпеливо задыхалась она, слегка раздраженная моими требованиями и поддразниваниями, но слишком возбужденная, чтобы медлить дальше.
Боже мой, Пэй, я хочу, чтобы ты оказался внутри меня