Мой личный адвокат/P.M2

Part 5

Эмили
Мы остановились на вилле Амадео Мурмаер в сельской местности за городом Неаполь, где он держал рабочую оливковую рощу и делал собственное вино. Я слышала, как Райли рассказывала об этом раньше: бесконечные оливковые рощи с одной стороны участка и виноградник, спускающийся по склону холма, с другой. Оказалось, что Торе встречал нас, прилетев частным рейсом из штата Нью-Йорк.
Несмотря на то, что в детстве Торе был главным злодеем, мне захотелось произвести на него впечатление. Он был самым близким отцом для Пэйтона.Тревога завязала узлы в животе, которые было трудно проглотить, когда я думала о том, что проведу неопределенное количество времени с этим человеком в тесном контакте. Как произвести впечатление на дона мафии?
Я находилась в задней спальне самолета и смотрела на беспорядочно набросанное содержимое моего единственного чемодана, когда позади меня со скрипом открылась дверь. Секунду спустя теплые руки скользнули по моим бедрам и животу под ткань топа.
Пэйтон положил голову мне на плечо.
— Судя по тому, как ты смотришь на эту одежду, я подумал, что ты пытаешься вскрыть сейф или понять смысл жизни.
Я тихонько фыркнула.
— Почти. Я пытаюсь решить, что надеть на встречу с твоим отцом.
— Ты уже встречалась с Торе.
— Как твой адвокат, а не как твоя... — я замешкалась, пытаясь определить, кем был этот великолепный мужчина для меня, а я для него. — Как твой партнер.
Он повернул голову так, что его горячее дыхание коснулось моей шеи, его губы щекотали тонкую кожу над моим пульсом.
— Партнер? Ммм, я так не думаю. Мне нравится, как звучит... моя возлюбленная, моя женщина, innamorata mia, amora mia.
Моя любовь, мое сердце.
Я вздрогнула, когда он сжал зубы на моей шее и впился так, что остался синяк. Засосы были безвкусными метками, но я обнаружила, что наклоняюсь к засосу, задыхаясь от ощущений и осознания того, что каждый, кто посмотрит на меня рядом с ним, будет знать, что я принадлежу ему.
Я никогда не жаждала обладания так, как с Пэйтоном . Я была женщиной, которая высоко ценила свою независимость, поэтому всегда думала, что идея принадлежать кому-то другому была прямым противоречием моей независимости. Я ошибалась. Владение сердцем такого мужчины, как Пэйтон Мурмаер , не сделало меня слабой, а сделало сильной. Я гордилась тем, что принадлежу ему, потому что гордилась мужчиной, которым он был, и женщиной, которой он помог мне стать.
— Мы приземляемся через двадцать минут. Посиди со мной, — сказал он, отстраняясь. — Ты прекрасно выглядишь.
— Я выгляжу так, будто провела десять часов в самолете, — возразила я. — А до этого провела несколько часов взаперти в подвале в Бруклине.
— Мне не нравится синяк, который этот ублюдок оставил на твоем лице, но никто не осудит тебя за это, меньше всего Торе.
— Мой наряд часть моей брони, — сказала я ему, хотя это и обнажило уязвимое место. — Я выйду через две минуты, дай мне время переодеться.
— Ты еще не понимаешь этого, но теперь ты не нуждаешься в постоянных доспехах. Не тогда, когда у тебя есть я. — он провел губами по краю моей челюсти до самого уха, где произнес свои следующие слова с придыханием. — Я буду твоим мечом.
Прежде чем я успела собрать свои рассеянные мысли для ответа, он сжал мое бедро в своей ладони и удалился, за ним щелкнула дверь.
Любовь не сделала меня наивной.
Я знала, что, несмотря ни на что, мы с Пэйтоном будем продолжать сталкиваться с трудностями. Мне понадобится и его меч, и мой щит, если мы хотим выжить в Неаполе.
Но я не могла игнорировать то, что мое сердце словно парит в груди, наполненное такой бурлящей радостью, которую невозможно сдержать.
Я буду твоим мечом.
Я тряхнула головой, вновь успокаиваясь, затем пошла в ванную, чтобы поправить волосы и нанести свежий слой помады Шанель оттенка Габриэль, которая придала моим губам дерзкий, знойный оттенок. Я надела облегающую черную юбку-карандаш с высокой талией и прозрачную черную блузку, которая скрывала раны на запястьях, образовавшиеся после того, как Симус перевязал их, и почувствовала себя спокойнее, когда посмотрела в зеркало на свой респектабельный образ. Я не стала вытирать засохшую сперму с груди, хотя она и стягивала кожу.
Что-то в моем нутре радовалось греховности ношения его там, в то время как я выглядела вполне подходяще.
Когда я вернулась в салон, Брайс , и Пэйтон уже сели для посадки. Первый низко присвистнул, когда я заняла свое место, и рассмеялся, когда Пэйтон бросил на него взгляд, приподняв бровь.
— Она прекрасна, Пэй, чего ты ожидаешь?
— Я ожидаю уважения, — возразил он. — Ты обращаешься с ней как с куском мяса, друг, я позволю ей обращаться с тобой так же.
Когда они оба посмотрели на меня, я надменно подняла бровь на Брайса.
— В следующий раз «ты прекрасно выглядишь, Эмили » будет лучше, чем свист, Франческо.
Он прикусил край своей улыбки, отдавая мне честь.
— Да, да, Донна.