(не) его ребёнок

18

Дженни

- Дженн, это тебе! – на стол легла шоколадка. Я вскинула глаза и увидела  перед собой  Луку.

- Спасибо, конечно. Но с чего вдруг? – удивлённо вопросила я.

Учитывая, чей он друг, ждала подвоха.

- Почему я не могу сделать маленький презент девушке своего друга?

Внутри меня всё вспыхнуло, но внешне я казалась спокойной.

Так, Дженн, считаем до трёх! А лучше до десяти!

- Лука, похоже, ты меня с кем-то путаешь. Но ничего страшного. Переживу, - я вежливо улыбнулась. Медленно поднялась и вышла из приёмной.

Меня трясло. Но вовсе не из-за того, что Тэхен поручил Луке опекать меня. Чего – то подобного я ожидала. Тем более, уже заметила за собой «ноги», неотлучно шествующие по пятам. Привычки ещё с прошлой деятельности никуда не делись. Наблюдательность, анализ ситуации, сканирование окружения.

Это роль будущей мамочки для меня нова. Да, поведение Тэхена непредсказуемо. А в остальном я прежняя.

Хуже было другое. Сегодня с утра разбудил меня звонок мамы.

- Джейнка, - она упрямо звала меня Джейн. – Папу сегодня увезли на скорой. Очередной сердечный приступ. Хорошо хоть в городе остались, скорая приехала быстро. А то с вечера на дачу собирались. Сама знаешь, как там с медицинской помощью…

- Мам, я прилечу к вам на днях, - взволнованно проговорила я.

- Ну, что ты, доченька. Вроде как недавно устроилась на работу. У тебя же будут неприятности. Могут уволить.

- Какие неприятности? Возьму недельку за свой счёт по семейным обстоятельствам. Ты не волнуйся, со мной всё в порядке. Лишь бы папе стало лучше.

На душе было тревожно. Я испытывала чудовищное чувство вины в том, что случилось с отцом. В глубине себя я понимала, что даже в моём решение уехать в Корею после всего случившегося не последнюю роль сыграло то, что мне было тяжело смотреть  ему в глаза.

Я вспоминала последний свой разговор с ним перед отъездом.

- Прости меня, папа! – Я обняла его. – Это из – за меня тебе пришлось идти на эту грёбанную сделку с Чалым и со своей совестью. Я так виновата перед тобой.

- Ну, что ты, Джейнка, такое говоришь? Дочка, у нас с мамой ничего и никого нет дороже тебя! Ты не представляешь, сколько мы слёз выплакали, когда считали, что ты погибла. А сейчас что, - потеря должности? Тьфу! Я и так через пару лет вышел бы на пенсию. А ты, наше солнышко! Мы с мамой очень любим тебя.

Я смотрела на него и видела его глаза, в которых поселилась грусть, печаль, боль. Дорого ему далось сломать себя, ради моего спасения.

- Я не знаю, папа, как я смогу искупить свою вину перед тобой, – простонала я и разревелась. 

Папа вытирал мне слёзы, как в детстве.

- Ну, что ты, родная, заладила? Какую вину? – он гладил меня по голове. – Не выдумывай, пожалуйста.

На меня накатило всё: обида, злость, бессилие что либо исправить. Всё случилось так, как случилось. И ничего невозможно было изменить!

Я видела, отец как неприкаянный бродил по дому, не зная, куда себя деть. Нет. Он, конечно, много читал. Писал статьи. Да и мама старалась занимать его домашними и дачными делами. Но у него были и такие чёрные дни. И я чувствовала, что не отсутствие работы, к которой он так привык за долгие годы службы, а совсем другое гложет его душу.

Чудовищные муки совести! Ведь пошёл он против своих принципов - веры в торжество справедливости, чтобы вытащить меня из лап бандитов.

Вытащил!

Но «цена», которую заплатил за это, не давала ему покоя ни днём, ни ночью.

Смотреть на то, как он страдает, было невыносимо.

А потом прозвенел и первый «звоночек». Сердечный приступ. За ним последовали и другие…

Чёрт! От собственного бессилия хотелось плакать. У меня дрожали губы, руки. Я еле справилась с накатившей волной.

Но было ещё кое - что, что будет для моих родителей сюрпризом. Это моя беременность. Не знаю, как они её воспримут. Вроде бы и радостное событие, ведь у них будет внук!  Но у их внука не будет отца. И это снова их расстроит.

Ну, что тут поделаешь.