Ассистенту Линь есть что сказать

Глава 4.

Линь Хуэй лег на диван и позвонил Ло Тину.

— Возможно, я не смогу дождаться этого дня.

Ло Тин был немного сбит с толку.

— О чем ты говоришь?

— Я говорю, что, возможно, переоценил себя. Я не смогу ждать до дня его свадьбы, — Линь Хуэй посмотрел на висящий светильник в своей гостиной. — Ло Тин, я хочу уйти в отставку.

Это был третий раз, когда Линь Хуэй думал об отставке. В первый раз был, когда он понял, что ему нравится Хэ Цзяньшань.

Жизнь Линь Хуэя всегда была простой с самого детства. Когда он учился в средней и старшей школе, он был занят учебой и помогал своей бабушке, как жемчужина, покрытая пылью. Когда он поступил в колледж, он был как небо после бури. Он был наполнен чистым и ярким сиянием. Он не просто привлекал внимание девушек. Было также много мальчиков, которые хотели с ним дружить. Его соседи по комнате часто дразнили его, но за эти четыре года в колледже он действительно не встретил никого, кто бы ему нравился. Он никогда ни в кого не влюблялся, не говоря уже об отношениях.

На самом деле, Хэ Цзяньшань был практически первым и единственным человеком, о котором Линь Хуэй когда-либо видел поллюции во сне.

Будучи взрослым мужчиной, Линь Хуэй, очевидно, раньше видел поллюции, но ни один из этих снов не был таким ярким и конкретным, как его сон о Хэ Цзяньшане. Он был двусмысленным, тревожным, нетерпеливым. Эти его глаза были проницательны, его сильные руки обняли его...

Как только Линь Хуэй смог успокоиться, он начал думать. Он вспомнил, сколько внимания уделял Хэ Цзяньшаню, и понял, что его чувства к боссу кажутся немного необычными: «Мне нравится Хэ Цзяньшань. Мне нравятся мужчины». Честно говоря, это было немного за пределами его понимания. Тем не менее, Линь Хуэй не просто так был лучшим в своем классе. Он спокойно попросил выходной и начал искать информацию. Затем он увидел статью, в которой говорилось: «Самое большое препятствие для ЛГБТ-сообщества в Китае — это не правая политика или консервативные религии. Скорее, самым большим препятствием является семья».

Самый большой источник давления на геев исходил от их собственной семьи. Линь Хуэй подумал про себя: «Но у меня нет семьи».

Он сразу почувствовал облегчение.

Как крошечная искра в поле с увядшей травой, любовь Линь Хуэя начала гореть, становясь все сильнее и сильнее с каждым днем. Когда Линь Хуэй столкнулся с этими странными новыми чувствами, он был похож на ребенка, который только что научился ходить, спотыкаясь, нетерпеливо. Он внезапно обнаружил, что счастье, которое он получает от своей работы, не могло сравниться ни с одним комплиментом, ни с одной улыбкой, ни даже с одним прикосновением Хэ Цзяньшаня. Он держался осторожно, но не мог не заметить каждое выражение лица, движения и слова Хэ Цзяньшаня. Его чувства были искренними и восторженными. Его сердце полностью вышло из равновесия. Оно было полностью занято Хэ Цзяньшанем.