Ассистенту Линь есть что сказать

Глава 6.

Постоянную группу-исполнителя Тишины звали Гиппокамп. Линь Хуэю понравилось это имя с того момента, как он его услышал.

Гиппокамп был компонентом мозга, который в первую очередь отвечал за хранение воспоминаний. Музыка тоже была гиппокампом. В нем хранились человеческие эмоции. Всякий раз, когда Линь Хуэй смотрел на группу, он не мог не думать о том, что все его воспоминания о Хэ Цзяньшане также были в его гиппокампе. Сколько места они заняли? В каком виде они существовали? Были ли они похожи на кадры из фильма, молча ожидающие вызова кого-либо из них в любой момент?

В этот момент, в этом баре, известном как Тишина, собственный гиппокамп Линь Хуэй вытащил сцену первого свидания вслепую Хэ Цзяньшаня.

Возможно, — свидание вслепую» было неподходящим словом для этого. В конце концов, с точки зрения Хэ Цзяньшаня, обед с дочерью начальника отдела тоже был частью работы. Ужин был запланирован очень рано. Он не мог пренебречь дочерью начальника отдела, но Хэ Цзяньшань тоже был очень занят. Некоторые вещи нужно было настроить и подтвердить заранее. Таким образом, Линь Хуэй намеренно заговорил об этом, когда отчитывался перед Хэ Цзяньшанем.

— Президент Хэ, у тебя запланирован ужин с мисс Фэн в следующем месяце. Тебе нужно как можно скорее освободить немного времени.

Хэ Цзяньшань даже не поднял головы.

— Какая мисс Фэн?

Лин Хуэй чувствовал себя немного неловко.

— Дочь начальника отдела Фэн.

Хэ Цзяньшань продолжал читать документы в своей руке.

— О, в таком случае помоги мне забронировать ресторан.

Линь Хуэй немедленно отказался.

— Наверное, это не очень уместно. Может быть, тебе лучше устроить это самому.

Хэ Цзяньшань сбит с толку и спросил:

— Как это не уместно?

Линь Хуэй потерял дар речи. После долгих размышлений он, наконец, сказал:

— Я мало что знаю о таких вещах. Боюсь, я могу ошибиться.

Хэ Цзяньшань неподвижно смотрел на него, его глаза были словно горящее пламя. Линь Хуэй был немного взволнован, но не собирался менять свое мнение.

Хэ Цзяньшань некоторое время смотрел на него. Затем он, наконец, опустил голову и спокойно ответил: