Проза моей любви

Глава 16

      Марля под подушечками пальцев шершала и колола. Он тихо и осторожно разматывал их на худых запястьях Дазая, оголяя белесые следы самоповреждения. Затаив дыхание, разглядывал каждый шрам. Он не смотрел на Осаму, зная, как тот стыдливо прятал печальные, пугливые глаза. Не хотел.

      Ацуши лёгким касанием тёплых ветров гладил каждый шрам, каждый след на безупречном теле. Это было тяжело, но вместе с тем легко от того доверия, что оказал писатель.

      Он сидел каменной статуей, томно дыша от каждого нежного касания.

      — Как угодно твоему сердцу, — сказал он перед тем, как скинул верх юкаты, открыв торс.

      Ацуши складывал марлю в сторону, глядя на каждую рану ему хотелось на неё подуть, чтобы боль скорее ушла. Дазай был прекрасен. Был шарм в тёмных кругах под глазами, домашней бледности. Накаджима не желал его ругать за каждый шрам, их хотелось сцеловать и выпить из них душевную тягость писателя.

      Мимолетом прошла и скромность. Он гладил напористо и уверенно. Желания спрашивать «почему тут», «что случилось тогда» не было. Хотелось его пожалеть, что приходилось так решать душевное состояние.

      Смотря на исцарапанную спину, Ацуши все же спросил:

      — Как?

      — А, я тогда под машину бросился, — нервно посмеялся Дазай, не оглядываясь на него.

      Ацуши ничего не ответил, лишь коснулся губами старых ран от чего Дазай вздрогнул, не ожидая такого. Он поцеловал шрам под лопаткой и на плече, встретившись со взглядом Дазая в мраке. Он тихо глядел непонимающе и долго.

      Накаджима потянулся к лицу Осаму, и коснулся тонких солоноватых губ. Хотел большего, но едва заметного румянца на щеках писателя было достаточно.

***

      На закате дня лучи солнца золотом растекались по бумажным перегородкам, мягко ложились на лицо улыбающегося Осаму. Глаза казались цвета молочных рек. Вьющиеся волосы пушились от влажности, что осталась после весеннего дня. Ацуши щекотал его за подбородок подобно коту, отчего Дазая довольно жмурился.

      Даже после беседы он так и не расставил по полкам мысли об Осаму и отношениях. Ему они казались эфемерными, мигом сейчас, который раствориться в течение мутный вод. Скоро был выпускной, а значит предстояло уехать из Симукаппу на учебу. А значит оставить родных, друзей, Нэко и Черныша.