Он ведьма

Глава 19. Ведьмоволчьи разборки

На календаре значилось первое декабря. Первый месяц зимы, первый месяц начала буйства тёмных сил. Но разве это сейчас важно? Важно то, что тогда двадцать первого ноября, точнее ночью двадцать второго ноября после встречи охотников я влетел домой как ужаленный с криком:

– Они все знают! – Что именно знают, я не уточнял.

Бабушка Ольга вошла за мной, молча села в кресло и сняла с себя заклятие молодости. Она тут же натянула на голову капюшон, расплавилась как сыр в духовке, и закурила трубку.

– Если бы они действительно что-то знали, то ковен не вышел сухим из воды, – проговорила она и выпустила пар.

Мама и бабушка Марья вошли следом и согласно закивали. Мама скрестила руки на груди и отмахнулась.

– Тебе тут точно не о чем беспокоиться.

Я состроил недовольную рожицу и плюхнулся в кресло. Поёрзал немного, похмыкал и выдал:

– Ну а смысл договора, если мы его нарушили?

Мама закатила глаза и ушла в свою спальню, мол, пусть старшие тебе, молодняку, объясняют. Поэтому в дело вступила бабушка Марья.

– Во-первых, молодой человек, тебе уже давно пора быть в постели. И откуда столько энергии? А во-вторых, ты же сделал это не специально, верно?

– Верно, – буркнул я.

– Договор предполагает, если мы намеренно будем вредить друг другу...

– Но какая разница? Что будет, если они нарушат? Так же ничего?

Бабушка закатила глаза. Видимо, мама у неё этому научилась. Затем она прошла в гостиную и села на кресло рядом со мной.

– Богиня, дай сил. Я же всё-таки учительница, – пробормотала она и начала говорить громче. – Видишь ли, молодой человек, сто лет назад при заключении договора ведьмы специально не стали прибегать к помощи третьих сил, богов. Потому что мы в силе и сами решить эту проблему. Но ключевое слово здесь «сила». Тогда бы либо ковен, либо клан были уничтожены. А мы, как ты знаешь, всегда стараемся прибегнуть к мирному решению.

– И что же такого произошло сто лет назад? – без заинтересованности спросил я, лишь чтобы поддержать разговор.

– Волчий клан оказался почти на грани уничтожения.

От удивления я чуть не подпрыгнул в кресле.