Ученик афериста

Глава 40.

Полгода спустя

— Нет! — крикнула Камила Сантана и, рыдая так громко, что могла заглушить своим плачем пароходную сирену, подхватила подол своего снежно-белого платья.

В свадебном платье моя фиктивная жена напоминала скорее нарядный торт, нежели женщину мечты. Платье огромное, роскошное: пышное (отчего округлые формы Камилы казались еще более выразительными), невообразимо длинное (в подол можно было дважды замотать меня), расшитое жемчугом и поблескивающими фианитами, оно выглядело настолько безвкусно в своем великолепии на смуглой силиконовой красавице, что я никак не мог смириться с тем, что это моя невеста.

Невеста находилась в том состоянии, когда готова была крушить все вокруг, чем собственно и занималась: запустив в нас туфлю на высоком каблуке, она, снова подхватив подол, рухнула на колени и забилась в рыданиях, уткнув красивое лицо в ладони.

А причина тому была проста: с утра Камила Сантана решила примерить сшитое ведущим модным домом платье и обнаружила, что оно на ней не застегивается.

— Милая, — осторожно сказала Сильвия, опустив руку безутешной невесте на плечо. — Можно его расшить.

Плач Камилы сорвался на хрип. Старик Сантана скривился от такого звука и тяжело вздохнул.

— Немного расшить, — поправила атташе. — На пару сантиметров...

— Свадьбы не будет, — заявила Камила и, поднявшись на ноги, прошагала в гардеробную и скрылась за ширмой.

— Да ёб твою мать, — прошипел сеньор Сантана. — Камила! А ты не прихуела?

— Диего! — укоризненно покачала головой Сильвия.

— Действительно, дон Сантана, не задавайте девушке риторические вопросы, — протянул я, все еще не понимая, что я здесь делаю.

Камила выглянула из-за ширмы, явив свое лицо с потекшей от слез тушью и, взяв у горничной шелковый халат, шмыгнула носом.

— Я спокоен, — сделав глоток виски, уверил себя старик Сантана. — Я спокоен... Дочь моя, скажи, в чем проблема расшить платье или купить новое?

— Я не выйду замуж жирной.

— Ты беременна, — напомнил я.

Камила метнула в меня уничтожающий взгляд.

— А это кто? — нахмурилась она.