Риск любви |P.M|

31

После того театра абсурда, которым закончился финал конференции, прошли уже сутки, а я все еще расхлебываю последствия. Мой гнев на Дэрила Педерсена нисколечко не остыл. Этот злорадный придурок не должен был вот так, на публике, обрушивать на всех такую новость. После того, как он это сделал, игроки Гарварда последовали за ним, мой отец усадил команду Брайара в автобус, а я поехала домой с Мэриан, которая была явно обижена из-за того, что я ничего не рассказывала ей о нас с Пэйтоном Мурмаером.
Но, по крайней мере, она все еще разговаривает со мной. Мой отец не сказал мне ни слова со вчерашнего вечера. Я правда не знаю, злится он или просто замкнулся в себе. И меня ничуть не удивляет, как к этому отнеслись Нейт и остальные.
Парни возмущены и обижены. Холлис назвал меня предательницей. Нейт, по-прежнему сильно переживающий из-за своего удаления, был в ярости от того, что я осмелилась быть с парнем из Гарварда после всего того дерьма, которое развел во время матча Джон Хемли. А когда я вернулась домой из Кембриджа, то мне пришло пропитанное горечью сообщение от Хантера: «Запястье сломано в двух местах. Поблагодари за меня своего парня».
Они ведут себя как дети. И я прекрасно это понимаю. Но эти дети по-прежнему мои друзья, и вчера им пришлось пережить жестокое поражение. Поражение, которого могло бы и не быть, не спровоцируй товарищи Пэйтона по команде удаления Хантера и Нейта.
Если честно, доля ответственности за это лежит и на самом Пэйтоне. Все-таки он – капитан команды Гарварда, он враг, а я – задница, потому что «выбрала его вместо нас». Слова Холлиса, не мои.

— И почему ты не доверяешь мне? – звучит в моем ухе печальный голос Мэриан.

Я лежу на своей кровати и пялюсь в потолок, стараясь не обращать внимания на урчание в животе. Я надеялась, что телефонный звонок подруги отвлечет меня от голода, но не тут-то было. Рано или поздно мне все-таки придется спуститься вниз, чтобы перекусить. А значит, и встретиться с отцом, который весь вечер сидит сычом в гостиной.

— Я доверяю тебе, – успокаиваю я Мэриан.
— Правда? – с сомнением спрашивает она.
— Ну конечно! Но как я сказала вчера в машине, мне не хотелось рисковать. Ты из тех девушек, которые обо всем рассказывают своим парням, и это замечательно, по крайней мере, в большинстве случаев. Но между нашими командами и так довольно напряженные отношения, а после той глупой выходки с машиной Джесси страсти совсем накалились. Я просто не хотела, чтобы ты вдруг рассказала об этом Фитцу, особенно до финального матча. Но матч закончился, и Гарвард прошел дальше. Скрывать это больше не имеет смысла.
— Ладно, наверное, ты права, – нехотя соглашается подруга и спустя пару секунд решает сменить тему, заговорив про Дэвенпорта: – Поверить не могу, что этот ублюдок сломал Хантеру запястье!
— Это да.
— А все потому, что в последнее время Хантер трахает все, что движется и носит юбку. Если бы он не переспал с той девчонкой, мы могли бы выиграть этот матч.
— Он не знал, что у нее есть парень, – напоминаю я ей.
— Знаю. И все равно. Почему мужчины так глупы?
— Честно? Понятия не имею.
Повисает пауза.
— Значит, Пэйтон Мурмаер – твой бойфренд?
— Нет! – Но я не могу удержаться от улыбки, потому что еще с прошлого вечера ждала этого допроса. Но, наверное, Мэриан вчера была слишком расстроена из-за того, что оставалась в неведении, и поэтому не стала меня расспрашивать. Но теперь она пришла в себя, и детектив Мэриан снова в деле.
— Ты переспала с ним?
— Да.
— И как оно было?
— Хорошо.
— Просто «хорошо»?
— Очень хорошо, – исправляюсь я.
— Просто «очень хорошо»…
— Да, на этом все, упрямая засранка, – перебиваю я ее.
— Прости. – Допрос продолжается. – Значит, ты переспала с ним. И вы годами тайно встречались…
— Какими еще годами? – возмущаюсь я.
— Но уже после моего показа? – не унимается Мэриан.
— Да, примерно с того времени.
— Тебе он нравится? Погоди, зачем я об этом спрашиваю? Конечно, нравится. – Ее голос с каждой секундой звучит все возбужденнее. – Кстати, я думаю, это здорово. В смысле, он безумно красив – я могла бы смотреть на него часами.
Я едва сдерживаю смех.
— Рада, что ты одобряешь.
Но тут ее тон становится серьезным.
— Ну, так оно и есть, знаешь. Я и правда одобряю.
— Ты единственная.
— Они скоро перебесятся.