Молодое тело реагирует на близость и ответное желание мгновенно. Область внизу живота тянет так, что Максу хочется выть и хныкать; у него стоит и он чувствует, что не только у него одного. И когда ему кажется, что он вот-вот потянется за футболкой Андрея, чтобы раздеть - тот отстраняется с громким чмоком и утыкается лбом в его лоб.
- Не могу больше, - тяжело дыша произносит блондин, - мне от тебя крышу рвёт. Давай просто вот так полежим?
- Но я хочу, - хнычет Макс, прижимаясь бедрами к его бедрам, наглядно демонстрируя, чего хочет.
- Мы слишком спешим. Не хочу, чтобы ты думал, что я припёрся сегодня только для того, чтобы разобраться - голубой я или нет опытным путем.
- Но я так не подумаю, - дыша через раз тянет Макс, - я никогда не хотел так сильно. То есть, другие же подростки хотят, а я не хотел. Если кто из нас и узнал, что он - голубой, сегодня, то это я.
- Макс, мы не можем, - выдыхает ему в губы Андрей, - завтра друг другу в глаза придется смотреть как-то.
- Я очки не надену и все будет плыть, не переживай, - закрывается пальцами в светлые, густые длинные пряди Макс, разводя ноги в стороны, позволяя Андрею расположиться между ними.
- А говорил, я дурной, - это было последнее, что сказал Андрей перед тем, как его руки оказались на заднице Макса, а руки брюнета стащили с его футболку. Когда поцелуи снова отобрали возможность дышать, послышался звук расстёгивающейся ширинки и тонкий стон облегчения с полных розовых губ Макса.
А потом открылась входная дверь и оба замерли от ужаса, мигом отрезвившись от ядовитого тумана первой горячей влюбленности и взаимного желания. Андрей, растерявшись всего на секунду, целует Макса в распахнутые влажные губы ещё раз, отстраняется и быстро натягивает свою футболку. Макс садится и напяливает очки, Андрей же берется приводить его волосы в порядок.
- Выглядишь, словно с самосвала пизданулся, - шепчет он, заставляя Макса невольно громко засмеяться, - тихо ты, - шипит на него Андрей, - все, вот так, мой очкарик, все как было. Словно и не целовался ни с кем два часа подряд без перерыва.
- О боже, - шепчет Макс и снова прикрывает щеки тыльными сторонами ладоней; Андрей глядит на это действо, ставшее причиной тому, что случилось у них сегодня и целует парня в лоб, ощутив вдруг такой прилив умиления и нежности, какого сам от себя не ожидал, - мы увидимся завтра? - шепотом спрашивает Макс, ловя его руку в две своих.
- Я зайду за тобой с утра, в школу вместе пойдем. Будем ходить гулять? Тебя вообще отпустят?
- Конечно, отпустят, они ж у меня не звери, - фыркает Макс, перебирая его пальцы в руках.
- Да ну кто знает. И почему они у тебя такие строгие? - спрашивает Андрей, понимая, что пора сматываться, но его снова невольно затягивает в диалог с этим чудом.
- Потому-что я - приемный и мать у меня малолетняя шлюха была, - отвечает Макс без особого выражения в голосе, глядя куда-то в сторону, - но об этом завтра. Беги, я не хочу, чтобы на тебя обрушился гнев моего бати. Он тебе такого наугрожает, из дома будешь бояться выйти.
- Я теперь с тебя просто так не слезу, - предупреждает Андрей, поднимаясь с кровати.
- Да уж будь добр, - бормочет Макс, поднимаясь следом, - на прощание не целуй, иначе это снова часа на два затянется.
- Но в лобик можно? - дует губы Андрей, подходя поближе, беря его руки в свои.
- В лоб - можно, - наклоняет голову Макс, подставляя ему свой лоб, ожидая поцелуйчик; но Андрей поднимает его лицо обеими руками и впечатывается в губы крепким сладким поцелуем, от которого коленки подкашиваются у обоих. Макс не может не ответить, и им так хорошо вдвоем, как ни один из них не мог представить.
- А вот теперь я попиздил, - выдыхает Андрей, - спокойно ночи, моя принцесса.
- Ещё раз так меня назовешь и я дам тебе под зад, - улыбается Макс, видя, что тот открывает его окно, чтобы сбежать.
- Не догонишь, - отмахивается Андрей, вылезая на улицу. Благо, живёт Макс на первом.
- Никогда не узнаешь, - смеётся Макс, подходя к окну.
- Я зайду за тобой утром.
- А я к тебе выйду, - отвечает брюнет, вылезая из окна и наклоняясь к нему; Андрей целует его и Макс целует в ответ.
- Ты чудо, Макс, - шепчет ему блондин, - спокойной ночи.
- И тебе спокойной ночи, - а после Макс целует его ещё раз и Андрей отчаливает домой.
Андрей влетает в свою комнату на огромных, огромных крыльях восторга и счастья; падает на кровать, раскинув конечности аки звезда и поджимает опухшие губы. Он ещё ни с кем так долго и так вкусно не целовался. Ширинка топорщится так, что самому стыдно, и парень старается немедленно отвлечься на что-то, что не связано с Максом и с тем, что у них сегодня случилось. А что у них сегодня случилось, Андрей и сам толком не знает. Но ему кажется, что это, чем ты оно ни было, какое название ни носило, самое важное, что есть сейчас в его жизни. Такое трепетное, такое хрупкое, такое свое и личное, что хочется сберечь это любой ценой. Он и подумать не мог, что этот очкарик в разных тапках такой смелый и отзывчивый, когда дело дойдет до поцелуев и касаний. Но, святой боже, какой же он классный. Как он дышит, как выгибается навстречу, как отвечает всем телом, Андрей и не знал, что так бывает, что так может быть, чтобы было хорошо с кем-то настолько. Когда все само собой как-то. Когда куда бы ты не пристроил свою руку - тебе отозвутся одобрением, тихим стоном и ответным прикосновением. Когда тебе дают понять, что ты делаешь всё правильно. А ему важно знать, что он делает все правильно! Чертов девственник...
Размышления Андрея прерывает внезапный телефонный звонок; парень поднимает голову, шарится по кровати, находит орущую хреновину и снимает трубку.
- Какого хуя, Лёш? - имея ввиду такое позднее время.
- Я тебе сто раз звонил, мудло, хоть бы трубку снял, - бросает в ответ тот с не меньшей претензией в голосе.
- Я был занят, - отвечает блондин, - чего хотел-то?
- А чем был занят?
- Не твое дело, говори.
- Хотел сказать, что Дашка просит твой номер. Настойчиво. Но я не дал, знаю же, что у тебя этот, чудило теперь на уме.
- Он - не чудило, - убедительно просит Андрей, - не дал и правильно, спасибо, дружок.
- А что Макс? Вы поговорили?
- Ну, - внезапно вспыхивает блондин, - можно и так сказать. Языки использовали, но говорили мало, - вроде и личное, вроде и стыдно до ужаса, а не поделиться не может.
- Сосались что-ли!? - Леха говорит это так восторженно, что рассмеяться впору.
- Да тихо ты, - хохочет Андрей, - ну, было немного. Я все же голубой, как твои глазки, мой сладкий.
- Ты чё, больной? У меня глаза зелёные, алло. Вот придурок.
- Правда что-ли?
- Никогда мне в глаза не смотришь. Конечно, я же не Максимка!
- Ну что ты орёшь, Лех? Ревнуешь?
- Ревную! Когда у меня день рождения, а-ну, быстро! Отвечай, падла!
- Не помню, - смеётся Андрей.
- Не помнит он! Да ты мать родную скоро забудешь! Родину за него продашь!
- Леха, не ори так, - Андрей уже плачет со смеху, - Господи, какой же ты всё-таки придурок.
- Пошел ты в жопу, Андрейка. Я тебя теперь даже в зад нормально послать не смогу - пойдешь ведь.
- Вот оле-е-ень, - смеясь тянет Андрей, - все, заткнись. Мне спать пора, поздно уже, а завтра в школу.
- Ну и пошел ты нахуй. И ведь пойдешь.
- Пойду, - кивает сам себе блондин, - не дуйся, пупс, завтра увидимся. И это, с Максом помягче, он пока наших шуток не понимает и в драку в случае чего не полезет.
- Ещё бы! У него руки, как у девчонки.
А вот с этим Андрей бы поспорил. Руки у Макса что надо, за задницу как схватит, так дух и вышибает. Но этого он Лехе не скажет.
- Да нормальные руки, просто он не такой придурок, как мы.
- Угораздило же тебя. Не, ну хоть не Сеня и на том спасибо. Ладно, пиздуйте спать, господин голубой. И я лягу.
- Семнадцатое апреля.
- Что?
- Твой день рождения - семнадцатого апреля.
А потом Андрей отключается, отбрасывает телефон и поднимается с места. Душ принять и спать ложиться.
