За столом уже восседают королева Аттина, король Чонхун и адмирал военного флота Чонгук; окинув присутствующих взглядом, Тэхен, стараясь не таращиться на своего красавца во все глаза, падает на свое место, напротив вышеупомянутого и берет в руку палочки для еды.
- Доброго утра, - говорит он, обращаясь сразу ко всем, и невольно поднимает лицо, глядя на Чонгука, надеясь, что хотя бы у того станет выдержки не выдать их с потрохами здесь и сейчас, сию секунду. Но все его надежды разбиваются о туман светлой нежности, обожания и острой страстной любви, клубящийся в глазах напротив, таким взглядом на Тэхена никто никогда не смотрел и у того спирает дыхание от силы собственных ответных чувств. Они пропали. Все безнадежно, их отношения не увидит только слепой.
- Доброе утро, мой милый друг, - отзывается Тина, отвлекаясь от своего яблочного пирога со сливками, которым уже изрядно замазано ее личико, ручки и юбка домашнего платья; Тэхен одаривает ее умиленным любящим взглядом и говорит:
- Тина, ты - поросенок, - улыбается он, а затем переводит взгляд на Чонхуна и вдруг смеётся в голос, ибо тот измазан не меньше, если не больше. Даже волосы в креме, невероятно, - боже, это семейное, - бормочет он под возмущенный взгляд короля.
- Чистоплюй нашелся, - фыркает Чонхун, - себя-то вспомни в детстве, та ещё свинья была.
- Это когда это? Не правда! - шуточно возмущается Тэхен, радуясь, что за столом царит привычная обстановка.
- Правда-правда, - отвечает Чонхун, глядя сначала на заинтересованную Тину и безразличного Чонгука, - у него всегда были проблемы со столовым этикетом, наш учитель всегда так на него ругался! Еле отучили есть руками, - восторженно вспоминает он, - он же вырос в хлеву! Да, впрочем, как и я. Но дело не в этом, а в том, что это сейчас он такой изысканный, и холеный, а я-то помню, как мы жрали с одной миски рисовый хлеб с шумом из вишневого варенья аджумы Сохи.
Тина смеётся, пока Тэхен покрывается алыми пятнами смущения, и даже Чонгук не может сдержать улыбку. И последнее не укрывается от внимания Чонхуна.
- Вот это да! - тем же живым громким голосом говорит он, - первый раз вижу улыбку на лице адмирала! Знал бы, как ее вызвать, давно бы опозорил Тэхена за таким вот привычным завтраком. Вам очень идёт улыбка, господин адмирал.
Тэхен, не веря своим ушам, поднимает глаза на Чонгука и влюбляется в него все больше, потому-что Чонхун, действительно, прав. При дневном свете лицо Чонгука можно разглядеть как следует; видно каждую морщинку вокруг глаз, ямочки на щеках, гладкую сухую кожу, пигментные пятнышки на лбу и виске и редкие родинки, и высыпания, рассыпанные то тут, то там, и боже, как же этот альфа, всё-таки красив. И его улыбка выглядит по-настоящему очаровательной, преображая лицо из угрюмо-мужественного в мягкое и расслабленное, почти детское, что само по себе, очень трогательно. И ему это безумно идёт.
- Расскажи мне ещё что-нибудь про Тэхена, - просит Тина, облокотившись локтями о стол и опустив лицо в свои ладони.
- Обязательно, но уже завтра. Может, и завтра адмирал улыбнётся. И так, со временем, это войдёт у него в привычку, - отвечает Чонхун и подзывает Юнги рукой, давая понять, что завтрак окончен и можно вызывать слуг для уборки со стола.
- Через пятнадцать минут у нас совещание, так? - спрашивает Тина, поднимаясь на ноги с помощью подлокотников и ладоней.
- Так, моя королева, - отвечает Чонхун, тоже поднимаясь со стола, - жду вас в комнате для совещаний, - сообщает он Тэхену и Чонгуку и взяв жена под руку, выходит из столовой, оставляя подданных наедине, по-быстрому закончить с едой.
Понимая, что за ними наблюдают слуги, Чонгук упирается взглядом в свою тарелку, игнорируя присутствие Тэхена и тот, безумно ему благодарный за это, следует его примеру.
Покончив с завтраком, Тэхен выходит первым и тормозит в коридоре, у окна ожидая, когда выйдет Чонгук, чтобы пойти на совещание вместе. Это не обязательно, в общем-то, но так хочется побыть с ним рядом ещё немного. А потом ещё чуть-чуть.
Чонгук выходит практически следом, становится рядом и шепчет:
- Ты очень красивый сегодня, - глядя строго перед собой.
- Ты тоже, - шепчет в ответ Тэхен, а потом громче добавляет: - пройдёмте, господин адмирал, король дожидается.
И они вместе шагают в зал для совещаний.
- В западной части Хеммильдольфа построили новую мельницу, смололи уже тонну зерна, - начинает Чонхун, глядя в свои отчётные бумаги, - помол довольно мелкий, но не идеальный, придется пустить все по новому кругу, а это время. То ли мельница плохая, то ли мельник пока не приловчился, Тэхен, твоя задача - проконтролировать этот вопрос и найти причину. Если дело в самом механизме, я с нашего инженера шкуру спущу, и скажу его мужу, что так и было, - произносит он, получает понятливый кивок и продолжает: - дать приказ ветеринару обойти все фермы, осмотреть животных. Больных - на забой и на костер, есть новости о вспышках лихорадочной чумы в соседних королевствах. Вечно они там грязь разводят, беду накликают, а мы - расхлебывай, задолбали, туземцы неграмотные. Тина, тебе слово.
- В новое отделение Бэрриморской больницы набрали полный врачебный состав, их рекомендации у вас на столе, они вполне приемлемы, но если есть желание, ознакомьтесь, прокомментируйте, - говорит женщина, и кивает на листок, лежащий возле Тэхена; тот берет его в руки и бегло знакомится с его содержимым, Чонгук и Чонхун следуют его примеру.
- Хирург из самой Англии, как его занесло в Каспийское море? - спрашивает Чонгук.
- Он прибыл вместе со священником-миссионером. Священник - чекнутый, сразу говорю, - отвечает Тина, - несёт чушь про ведьм, сношения с сатаной и скорый судный день, ну не идиот ли? Сеет смуту среди простых людей, панику наводит.
- За ворота его, пока какую-нибудь неофициальную церковь не обосновал, - отвечает Тэхен, понимая всю серьезность ситуации.
- Я подписала указ ещё неделю назад, его уже выслали, - отвечает Тина, - но врач, господин Сон, очень толковый, рукастый. Его я решила оставить, да он и сам не был против - священник и его напрягал неимоверно.
- На дворе семнадцатый век, а люди говорят о ведьмах, да что это, - вздыхает Тэхен, и переводит глаза вниз, на свои бумаги.
- Ты ещё вспомни Варфоломеевскую ночь и Салемский процесс - это же невозможно! - соглашается с ним Тина, - а что касаемо остальных врачей, вопросы есть? - возвращается к делу она.
- Нет-нет, персонал подобран отменно, - отвечает Чонгук, тоже глядя на бумаги и только.
- Вестерволь открыл новую школу для девочек позавчера, уже есть первые списки будущих учениц. Список предметов у вас на столах, господа, - говорит Тина, сложив руки а замок.
Тэхен пробегается глазами по спискам и удовлетворительно кивает.
- Кто назначен преподавателем по самообороне? - спрашивает Чонгук, поднимая глаза на королеву.
- Чон Бильдо, молодой, но очень опытный и перспективный, - отзывается женщина, - но я хотела, чтобы в первую неделю обучения вы, Чонгук, присутствовали на занятях, и проконтролировали процесс. Это возможно?
- Да, госпожа, - кивает Чон, - а преподаватель по самообороне в школе для мальчиков?
- Пак Сонхун, в этом году он ещё вполне способен проводить подготовительные курсы. Потом подыщем кого-то более молодого.
- Спасибо, госпожа, - кивает Чонгук.
- Тэхен, тебе слово, - говорит Чонхун.
- Считаю, в этом году поднимать налоги будет бесчеловечно, ибо урожай зерна и бобовых нельзя назвать превосходными, а зиму людям пережить нужно будет.
- Согласен, - кивает Чонхун.
- Я подписал указы о финансировании программы по постройке новых колодцев и новых угольных шахт в местах залежей, на востоке Прафлда. Зима нескоро, думаю, к ноябрю мы пополним наши запасы горючего, - рассказывает Тэхен, - это поможет пережить зиму - раз, и привести в движение новые корабли - два.
- Принято, дальше?
- Сегодня мне ещё нужно побродить по городу и оценить, как идёт дело по изготовлению свечей. Затем, разузнать как обстоят дела с меховым производством.
- Отлично, отчитаешься за ужином. Чонгук, тебе слово.
- Третья бригада начала валить лес, чтобы столяры принялись изготавливать материалы для постройки новых кораблей; к весне сможем ходить в море, - начинает Чонгук, - так же, я подписал пару контрактов с соседями на поставку железа для изготовления оружия, поскольку все наши запасы исчерпались уже много лет назад.
- Как они отреагировали?
- Кто, испанцы? Испанцы знают, что их армия не вровень нашей, бояться нас нечего, поэтому, отреагировали нормально. Я бы даже сказал, благосклонно. Они видят в нас потенциальных союзников, пока ещё в стадии зародыша, но перспективных. Ты им нравишься, Чонхун. И они знают, какие бешеные у нас омеги и смелые альфы, знают, что если нас хорошо вооружить, Брариден не посмеет напасть. Испанцам наше падение невыгодно, иначе они останутся голыми без наших шелков и меха. Буквально. Там так скот покосило за последнее десятилетие, донашивают то, что сделалось ещё до твоего рождения, Чонхун.
- А в чем причина такой смертности животных, они выяснили?
- Вырождение крови, - отвечает Чонгук, - кровных братьев и сестер спаривали годами, кровь ослабла. Есть шанс на ещё один выгодный договор, в условиях которого мы будем представлять им самцов и самок отдельных пород различного скота. Они нам взамен - речную рыбу и драгоценные металлы вроде серебра для церквей. Но это так, просто вероятность, если Великобритания будет крутить носом. Хотя, шанс довольно высок.
- Держи в курсе.
- Кузнецам необходима передышка до конца августа. Жара стоит нечеловеческая, они в своих кузнях не выдерживают, болеют десятками. Мы не можем себе позволить их смерти, поскольку нам предстоит полностью обновить все оружие. Старые мечи тупые, булавы и пики - ржавые, ни в какие ворота. В сентябре начнем все по новой.
- Приказать кузнецам пойти на почин до сентября, - кивает Чонхун.
- Так, что ещё из важного? - задумывается Тина и наступает тишина, позволяющая всем присутствующим подумать и припомнить.
- По-моему, на сегодня - все, - отвечает Тэхен, засобиравшийся вставать и пойти по своим делам.
- А по-моему, нет, - довольно серьезно отвечает Чонхун, одаривая того тяжёлым взглядом; Тэхен так и приседает на месте, желая втянуть голову в плечи с перепугу. А вдруг узнал? Уже узнал? Боже. Чонхун держит драматическую паузу, глядя все тем же подозревающим взглядом, а затем, хитро лыбится и добавляет: - засранец! Со всем двором вчера перетанцевал, а о результатах молчит! Ну что там? Учуял своего? Нет? Как оно было?
Тэхен выдыхает, понимая, что на этот раз пронесло и вдруг вспыхивает, вспоминая, как вчера танцевал с Чонгуком, а потом целовался всю ночь и умирал от его рук и своих оргазмов. Чонхун и Тина видят его красные щеки, свистят и улюлюкают, хлопая ладонями по столу, требуя пояснений.
- Вчера было здорово, - еле выдавливает из себя Тэхен, с трудом подбирая слова, чтобы случайно не проболтаться о подробностях, - я хорошо провел время, - говорит он, вскользь глядя на Чонгука, радуясь тому, что тот не глядит в ответ.
- И отныне есть кто-то, кто поселился в твоём сердце навеки вечные? - щурится Тина, силясь прочесть его мысли.
- Есть один человек, - признается Тэхен, смущаясь того, что Чонгук его отлично слышит и все понимает.
- Да ла-а-а-адно?! - восторженно тянет Чонхун, - так что же, созываем гостей обратно? Организовываем пышную свадьбу моего лучшего друга? - спрашивает он, хлопая того по плечу.
- Ну, о свадьбе ещё говорить рано, - переживая инсульт на ногах от стыда и смущения пищит Тэхен, - этот человек уехал вчера обратно во Францию. Он оттуда. Мы потанцевали всего раз и я, кажется, им полностью пленён.
Ну а что, почти правда. Они с Чонгуком действительно потанцевали всего один раз. И пленён Тэхен тоже... Правда.
- Только не кисни! - снова хлопает его Чонхун, - мы позовём всех на день рождения моего сына. Уверен, твой омега примчится сюда как только появится возможность. И уж тогда ты его не отпустишь просто так, не узнав даже имени.
- Спасибо, Чонхун, - отвечает Тэхен, по-настоящему стыдясь своего обмана и чувствуя лёгкую болезненную грусть оттого, что любимому другу приходится врать прямо в глаза, и стараться не краснеть при этом.
- Ну, хорошо. А теперь, совещание окончено, за работу, мои милые, - отвечает Чонхун и парни синхронно поднимаются со своих мест.
- Увидимся, - отвечает Тэхен и первым вылетает из зала, сгорая от смущения за то, что Чонгук слышал все его откровения. А следом за ним выходит и вышеупомянутый. И как же оно мучительно - идти и не оборачиваться; сидеть рядом, и не иметь возможности даже взглянуть, ни то, что прикоснуться или улыбнуться. Тэхен не выдерживает - входит в первые попавшиеся покои, будучи уверенным, что Чонгук последует за ним, и спустя несколько секунд двери открываются во второй раз. А после - щелкает задвижка. А после - талию Тэхена оплетают знакомые теплые руки, а в шею утыкается холодный кончик носа.
- Как же ты пахнешь мной, Тэхен, - горячо выдыхает ему на ухо Чонгук, - это сводит меня с ума. Хочу, чтобы ты меня пометил. Обязательно. Хочу быть твоим, - он шепчет это тихо, только для Тэхена, а затем целует за ухом, - люблю тебя.
Тэхен таит в его объятиях, обнимая себя его руками и оглядывается, встречаясь взглядом с глазами Чонгука.
- Я обязательно тебя помечу, слышишь? Придет время, и мы сделаем это. И я тоже тебя люблю.
Чонгук расцветает аки подсолнух на солнышке и целует его в щеку.
- Расскажешь мне больше о своем детстве? Я бы с радостью послушал. И хотел бы узнать, как ты оказался среди толпы детей посреди поля тогда, пару лет назад, когда я увидел тебя впервые?
- Хорошо. Но сейчас нас ждёт работа. И ещё, Чонгук... - добавляет блондин, поворачиваясь к тому лицом и что-то в его голосе заставляет Чонгука напрячься, - Чимин знает о нас. Он был в моей комнате, и сразу все понял. Все пахнет тобой, я пахну тобой.
- Прости, - выдыхает Чонгук и целует его в лоб, - это все метка.
- Я люблю ее. Сразу полюбил, потому-что она - твоя. Не переживай, Чимин поддержал нас.
- Правда?
- Ну, он мой близкий друг.
- Хорошо. Пойдем тогда? Тебе сейчас куда первым делом?
- В город. Купить что-то для тебя, пока буду там?
- А сможешь достать для меня ведро клубники с полей господина Чхве?
- Смогу, конечно. Ещё что-нибудь?
- И банку сливок от аджумы О? Я туда коричневого сахара бабахну, ванили, переколочу в ступе и залью этим клубнику. И сожру целое ведро в одну харю.
- Хорошо, солнце, - смеётся Тэхен, берет его лицо в свои ладони и оставляет на губах короткий озорной поцелуй, - ещё что-то?
- Масло для массажа. У меня так спина болит после полугодового лежания на деревянных досках вместо кровати, хочу попросить кого-то из слуг разомнуть эту каменюку из забившихся мышц.
- Можешь никого не просить. Я это сделаю, - отвечает Тэхен, шагая ко двери.
- Правда?
- Конечно, Чонгук.
- Боже, какая честь! Сам королевский советник своими холеными ручками сделает массаж морской собаке!
- Вот засранец, - смеётся Тэхен, выходит и оглядывается; видит, что на горизонте никого и подаёт знак Чонгуку. Тот выходит следом и они расходятся каждый в свою сторону.
* * *
- Ты не знаешь, где этот хрен моржовый раздобыл целое ведро клубники? - спрашивает за ужином Чонхун, бросая на Чонгука завистливые взгляды; тот, боже, уселся на своем месте, широко разведя ноги и поставив между ними вышеупомянутое ведро, и с наслаждением объедаясь своим лакомством, залитым сладкими воздушными сливками. Тэхен отрицательно кивает, едва сдерживая смех и старается думать о чем угодно, кроме того града поцелуев, которыми его осыпал Чонгук, получив свои ягоды в пятом часу вечера.
- Адмирал, а ты поделиться не хочешь? - хмыкает Чонхун, всерьез метясь на клубнику.
- Нет, ваше высочество, - отвечает Чонгук, счастливый и довольный как дитя, едва удерживаясь от того, чтобы болтать ногами от радости.
- Тэхен скажи ему, чтобы поделился! - ноет Чонхун, выпятив нижнюю губу, совсем, как в детстве.
- Адмирал, может уступите ягоду омеге? - делает попытку Тэхен, всеми силами стараясь не засмеяться.
- Да счас, - фыркает тот, - с чего бы?
- Именем короля Аквитании Серебристо-Морской Чонхуна первого из династии Дан, повеливаю: сейчас же поделись клубникой со своим господином, - рыцарским басом провозглашает Чонхун и Тэхен все же не выдерживает - громко хохочет и случайно сползает под обеденный стол.
- Ничего не знаю, - беззаботно отвечает Чонгук, заставляя Тэхена смеяться пуще прежнего.
В зал, шелестя тканями розового платья, входит Тина, восклицает: "о, клубничка!", подлетает к Чонгуку и состроив ему глазки, вытягивает крупную яркую ягоду. Тот, конечно, позволяет ей и провожает к ее месту за столом, прихватив с собой ведро.
- Эй ты! Эй! Вы это видели! Какое неуважение к королю! Стража! Серпом по яйцам ему! - восклицает Чонхун и Тэхен почти плачет от смеха, потому-что Чонхун, как всегда.
- Что такое, король моего сердца и души? - спрашивает Тина, отвлекшись от ягод.
- Этот морской пес отказался разделить со мной свою клубнику! Но ты-то, солнце мое и звёзды, не откажешь своему любимому?
- Че-его? - тянет Тина, прижимая ёмкость к своему боку, - нет, луна моя и первые травы, иди-ка ты сам в поле и ешь сколько влезет.
У Тэхена истерика под столом, Чонгук смеётся тише и сдержаннее, а у Чонхуна разве что пар из ушей не идёт.
- Узнаю, кто притащил это проклятье за границы нашего замка - отправляю прогуляться доской! - грозится Чонхун и обижено принимается за свой ужин. Тэхен вылезает из-под стола под общий хохот; Тина подсаживается к мужу поближе, делится с ним ягодами и тот, наконец, утихомиривает свой пыл. Пока те двое заняты клубникой, Тэхен и Чонгук переглядываются, улыбаясь друг другу и снова принимаются за ужин.
- О делах поговорим уже завтра? - спрашивает Чонхун, - или там что-то срочное?
- Нет, все вполне может подождать до планового утреннего совещания, - отвечает Тэхен.
- Хорошо. Тогда отдохните хорошенько. А мы с Тиной пойдем к себе, да Тина?
- Да, Чо. И это... Ведро мы конфискуем, - добавлено она, слишком резво, как для беременной, вскакивает с места, позволяет мужу схватить ёмкость за ручку и они оба, довольные, убегают в свою часть крыла замка.
Чонгук отставляет свою тарелку, желает присутствующим доброй ночи и топает к себе, а Тэхена в его комнату провожает Чимин.
Закрыв дверь на задвижку, Чимин отводит Тэхена в максимально глухой угол комнаты и подаёт голос:
- Юнги говорит, что после метки от запаха уже не скрыться. Он запечатлен в тебе навсегда, - начинает он, - хорошая новость в том, что ментоловое масло забьёт все на свете, любой запах. Будешь наносить его на метку, шею, запястья и под колени, это должно помочь, - протягивает пузырек омега и Тэхен благодарно принимает.
- Мы подготовили для вас нишу на верхнем этаже, раньше там была келья дворцового священника, о ней мало кто помнит, потому-что старые слуги, заставшие времена дворцовых священников, ушли на покой на пенсию, а молодые о ней ни сном ни духом. В первом часу ночи я проведу тебя туда. Договорились?
- Спасибо тебе, Чимин, - обнимает его Тэхен и от обнимает парня в ответ.
- На что ты? Все будет хорошо. А теперь отдыхай. Юнги расскажет все тоже самое Чонгуку. Увидимся, - произносит он, отстраняется и выходит из комнаты Тэхена.
Тот принимает ванну, переодевается и ложится спать на пару часов, зная, что с первого часа ночи и до самого утра уснуть никак не получится. Чонгук не даст.
* * *
