Моя дорогая Этель!
В своем последнем письме я сообщила тебе, что опишу вторую встречу нашего «лесбийского клуба», но сейчас думаю о том, что она стала не более чем повторением первой, — за исключением того факта, что я, будучи уже не такой «святошей», как в первый раз, была лучше подготовлена для того, чтобы сыграть свою роль как дарителя, так и получателя изысканного удовольствия. Но вот третья встреча была совсем иного рода и точно нуждается в описании, которое я и попытаюсь сейчас тебе дать.
Воскресенье началось хорошо, это был очень хороший день, и мы с особой тщательностью подошли к выбору нарядов для похода в церковь, — которые, как ты, наверное, понимаешь, к вящему удовольствию мадам произвели во время службы определенный фурор.
Когда все разошлись по своим комнатам, чтобы одеться к ужину, то обнаружили, что настоятельница, стремясь выказать своё удовлетворение, положила в каждую из наших комнат по прекрасному букету цветов для корсажа, а когда мы, наряженные в свои благоухающие корсажные букеты, собрались в гостиной, то нашли, что нас ждет ещё один сюрприз: мадам заказала достаточный запас шампанского — роскошь, доселе почти неслыханная в этом заведении!
Благодаря тому, что наставница обильно потчевала и нас и себя этим восхитительным напитком, за ужином все были очень оживлены, и посему я была немало удивлена, когда к моменту его окончания мадам предложила нам всем, не исключая и себя, сразу же отправиться спать. Надо сказать, что в воскресенье вечером мы освобождены от всех забот, связанных с ночным туалетом, и именно поэтому жрицы-лесбиянки выбрали эти вечера для своих встреч.
Придя в свою спальню, я быстро разделась, но, к моему удивлению, остальные девочки пришли только через полчаса.
Сбросив с себя наспех наброшенные на плечи домашние пеньюары, они пояснили, что причина их задержки была в том, что нужно было подождать, пока мадам не ляжет в постель, чтобы она не пришла и не помешала нам. После этого все обнаженные воспитанницы сгрудились вокруг меня, наслаждаясь моей фигурой, ласкаясь и целуясь, — но тут, к моему ужасу, в комнату вошла наша настоятельница! Вместо домашнего одеяния на ней было прекрасное бело-розовое манто, а в руке — березовый прут. Однако к моему огромному изумлению, остальные ученицы, увидев её, ничуть не удивились и не испугались, а восприняли её появление как нечто само собой разумеющееся.
