Я - фанатка

Глава 20 Марта

Весь следующий день Филиппа терзали сомнения: он никак не мог решиться рассказать другу, привыкнув хранить страшную тайну как зеницу ока. Он не смог поделиться даже со мной, подозревая меня в том же целый год.

Мне, признаться, тоже никогда не доводилось говорить с кем-либо о собственной тайне, но дело казалось стоящим, чтобы рискнуть. Мы оба понимали положение Ксении и Кирилла не только потому, что они не были посторонними людьми, особенно для Филиппа, выросшего рядом с ребятами, но и потому что эти чувства были слишком понятны нам, чтобы поверить, будто отказ от них будет простым и не сделает их несчастными.

Пока Филипп размышлял, Ксения справилась, и донесла отцу, что, похоже, Филипп выдал тайну и что я, возможно, тоже являюсь магом смерти. Хорошо, что эта новость не явилась полной неожиданностью для Серафима Никифоровича, иначе бы дом сгорел дотла в приступе его гнева.

Вместо этого нас пригласили в кабинет, где мы имели весьма интересную беседу с главой семейства. Мне пришлось подтвердить Серафиму Никифоровичу и Ксении, что я действительно маг смерти. Он тут же попросил доказательств, и я продемонстрировала простейшие умения, призвав духа одного из слуг этого дома, как сделала в День Всех Духов для Елены, в отместку за обман. Но тоже исключительно после того, как они признали, что практикуют запретную магию.

После Серафим Никифорович хотел выпытать, насколько хорошо я владею магией смерти. Я говорила обще, намеренно не вдаваясь в подробности, он ответил тем же, но не потому, что упрямилась я. Просто отцу Филиппа, как и мне, приходилось быть осторожным и скрытничать, иначе бы всех нас давно извели.

Как и намекал Филипп в игре, хранительницей традиции магии смерти в семье стала Ксения. Та вообще почти не разговаривала, засев в кресле в углу и наблюдая за происходившим хмурой тучей.

Нельзя было не почувствовать, как тлели головешки её недавно выплеснутых чувств. Наверное, разговор прошлым вечером оказался именно таким, как и можно было ожидать. С болью в сердце Ксения отвергла Кирилла, которого мы, кстати, не видели с утра.

Ещё я ощущала негодование девушки и зависть, которую могла разглядеть в оттенках её пламени. Она любила младшего брата, но это не мешало ей завидовать тому, что у нас всё так хорошо складывалось. О том, что это была только видимость, ведь я сама являлась наследницей, она не могла знать.