Любимый цвет

Глава 5. Откровения. Ревность. Забытье

Тиен от неожиданности, резко вдохнув, прикрыл рот ладошкой, задержав дыхание как от испуга. Этого он совсем не ожидал. Как реагировать на смерти людей, он всю жизнь не понимал. Посочувствовать или промолчать, может, утешить, подбодрить? Казалось, каждый ответ неверный. 

 — Ох, Макс, мне так жаль... — Тиен протянул руку, попытавшись коснуться его плеча, но резко одернул её назад, боясь ответной реакции. 

 — Не стóит. Это было давно. Не переживай, — как-то сухо ответил Макс. 

 — Тогда что... ну... — Тиен не знал, как спросить, чтобы не звучало грубо. 

 — Это было почти десять лет назад, — Макс прикурил новую сигарету, затягиваясь и пуская облачко вверх. 

— Я тогда почему-то совсем не хотел идти в школу. Какое-то чувство странное. У неё были очень грустные глаза, когда она провожала. Она обняла меня и попросила прощения. Тогда я не понял, за что. Когда я вернулся, отец сказал, что мамы больше нет, — он откинулся на спинку лавочки, устремляя взгляд в небо. — Она была больна. Биполярное расстройство обнаружили только во взрослом возрасте, когда я родился. Уже ребёнком я понимал, что у неё какие-то проблемы. Она могла сутками не вставать с кровати, глядя в потолок, а потом уехать в другой город, чтобы что-то посмотреть. Могла пойти и потратить деньги на какую-то хрень. Отец начал планировать наши расходы, выделяя деньги только на самое необходимое, а оставшиеся накапливал на моём счету, который можно было открыть, только когда мне восемнадцать лет исполнится. Так у неё хоть в голове откладывалось, что тратить нельзя. 

 Из клуба вышла бодрая компания ребят. Они кричали что-то весёлое, курили, танцевали под звуки доносящейся музыки. Макс молчал. Тиен ждал. Он боялся сбить его порыв откровений. Когда молодые люди вернулись в помещение, Макс продолжил. 

— Я видел, как ей тяжело, но никак не мог ей помочь. Единственное: ещё в детстве, когда отец был на работе, она научила меня, что нужно делать, когда у неё паническая атака. Я должен был показывать ей пальцы и просить считать, указывать на предметы и просить назвать их. Мне тогда было пять, — он горько усмехнулся. — И это всё, что я мог для неё сделать, — окурок сигареты полетел в урну, но тут же Макс закурил снова. 

 Тиен глядел на то, как он поджигал сигарету, и кусал губы. Хотелось его как-то утешить, но он выглядел так, будто его сочувствие совсем ему не нужно. Серьёзный, нахмуренный. Если бы не история, можно было бы подумать, что он злится. Возможно, из-за чего-то он и негодовал, но говорил спокойно.