Перестройка: 1990-й год.

Глава первая.

Палящие лучи июньского солнца пробивались в окна и освещали вагоны паровоза, движущегося на восток Тюменской области. Большая часть пассажиров не придавала поездке особой значимости: кто-то читал газету, прижавшись к стене, кто-то дремал у соседа на плече, а кто-то просто пялился в одну точку, ожидая своей остановки. Изредка железнодорожную тишину нарушали возгласы маленьких детей, спрашивающих у своих родителей, как скоро они приедут, или же кричали кондуктора, повторяющие по сто раз цену билета особо глухим людям. Это было самое обычное семнадцатое воскресенье месяца. Никто даже и не подозревал, что для кого-то сегодня – это праздник долгожданной свободы.

Но только не для двух солдат, прошедших бок о бок не один бой, но теперь же ищущих свободные места по всему составу.
Радости ребят не было предела. Обязательная военная служба подошла к концу, и теперь двое мальчишек спешили домой, чтобы увидеть свою семью, друзей и прочих знакомых после двух лет разлуки. Ранние подъемы, ограничения, наказания и ежедневная выматывающая армейская работа – все это оказалось позади. Выйдя за ворота воинской части, парни вздохнули с облегчением и сразу отпустили все свои планы на будущее, которые они строили все это время для мотивации и терпения всех предстоящих тогда им мук. Они пытались верить в лучшее, чтобы как можно скорее пережить настоящее.

Иванов Николай рвался к матери, которой несколько недель назад отправил письмо, извещающее о его скором прибытии. Наверняка, информация дошла до Натальи Николаевны только на днях, а может и вообще еще и вовсе не дошла. Это было не важно. Главное, он знал о том, что она ждет его. Женщина думает о единственном сыне каждый день и молится о нем каждую ночь. Правда, с девушкой ему не повезло! Не дождалась Иринушка его возвращения. Благо, что сообщила об этом в письме, а то приехал бы, и тут такое… Коля же воспринял это известие спокойно, хоть и не отрицал того, что на душе было гадко. Зато теперь он мог гулять и направо, и налево, и никто ничего ему не смел сказать. Этим могли похвастаться не многие солдаты.

Максима Пшеницына никто столь горячо не ждал, за исключением уже довольно стареньких родителей и младшего брата. Блондин появился на свет достаточно поздно, чтобы врачи успели внушить Ксении Аркадьевне и Виктору Степановичу то, что у них не будет детей. Но все же Пшеницыным Бог дал не только лужайку, но и двух прекрасных зайчиков, что родились красивенькими и здоровенькими. В отношениях парень никогда не был, да и особо не стремился к ним. Он предпочитал оставаться свободным, независимым от какой-либо девчонки. Он не хотел нуждаться в женской ласке, не хотел брать на себя такую ответственность. Зачем? Ему достаточно друзей, а на одной женщине зацикливаться не было нужным, когда рядом десятки самых разных. Последний раз он посылал письмо домой месяц назад, извещающее о скором его освобождении, ответ на которое выслал его младший братец Артем, с нетерпением ожидавший своего няньку. Разница между мальчишками составляла четыре года, но Артём в поведении полностью переплюнул Макса. Если уж один более-менее умел контролировать особо опасные ситуации, заметать за собой следы, пить и курить так, чтобы родители не заметили, то второй ничего не боялся от слова «совсем», точно не проявлял ко взрослым не капли уважения. За два года-то мелкий должен был образумиться, думал иногда Максим.