Перестройка: 1990-й год.

Глава шестая.

Тонкая воздушная дымка никотина поднималась высоко к потолку и, находя тупик, выходила в открытое настежь окно, а пепел с этой самой сигареты осыпался на подоконник.

Герман периодически смахивал его тыльной стороной ладони на улицу, а серебряный пепел терялся в коротко подстриженной траве. Благо, что земля быстро поглощала подобного рода мусор, потому что, проходя раз в месяц по территории граблями, никто ничего не замечал.

Ковалева незаметно поднялась в холл на втором этаже, а Александров повел ухом только тогда, когда его возлюбленная постучала по перилам, желая привлечь к себе внимание. Парень выдохнул очередную порцию дыма и развернулся, принимая к сведенью то, что собранные в неряшливый пучок короткие волосы Диане совсем не шли.

– Отец тебя за это заругает, - заметила девушка с легкой ухмылкой на губах, оставаясь у выступа лестницы.

- Откуда ж он узнает? – хмыкнул Герман, присаживаясь на подоконник, который, казалось бы, готов был под ним прогнуться. – Ты, что ли, расскажешь?

Сказать, что Герман часто получал от своего отца – ничего не сказать, но всегда за дело. Юрий Платонович не занимался избиением сына, да часто мог отвесить тому подзатыльник или запустить в парня тем, что под руку попадалось. Синяков почти никогда не было видно, зато какой инстинкт самосохранения вырабатывался.

- Охотно прямо мне с ним связываться, - промурлыкала Ковалева и, наконец, осмелилась подойти ближе. – Ты ведь знаешь, что он меня недолюбливает .

- Безусловно, ты не идеальна, но мне нравишься такой, какая ты есть, - отметил студент и, обняв девушку за талию, прижал ее к себе.

Александров никогда не признавался Ковалевой в любви, но даже без этого он чувствовал к ней взаимную сильную эмоциональную привязанность. Он рано разочаровался в любви, будучи отверженным одной симпатичной девочкой, вот теперь и принимал во внимание только химию между людьми да привычку. Отец его не особо учил подобным чувствам.

Диана обвила руками шею своего возлюбленного, только сильнее прижимаясь к нему грудью. Остаток сигареты за спиной девицы, зажатый между пальцев студента, продолжал дымить и осыпаться пеплом на ковер, на что два курящих человека не обратили никакого внимания. Влюбленные делились друг с другом лаской у открытого окна, не желая отстраняться друг от друга не на секунду.

Пока совсем рядом под колесами тяжелого автомобиля не зашуршал гравий.

Как бы возлюбленные не хотели останавливаться, Диана все же решила взять на себя инициативу, намереваясь посмотреть за спину молодого человека, ибо шум привлек слишком много ее внимания. Герман что-то невнятное пробубнил, высказывая свое недовольство, и уткнулся в шею темноволосой красавицы, а свободной рукой принялся стягивать с ее голову резинку.

- Не трогай! – шикнула на юношу Ковалева и хлопнула того по руке, помотала головой, чтобы окончательно избавиться от чужих рук.

- Но тебе не идет так… - проскулил Александров  и состроил щенячьи глазки, хватая подругу за ягодицы и крепко сжимая их своими длинными пальцами.

- Мне нравится, - пошла против его воли сероглазая, возвращая волосам прежний вид. – Отстань, а! Скажи лучше, кого ты ждешь? – поинтересовалась та и одним рывком убрала мужскую руку со своего тела.

Герман закатил глаза на поведение совей подружки, ибо ее пародия на недотрогу выводила его из себя. Но он все же обернулся назад, заслышав скрип калитки. Он никого не ждал в такое время.
Тем временем в поле зрения показался как всегда хмурый Юрий Платонович со своей молодой сожительницей Екатериной.

- Блять! – приглушенно воскликнул Александров и нырнул под подоконник с такой скоростью, что заслышал хруст собственных коленей. – Он же даже не позвонил!

- Сюрприз решил устроить, - не успев и подумать, Диана почувствовала, как молодой человек обхватил ее тонкое запястье и грубо потянул на себя, заставляя укрыться вместе с ним под окном. – Что делать-то будем? – спросила она, наблюдая собственное сердцебиение по всей области груди.

- Что делать, что делать… - передразнил подругу Герман и замахал руками в воздухе, намереваясь разогнать остатки дыма. – Муравью хуй приделать, вот что! На-ка, докури лучше, -  огрызнулся тот и сунул Ковалевой остаток тлеющей сигареты, сам же подскочил с места и поспешил навстречу к родителям. – И волосы распусти! – крикнул ей напоследок студент.

- Подставить меня хочешь?!

Но Александров пропустил это мимо ушей, так как летел со всех ног вниз по лестнице. Конечно же, он не принял во внимание пса, что мирно спал на мягком коврике за поворотом, почему наступил ему на хвост, и даже не потрудился остановиться и убедиться в том, все ли с животинкой в порядке. Диль же, в свою очередь, заскулил от боли и проводил молодого хозяина грозным лаем.

Хорошо, что этот молодой хозяин успел выскочить на крыльцо раньше, чем родители могли войти в дом.

- Батя! – демонстративно воскликнул соскучившиеся по отцу сын, распахнув руки в ожидании крепких семейных объятий,  в которые глава дома не бросился. – Как я по тебе соскучился! А ты что не позвонил?

- Зачем? - вскинул брови Юрий Платонович, остановившись напротив сына. Он проигнорировал приветственный жест своего выродка и только задумчиво посмотрел на сумки с их вещами. – Чтобы ты успел разогнать свою свору? Думаешь, я не знаю, какое мероприятие ты закатил в честь возвращения Иванова и Пшеницына?

Герман лишь на секунду опустил свои голубые глаза, в каких промелькнула вина, а после выпрямился и постарался показаться уверенным перед отцом, насколько это было возможно. Губы парнишки дрогнули в невинной улыбке и превратились в тонкую полоску на лице.

- Пап, ты что, какое мероприятие? – отмахнулся младший Александров и спрятал руки в карманы своих спортивных брюк. – Так, выпили немного, посидели, обсудили все, - ковырнул носком выступ крыльца тот и поднял взгляд на мачеху, какую до сих пор он игнорировал. – Здравствуйте, Екатерина Георгиевна! Как отдохнули?

- Здравствуй, Герман, - снисходительно кивнула женщина, хотя парнишка понимал, что говорит она с ним исключительно из-за одобрения своего сожителя. – Да уж, бывало и лучше.

- Знаю я эти ваши мероприятия, - перебил наигранную для него самого беседу Юрий Платонович, который не собирался уходить далеко от темы, которую сам и начал. – Соседи только и делали, что трезвонили мне на квартиру. А я, между прочим, спал, отдыхал после тяжелой работы. Ты меня еще должен благодарить за то, что они милицию не вызвали.

- Ну, папа… - устало взвыл студент и закатил глаза к небу. Ему порядком надоело слушать нотации отца, но это было еще не самым худшим по сравнению с тем, что ждало их впереди.

- Поговори мне здесь еще! – грозно рявкнул старший Александров, отчего дернулся не только сынок, но и его мачеха.

Екатерина Георгиевна переехала жить к Юрию Платоновичу около года назад, до этого крутила с ним роман якобы у всех за спиной. Она не подвергалась насилию со стороны Александрова, но была знакома от его бывших сожительниц, каким он мог быть грубым.

Герман не одобрял ни одну из них, кроме своей покойной матери, которую знал только по фотографиям.

- Ой, папа, как же так? – наиграно спохватился парень, схватившись за сердце, словно его от неожиданности нагнал удар. – Поехали в большой город, чтобы отдохнуть, а получается, что твоя женушка ничего подобного не испытала! Сдаешь свои позиции.

- Мерзавец… - процедила Екатерина Георгиевна сквозь зубы и только чудом не бросилась с кулаками на пасынка. Она тяжело покачала головой и направилась в дом, совершенно случайно задев пацаненка плечом.

Герман почувствовал это, но никак не отреагировал, понимая, что отец вот-вот задаст ему такую трепку, что мало никому не покажется. А как же без семейных драм?

- Почему ты не можешь общаться со всеми нормально? – тихо выдохнул Юрий Платонович и, сняв свои прямоугольные очки, устало потер переносицу. – Тебе нравится, когда все возвращается злом? Когда-нибудь ты огребешь, и точно не от меня, вот увидишь.

- Когда-нибудь, но не сейчас, - пожал плечами Герман и выпятил нижнюю губу, словно все сказанные отцом слава в одно ухо влетали, а в другое вылетали.

Младший Александров не воспринимал слова отца, да прекрасно их слышал. Ему нравилось действовать родителю на нервы, но причины тому не было.

- Хорошо, - прикусив внутреннюю сторону щеки, кивнул  Юрий Платонович, которому порядком надоело распинаться перед взрослым ребенком. – Хочешь заварить очередную кашу? Пожалуйста. Вот только потом не приходи ко мне и не проси расхлебывать ее вместе.

- Не волнуйся, пап, с тобой я своими проблемами точно не поделюсь, - фыркнул ни капли не запуганный молодой человек, глядя на отца с вызовом.

- Это мы еще посмотрим, - профессор похлопал сына по плечу и поспешил войти в родные стены дома.

Младший Александров провел по крыльцу ногой, чувствуя каждый выступ через тонкую ткань носков. Он тихо выдохнул и посмотрел вдаль, когда услышал радостный лай своего пса.