Перестройка: 1990-й год.

Глава четвёртая.

Из старых колонок, привезённых на станцию технического обслуживания одним из рабочих, чтобы при работе плохие мысли сильно не забивали голову, играла тихая и ритмичная мелодия ещё  восьмидесятых готов. Жуковский поднял крышку капота красной легковушки, уже особо не прислушиваясь к шуму  вокруг. Его задачей было – как можно скорее разобраться с двигателем автомобиля, за которым хозяин должен вернуться ближе к вечеру, а без выполнения этого желания о заработной плате можно было забыть, ибо человек был знатного общества, но разъезжал, мягко сказать, не по статусу для себя машине. Парня, конечно, не уволят, но могут докопаться до того, что здесь он находится без специального образования. Получит. Когда-нибудь.

Машинка на вид казалась совсем новой, чего не скажешь о её внутреннем состоянии: некоторые детали необходимо было заменить, а не то, что смазать или прочистить. Данила вытер пот со лба и вытянул гаечный ключ из чехла, разложенного заранее рядом. Втянув сухой, пропитанный выхлопными газами, воздух брюнет мотнул в руках инструмент и принялся откручивать необходимую деталь, чтобы прочистить потом другую, затем третью, а после проверить ещё одну поверхность. Крутануть там, крутануть здесь и можно будет заняться мойкой, а там и себя ополоснуть со шланга лишним не будет.

— Жук.

Конечно, Поэту хватало одного прозвища на своём веку, да чтобы кто-то ещё и тараканом его называл, стоило тому большой наглости, но обычно к нему так обращались старшие, причём с разницей в возрасте в два-три года. И этот голос был брюнету знаком, даже хорошо, чтобы не обернуться и не посмотреть.

— Ну, что там? – поинтересовался парень лет двадцати шести в пропитанном маслом комбинезоне, одетом на голое тело. Не исключено, что из-за жары тот пренебрёг даже нижним бельём.

— Да что-что? – с лёгкой иронией в голосе отозвался Жуковский и вернулся к своей работе, так как гаечный ключ начинал нагревать ладонь, которая и без того болела. — Дедок, наверное, перекупил тачку у какого-нибудь контрабандиста за кругленькую сумму, и теперь не понимает, почему это его новенький автомобиль так стучит, а выхлопные газы выходят не из трубы на улицу, а прямо в салон.

— Поди, до тебя доебётся вечером, ежели ты ему там всё под чистую не сделаешь, - парень подошёл к насыщенной цветом легковушке и, отведя руку с сигаретой за спину, склонился над открытым капотом, чтобы посмотреть на работу товарища со стороны. — Здесь легче новую купить, чем каждый раз в эту развалюху вкладывать. Дешевле будет.

Поэт качнул головой и, не боясь испачкаться в машинном масле, нырнул двумя пальцами в одно из отверстий, вытащив оттуда подобие алюминиевого шурупа. Брови его товарища подскочили в удивлении, говоря о том, что раньше такого он не наблюдал. Этакое чудо мелькнуло у них перед глазами. И теперь стало понятно, что там у дедульки стучало.

— Ты это ему потом скажи, - фыркнул в ответ Данил и принялся снимать аккумулятор, чтобы в случае чего его не долбануло приличным напряжением. Молодой рабочий краем глаза заметил сигарету, тлеющую за спиной у товарища, а ведь малейшая искорка в этой комнате могла спровоцировать масштабный пожар. — Ты б не курил здесь, Васька, а то, не дай Бог, всех нас на воздух поднимешь.

— Я, может, это и планирую сделать? – в хитрой ухмылке расплылся Василий, обнажая свои желтоватые от табака зубы. — Ладно, - поменялся в лице тот и, выпрямившись, похлопал машину по панели. — У меня у самого работы куча. Там, кстати, тебя девчонка какая-то ждёт.

— Какая девчонка? – повёл бровями Жуковский, не имея ни малейшего представления о том, кто мог бы поджидать его в столь ранний час. Соньку его все знали, так что шифроваться никому не было нужно.

— Симпатичная, - ответил Вася, затягиваясь сигаретой, дым от которой выдохнул в сторону товарища. — Понятия не имею, кто такая. Но, если ты не хочешь к ней выходить, то это сделаю я, и тогда я не обещаю, что про тебя она после вспомнит.

Карие глаза бывшего солдатика впились в слегка перекошенную физиономию старшего рабочего. Не то, чтобы эти слова его задели, но любопытство всё же взяло верх, ибо, видимо, кто-то очень симпатичный требовал его на разговор, а такой возможности было упускать нельзя. Поставив аккумулятор на пол, Поэт вытер руки о рабочий комбинезон и направился к выходу из зала, подцепив по дороге влажную тряпочку, если уж в будущем придётся пустить руки в ход. Вряд ли ему что-то перепадёт на улице, потому что любой человек в открытом доступе мог подсмотреть за ними, но лишний раз перестраховаться ещё никому не мешало.

Какого было удивление Данила, когда у ограждения он заметил Каролину, что поглядывала по сторонам, изучая местность? Тогда-то парень притормозил у входа, давая себе несколько секунд, чтобы взять себя в руки и как следует рассмотреть девушку. Ему стало даже немного стыдно, что он вышел в грязной и вонючей рабочей одежде. Появиться в таком виде у девчонки на глазах – легче было просто проигнорировать, чем опозориться. Никто и никогда не заходил к нему на работу даже по делу, за исключением Софии, что была только рада помусолить глаза мужикам или переговорить с братом в срочном порядке, а тут такое явление и без причины.

— Привет, - наконец, проглотив свою неуверенность и комочек сомнений, парень шагнул навстречу к гостье, широко улыбнувшись. — Какими судьбами? Машину, что ли, купить успела?

— Я даже водить не умею, а ты про машину что-то мне говоришь, - улыбнулась в ответ Романова и тоже сделала несколько шагов навстречу к другу, пряча пустую авоську за спиной, словно та могла помешать. — Да вот, решила посмотреть, что нового произошло в окрестностях, да и… - она на секунду опустила свои светлые глазки, подбирая правильные слова для выражения своих мыслей. — По тебе соскучилась. Захотелось тебя увидеть.

Жуковский так и не понял, что ему больше понравилось: то, что француженка захотела его увидеть, или то, что она по нему соскучилась. Он чётко почувствовал, как его сердце сделало кувырок, запутавшись в артериях, венах и капиллярах. Что происходило в его организме, сказать точно он не мог, потому что человеческой анатомией интересовался только в половой области. Его улыбка стала ещё шире, наверное, можно было даже увидеть все тридцать два зуба, а оттого и лицевые мышцы сильно напряглись, но их хозяин ничего поделать с собой не мог, ибо настолько ему было приятно услышать подобные слова.

— Придёт время – научишься, а пока… - скользнув языком по сухим губам, Поэт сделал небольшую паузу в своём монологе и сцепил руки за спиной, чувствуя между пальцев склизкую и вонючую тряпку. — А посмотреть у нас можно много чего интересного, нисколько нового, сколько усовершенствованного. Могу предложить себя в роли гида.

— Думаю, гид из тебя будет неважный, так как на экскурсии буду только я одна, а вот за моего спутника ты вполне сойдёшь, - Рома поджала губы в скромной улыбке и пробежалась взглядом по собеседнику. — Если что, это открытый намёк на свидание. Да и, тем более, ещё два дня назад ты сам мне его обещал.

Данил и сам не раз планировал пригласить свою соседку сверху на скромное свидание, учитывая, что до этого он сделал открытое заявление, только руки всё до официального предложения не доходили. Он работал двенадцать часов в сутки, а вечером либо был с друзьями, либо отдыхал дома. Позвонить или подняться к ней в квартиру тоже было жутковато, ведь Владимир Андреевич мог подумать много чего неприемлемого. Ну, а писать письма – считалось уж совсем детской игрой, и даже с какой-то стороны - трусостью.

– Конечно! – опомнился Жуковский, заторможено похлопав глазами. На секунду ему даже стало неуютно рядом с этой девушкой, ибо это он должен был первым пригласить её на свидание, а не она его. – Конечно, я помню, что обещал показать тебе местные достопримечательности, а ещё про прогулку по ЖД, рассвет там, закат, - постарался как можно детальнее вспомнить все свои обещания, данные несколькими днями раннее. — А ты что, за эти два дня никуда не ходила?

— Всё как-то времени не было, настроения. Так, выходила вечерами на лавочке у подъезда посидеть, воздухом свежим подышать, - ответила Каролина, слегка прищуриваясь от яркого солнца за спиной товарища. — Ну, так что, как насчёт сегодня? Пойдёшь со мной на свидание?

— Вообще-то, подобного рода предложения должен делать мужчина…

— А у нас в стране перестройка!

—…  но я с удовольствием отвечу на твоё приглашение, - утвердительно кивнул Поэт, пропуская мимо то, что его только что нагло перебили. — Сегодня мне подходит.

— Замечательно! – при всей своей скромности загорелась ответом Романова, покачнувшись на носках в сторону молодого человека, точно для завершения разговора ей не хватало только поцеловать его. — Во сколько тебе будет удобно?

— Думаю, в начале десятого я буду свободен, - прикинул Данил, напоминающий себе в голове, что на обеденном перерыве нужно будет позвонить кому-нибудь из пацанов и отменить планы на вечер. — Я позвоню тебе или лучше заскочу, так что будь готовой.

— Буду дежурить у порога с телефонным аппаратом в руках, - Рома кивнула в знак своего согласия.

Жуковский не заметил, как позволил себе расслабиться и открыто пялиться в нетронутое синяками лицо француженки, точно она была неким заграничным экспонатом. В ней не было ничего такого, чего не было бы в других девушках, которых он встречал в своей жизни, но что-то особенное явно присутствовало в её как внешних качествах, так и внутренних. Располагала эта девушка к себе людей, в этом он был уверен, хоть и долгое время она его отталкивала. Убедился в своей маленькой привязанности он ещё на вокзале, в первую встречу после долгой разлуки. Сейчас он понял, что вся его неприязнь по отношению к блондинке была началом зарождения чистой симпатии, как бы глупо это не звучало.

— Тогда, я пойду? – нарушила недолгое молчание Каролина так, точно планировала уйти от учителя, что случайно поймал её в коридоре, планируя уговорить на очередную олимпиаду. — Вижу, у тебя много работы. Кхм… - она кивком головы указала куда-то за юношескую спину, видимо, намекая на тряпочку, испачканную неизвестными машинными маслами, запах от которой доносился аж до её аккуратного носика.

Данил повёл бровями, немного недопонимая, о чём говорит его новоиспечённая подруга, но, когда  его мозолистая от тяжёлой работы рука почувствовала в своей хватке мягкую и мокрую ткань, с мелкими кусочками неизвестного происхождения, тогда-то до него дошло. Работы и правда у него было много, учитывая, какой заказ ему предстояло выполнить до вечера, грозивший ему чуть ли не лишением заработной платы, от которой зависела жизнь его семьи.

— Да-а… - забывчиво протянул он, наконец-то демонстрируя свою убитую тряпочку, мягко перебирая её в руках, словно бабушка, только что связавшая носовой платочек для любимого внука. — Да, ты права. У меня заказ серьёзный на сегодня и, если кто увидит, что я болтаю здесь, с тобой, то выговор будет хороший.

— Я понимаю, - Романова кивнула и высвободила руки из-за спины, демонстрируя пустую авоську, продуктами которую только предстояло набить. — Тогда увидимся вечером. Надеюсь, что ты будешь не совсем уставшим.

— Увидимся.

На прощанье стрельнув светлыми глазами, словно вильнув лисьим хвостом, Рома пошагала к маленькой калитке, через которую можно было просто перешагнуть, и вскоре удалилась из поля зрения, так ни разу и не обернувшись. Поэт постоял ещё какое-то время, сжимая и разжимая в руках тряпку, пока гулял где-то в своих мыслях. Наверное, он с нетерпением ожидал вечера, на котором, возможно, ему что-то перепадёт. Если же это не так, то тоже не страшно, ибо это в который раз опровергнет слухи о похождениях блондинки. Да и найти в их время нетронутую девочку восемнадцати лет было довольно сложно.

— Ну, что там?

Тот же голос, что и несколько минут назад, нарушил поток размышлений Данила, чем вернул его в утомительную реальность. Обернувшись, брюнет заметил всё того же полураздетого Ваську, но уже без сигареты в зубах, видимо, которую он успел докурить в помещение, пропитанном машинным маслом и бензином. Он внимательно смотрел за юношей, ожидая от него каких-то объяснений. Говорил же, что заинтересовался девчонкой.

— Кто такая-то была? – поинтересовался старший, подходя ближе к товарищу.

— Девчонка историка с первой школы, - нехотя ответил Жуковский, не желая сильно распространяться о девушке его взглядов, особенно с таким человеком.

— Романова, что ли? – вскинул брови тот, словно не поверил слова собеседника, хотя так оно и было.

— Ну!

— Нихуя себе, - присвистнул Василий, проведя рукой по тёмному затылку. — И чего она приходила? У вас что, мутки, что ли?

— Типа того.

И больше Жуковский ничего не сказал, ибо трепаться с этим человеком – только себе хуже делать. Он прошёл мимо старшего и направился прямиком к машине, работа над которой заставляла ждать.

Машинные отходы пропитывали своим запахом каждого человека, входящего в помещение. Становилось душно.