Перестройка: 1990-й год.

Глава двадцатая.

Незаметно наступил следующий день.

Солнце показалось из-за горизонта, но светить как следует не начало. Людей на улицах не было видно, - все ещё спали. В квартире под номером «42» царствовала тишина.
Если бы девушка не была уверена, что отец жив, она бы назвала это явление мёртвой тишиной.

Каролина лежала на заправленной постели и битый час смотрела в потолок. Под её глазами, наверное, залегли некрасивые тёмные круги, а кожа от переживаний и ментального истощения побледнела. Её мышцы ослабели, стали дряблыми, как мышиные хвостики, а кровь, казалось, загустела в жилах.

Интересно, Владимир Андреевич принял бы её за мёртвую, если бы заметил эту картину?

Потому что порой его дочь даже забывала дышать.

Всю ночь Романова только и делала, что заполняла мысленный список положительными и отрицательными аргументами предстоящей поездки. Часть её ещё не прогнившей души говорила о том, что делать ей этого категорически не стоило, ибо после ужасные последствия накроют её с головой, и ничего уже не сможет это изменить. Другая часть – часть отчаянной Каролины, бывалого подростка – буквально кричала, не давая француженке сомкнуть глаз, сгорала изнутри от желания впутаться во что-то опасное.
От росинки не родятся апельсинки, - нередко говорили бабушки у подъезда, завидев Антонину Сергеевну с коляской, и продолжали делать это до тех пор, пока Каролина не покинула страну на долгий срок.

Владимир Андреевич, казалось, всегда такой рассудительный, готовый дать ответ на любой вопрос, находился в замешательстве. Его родительское сердце обливалось кровью сильнее, чем в те месяца, в которые его дочь пребывала заграницей. Конечно, ему хотелось, чтобы его Каролина оказалась как можно дальше от этого ужаса, что происходил в посёлке, чтобы она оказалась в безопасности. Но мужчине, как и любому любящему отцу, было боязно отпускать её с четырьмя мужчинами, с потенциальными преступниками.

Но провести лучшие годы в женской колонии он своей дочери не желал.

Этой ночью на смену горести и безысходности пришло желание нанести ответный удар, совершить месть и показать, что Каролина – не маленькая девочка с кличкой, образованной от мужского имени, а личность, заслуживающая иного обращения к себе. Романова решила, что подобная поездка – отличная возможность для того, чтобы расставить всё по местам. Около полуночи, когда она начала всерьёз раздумывать над предложением Жуковского, девушка собрала небольшую сумку, куда положила вещи первой необходимости, и заранее оделась, проведя оставшиеся часы, поплёвывая в потолок.