Перестройка: 1990-й год.

Глава тринадцатая.

Стрелки настенных часов, расположенных у входной двери кабинета главного следователя Матвеева, медленно тикали, вызывая раздражение одним только звуком. Изредка пищал телефон, нарушая без того напряженную тишину, или слышалось перелистывание бумаги, работа письменной ручки или гудение автомобилей за окном. Солнце в этот день поднялось выше и светило ярче, чем в предыдущие дни, но все же погода оставалась в какой-то степени хмурой.

- Еще минутку подожди, - выплюнул офицер, не отрываясь от своих бумаг, в которых то и дело что-то исправлял. Он тяжело вздохнул, словно этот разговор нужен был его посетителю, а не ему самому.

- Ага.

Иванов кивнул и продолжил постукивать пяткой по полу, в ожидании, когда же с ним заговорят. Он просидел в приемной около получаса, а в кабинете оказался пятнадцати минутами ранее. За все это время ему не сказали ни слова, только бубнили что-то неразборчивое, опять же не в его адрес. Парнишке удалось рассмотреть кабинет, учесть малейшие детали, но не вытолкнуть плохие мысли из своей головы.

- Как нынче служится? – поинтересовался Матвеев, откладывая кипу бумаг на соседний стол и беря оттуда же небольшую папку.

- А?.. – опомнился Николай, отрывая взгляд от настенных часов. Он был рад, что с ним наконец-то заговорили, вот только он дал промаху, не расслышав вопрос.

- Как нынче служится, говорю?! – повторил свой вопрос следователь, повысив голос так, что юноша ненароком вжался в спинку стула.

- Нормально, - тут же бросил он и даже улыбнулся, лишь бы не выдать свою тревожность. – Первый год, конечно, тяжело, но а дальше лучше. Бывало и такое, что…

- Понятно.

Улыбка на лице бывшего армейца тут же угасла, и тревожность Коли сменилась возмущением. Он всегда к милиции относился не очень, как и любой другой парень, живший улицей, но теперь все его представления подтвердились. Хорошо, что он не решил связать свою жизнь с милицией или военным делом, а то бы в скором будущем превратился в такого же угрюмого и толстого мужика, какой сидел напротив.

Между тем, капитан рассмотрел дело, недавно заведенное на сидящего перед ним юношу, и пробежался по нему изучающим взглядом. Иванов почувствовал себя молоденькой девчонкой, которую вот-вот должен был затащить в постель неприятный дядя. Хорошо, что он родился мальчиком, так хотя бы шанс на выживание среди отвратительных мужиков присуждался. Хотя, он и сам не прочь иной раз повеселиться с какой-нибудь красоткой.

- Итак, господин Иванов, где вы были в ночь с двадцать седьмого на двадцать восьмое июня? –спросил Матвеев, поднимая трубку телефона и, не спеша, набирая какие-то цифры.

- На дне рождении у одного моего хорошего друга, - честно ответил подозреваемый, зажимая руки собственными коленями.

- Где проходил день рождение Вашего хорошего друга?

- В ДК.

Милиционер грузно угукнул себе под нос, затем сделал короткую запись в документе с именем подозреваемого и обратился к телефону. Сначала он громко выругался, выражая свое недовольство субботним утром, после настойчиво попросил никого в течение дня к нему не подсылать. Выходной у него, видите ли, заслуженный должен быть.

Как будто Иванову хотелось просиживать время в  отделе милиции.

Отряд уполномоченных нагрянул к нему в тот же день, что и к Романовым. Наталья Федоровна еще долго отходила от их визита, и только чудом не пришлось вызывать ей медицинскую помощь. Милиционеры перевернули весь дом, но так ничего и не нашли, а Макаров даже не явился. В тот же день пришло письмо с просьбой в ближайшие сутки явиться к старшему следователю для дачи показаний по делу безнравственного ограбления и покушения на сотрудника милиции.

- … и чашку кофе мне сообразите! – гаркнул в трубку Матвеев, после чего достаточно громко шмякнул ее об панель аппарата и выдернул шнур от него из розетки питания. – Итак, продолжим, - прочистив горло, он вспомнил про своего подопечного, от которого ему было необходимо избавиться в ближайшие полчаса. – Где Вы находились между одиннадцатью и часом ночи?

- Все там же, товарищ капитан.

- Правда?- ухмыльнулся следователь. – А вот хозяин Дома культуры утверждает, что мероприятие по случаю дня рождения Вашего хорошего друга завершилось в полночь.

- А! – Николай, сообразив, что его только что чуть не оставили с носом, хлопнул себя по лбу, опомнившись. – Точно! Знаете, я на время особо не смотрел, но все так и было. После закрытия клуба мы пошли на улицу уже в более узком кругу, чтобы допить то, что у нас осталось.

- Товарищ Василюк утверждает, что после закрытия клуба он проводил свою девушку до дома, а после направился к себе, - опроверг мнение подозреваемого офицер, не спуская с него внимательного взгляда. – Никакого узкого круга не было. Вы все выпили до такого, как заведение закрыли.

- Ну, да, точно, - неловко улыбнулся Иванов, поерзав на стуле. – Это сначала мы немного постояли у клуба, попрощались, а после уже разошлись. Не помню, чтобы у Костика была девушка.

- Это мы проверим, - мужчина постучал ручкой по столу, что-то записал, а после обратился к другим документам, лежащим неподалеку. – Не знаю, насчет возлюбленной Вашего друга, но вот некая госпожа Белинская рассказала нам о том, что Вы покинули заведение до того, как его закрыли. Она упомянула, что Вы были не один, а с гражданкой Романовой.

- Белинская?! – возмутился Николай и сам удивился собственной реакции. – Товарищ капитан, Вы не верьте этой девчонке! Она из-за своей ревности совсем с ума сошла. С кем из женщин рядом не постою, так, все – роман! А ведь мы с ней уже давно расстались. С армии меня не дождалась, дрянь такая. Слышать о ней ничего не хочу!

- То есть, Вы все же покинули Дом культуры в обществе некой гражданки, а не разошлись со всеми вместе?

- Ну, да, - попытался запудрить мозги офицеру юноша, позабыв о наказаниях Александрова. – Я ушел раньше, чтобы проводить подругу, затем вернулся, чтобы опрокинуть с друзьями еще по рюмочке, а потом ушел домой вместе со всеми.

- Ясно, - милиционер ослабил галстук, который, казалось, душил его, и сверился с показаниями других граждан. – Что Вы скажете насчет Вашей подруги? Господин Василюк утверждает, что видел гражданку Романову в сопровождении  Вашего близкого товарища – Жуковского Данилы. Возвращались они довольно поздно.

- Ой, знаете, я в их дела не лезу, - отмахнулся Коля от милиционера и даже поморщился для большей убедительности. – Знаете, товарищ капитан, у тех двоих любовь случилась, но такая, что не позавидуешь. Они то поссорятся, то помирятся. Я и пошел ее провожать, только потому что они в очередной раз поругались. Наверное, в подъезде встретились, помирились да пошли гулять. Вы сами все понимаете, товарищ капитан.

- Да, дело молодое… -туго выдохнул Матвеев, которого такой исход дела куда больше заинтересовал. – А Вы-то сами, господин Иванов, что испытываете по отношению к дочери своего бывшего учителя?

- Простите? – не понимая вопроса и его отношения к делу, нахмурился брюнет.

- Вы провожаете девчонку до дома, значит, она Вам нравится, иначе бы Вы не обратили на нее никакого внимания, пока она находится в отношениях с Вашим товарищем, - объяснил свой вопрос уполномоченный, ожидая ответа с большим интересом.

- Какое отношение мой ответ имеет к делу?

- Самое непосредственное.

Иванов выдержал небольшую паузу, буквально плавясь под внимательным и неприятным взглядом милиционера, после чего глянул на настенные часы и тут же расслабился. Те показывали обед, а это значит, что такой толстый дядя, как капитан не упустит не одной минуты, чтобы подкрепиться. И долго прятать правду о его отношении к Каролине ему не придется, и куда проще будет солгать.
Не нужно было никому знать его истинных чувств в отношении Романовой, будь те положительными или отрицательными.

- Каролина не самая плохая девушка, которую я когда-либо встречал, но, увы, сердце мое занято другой особой, - нагло соврал Коля и даже сам убедился в сказанном.

- Тю! Ладно, - казалось, такой расклад не ублажил любопытства милиционера, и тот, черканув что-то в деле подозреваемого, отложил его в сторону. – Так, зайди-ка ты сейчас к Гончарову. Пусть он снимет с тебя отпечатки пальцев. Смотри только, я лично спрошу у него, был ты или нет. Ежели сбежишь, штрафу дам или обратно в часть отправлю. Ты хоть отметиться успел?

- Так точно, товарищ капитан, - с улыбкой на лице отдал честь Иванов и тут же подскочил с места. – Разрешите идти?

-  К пустой голове не прикладывают…. - заметил милиционер. – Ты все еще здесь?! – возмутился он, подняв глаза на мальчишку. – Иди отсюда, говорю! Марш!

- Есть, сэр.

Иванов выскочил из кабинета с облегченной душой. Ему удалось запутать следователя и выйти из его кабинета живым. Правда, у Гончарова она просидел в подобном ожидании около полутора часа.