Кровавая фата

14 часть

Как и просил Кенджи, девушек поместили в одно место, только не совсем так, как ожидала Виолетта.
В помещение занесли три стула и посадили на них девушек, связывая не только их руки и ноги, но и крепко сцепляя их друг с другом колючей, шершавой верёвкой.
Впереди ночь, а значит они не только не смогут поспать хотя бы на холодном полу, а в принципе заснуть.
Вряд ли кто-то из компании смог бы заснуть после увиденного, ведь каждый из присутствующих мысленно ещё находился в моменте выстрела.
О смерти Юли напоминали капли крови на бетоне, которые брали начало в углу комнаты и маленькой дорожкой протекали к выходу.
Девушки сидели молча, будто боялись начать говорить, даже при этом находясь в комнате без посторонних.
Мишель всё ещё тихо всхлипывала, понимая, что она станет следующей. Теперь уже у неё не было сомнений, Гаджиева смирилась со своей смертью.
Опустив взгляд на своё грязное от немытых полов платье, девушка хотела разрыдаться, при этом совсем не скрывая все свои эмоции.
Но слёз уже не осталось, голова раскалывалась от истерик и непрерывных слёз, которые ранее она не могла контролировать.
Свадьба должна была стать новым этапом в жизни Гаджиевой, по сути, так и получилось, только вот, обернулось всё совсем в другую сторону.
Тут холодно, мрачно и пахнет смертью.
Мишель кажется, что она уже умерла и все эти мучения лишь у неё в голове, ведь не может быть всё настолько плохо.
Праздник, белое платье, счастье, любимый человек рядом - всё это уже совсем не имеет значения.
— Лиз, - Мишель разрывает тишину, к которой уже все привыкли. — Прости меня.
На Виолетту девушка не обращается внимания, да и она сама особо его не просит, что очень странно.
Малышенко действительно находится сейчас не в этой комнате, а где-то в глубинах своего сознания, в попытках найти ответы на свои вопросы.
Еë голова наклонена вниз, ведь сил больше не осталось, чтобы сидеть ровно и стараться дальше шутить, тем самым поддерживая дух в компании. Руки слегка трясутся, словно девушка зимой на мороз вышла в лёгком весеннем пальто, которое не по сезону и не греет совсем. Сейчас её, правда, ничего согреть не может.
Страшно от осознания того, что смерть Юли теперь на её совести, не нужно было Кенджи рассказывать все тонкости их конфликта.
Парень, скорее всего, об этом деле даже и не вспомнит, а Малышенко теперь спать по ночам не будет, всё перед глазами будет момент выстрела прокручивать.
— Давай не сейчас, пожалуйста, - Лиза отвечает тихо, со скрипом в голосе.
— Другого момента не будет.
Гаджиева хочет посмотреть в глаза Андрющенко, но их положение не позволяет увидеть взор друг друга, от чего становится ещё труднее говорить.
Сердце в груди щемит, кажется, что оно готово остановиться прямо сейчас, лишь бы душу свою наизнанку не выворачивать.
— Тебе не за что извиняться, ты не виновата в этом, - Лиза глаза закрывает, будто сама себе противоречит.
Но невеста совсем не об этом поговорить хочет, вовсе не похищение сейчас её тревожит, с этим фактом девушка уже смирилась.
Она долго в себе хранила чувства к Лизе и по особенному берегла воспоминания о ней, если бы не эти обстоятельства, то и не смогла бы Мишель решиться на подобный разговор.
— Прекрати, я виновата перед тобой, - голос вновь ломается, говорить с каждой секундой труднее, ведь на горле её будто проволока накинута, которая запрещает Гаджевой продолжить свою мысль.
— Ты не могла знать о том, что нас похитят.
Лиза хорошо сохраняла самообладание, но при этом боялась за свою жизнь не меньше остальных.
Она не винила Мишель в произошедшем и понимала, что их обязательно спасут. Если это сделает не полиция, то Кристина точно сможет что-нибудь придумать, она не будет сидеть сложа руки, пока Лиза находится непонятно где.
Андрющенко в полной мере не могла винить и Максима, ведь не он похитил их, но при этом парень специально оттягивает момент спасения.
— Я не об этом, - воздух в лёгкие набирает, чтобы с мыслями собраться. — Прости за тот суд над Кристиной и за то, что из-за меня тебя уволили.
Брюнетка закусила губу, но говорить в ответ ничего не стала, сама ведь ещё не знала, как на это реагировать.
Лиза не злилась на неё, скорее, просто с тоской вспоминала эти ситуации.
Главное, что сейчас всё это не имеет никакого значения.
Она понимала поступок Мишель на суде, ведь Захарова действительно была виновата и её должны были осудить, но помимо этого на дело ещё сыграло то, что Кристина и Лиза раньше были вместе.
Может быть, несколько лет назад Андрющенко до сих пор винила бы девушку, но сейчас понимала, что оказавшись в такой ситуации, поступила бы точно так же.
Обида осталась лишь на увольнение и предательство от Гаджиевой спустя несколько лет после расставания.
Лиза до сих пор не могла понять, для чего именно Мишель так сделала и почему решила так поступить.
— Ты думаешь, что сейчас это имеет какой-то смысл? - Девушка усмехнулась, включая защитную реакцию.
— Да, имеет, - Мишель заметно оживилась. — Я же чувствую, что стану следующей, после Юли.
По телу пробежали холодные мурашки, а щёки начинали пылать красным пламенем от неприятной темы, которую решили затронуть.
Не хотелось верить в то, что в этих четырёх стенах может погибнуть ещё кто-то. Но теперь никто из компании не сомневается, одного убийства будет мало.
— Не станешь.
Лиза будто сама себя успокаивала, чувствуя боль Мишель и все те переживания, что скрывались за её тревожностью.
Девушки соприкасались друг с другом плечами, поэтому чувствовали дрожь чужого тела и до ужаса холодную кожу.
Сомневаясь, что именно сейчас нужно говорить об этом, Мишель больше не могла бороться со своими мыслями.
— Стану, Лиза, стану, - блондинка переходит на крик, но старается успокоиться. — Я же подставила тебя по работе, лишь бы не видеть тебя каждый день, потому что я зла на тебя, ты не представляешь насколько сильно я злюсь на тебя.
Андрющенко слушала молча, с трудом сдерживая слёзы, чтобы совсем не сойти с ума и не потерять самообладание.
С каждым новым словом блондинки внутри будто всё рушилось. Всё то, что удалось восстановить, безжалостно сносили, не оставляя шансов вернуть хоть что-то назад.
— Каждый день Кристина встречала тебя с работы, вы обнимались и держались за руки каждый грёбаный день, - слёзы вновь покатились градом по
132/220