Большое здание с панорамными окнами. Хёнджин поднялся на пятый этаж огромного психотерапевтического центра, где по всей видимости работал его психотерапевт. Теперь Хёнджин точно не доверял этому врачу. Снимает себе кабинет и работает на себя? А может, очередной оплаченный актёр, который будет пытаться проникнуть в его растерзанную душу? Интроверты чувствуют себя опустошёнными, когда в их физическое пространство вторгаются. Если они находятся среди людей, то это само по себе отнимает у них энергию, даже если они ни с кем не взаимодействуют. Хёнджин не был интровертом, но становился таким, когда от него что-то начинают требовать и пытаются узнать больше дозволенного. Его всегда тянуло к людям... К простым людям. Лишь в последние годы он начал различать элиту от простоты. И простота его по-настоящему манила... Что может быть милее, чем девушка звонко смеющаяся в ресторане? Она будет намного симпатичнее, чем та, что сидит с высокомерной маской на лице и поедает диетический салат. Что будет милее парня, который сел прямо посередине ступенек завязывать свои потёртые шнурки? Неужели тот, кто даже наклониться ради этого не сможет? Хёнджин раньше был знаком со многими и сейчас был счастлив, что однажды смог отказаться от таких людей. На данный момент Хёнджин по-настоящему никого не ценил. Никого не ценил и не любил своим холодным сердцем. Он готов был отказаться от всего, если жизнь это предоставит. Он готов был только ради одного... он готов сесть перед Феликсом на колени и завязать ему кроссовки, готов был помочь ему с вокалом, найдя ему хорошего преподавателя. Он готов был терпеть Феликса и его глупое поведение, потому что Феликс — человек, а не маска. Простой парень с простыми родителями, которому не трудно подобрать грязного котёнка, отвезти в ветеринарную клинику, оплатить всё лечение, а потом забрать к себе и ухаживать. Хёнджин был готов оставить всё ради Феликса... Ради Феликса, которого слишком близко подпустил. — У меня сеанс к психотерапевту, — сообщил холодным голосом Хёнджин, подходя к регистрационному столику, за которым сидела девушка и что-то внимательно выводила на бумаге. — Добрый день, скажите имя, пожалуйста, — она приветливо улыбнулась и стала искать в базе данных сеансов нужную строчку. — Хван Хёнджин. Стоило девушке услышать его имя, как по телу пробежал холодок. Она сглотнула и начала что-то быстро печатать по клавиатуре, не смея поднять на него взгляд. Пару минут она что-то внимательно изучала, водила и кликала компьютерной мышкой, а Хёнджина это по нервам било. Он не хотел сюда, не хотел совсем. Весь интерьер коридора на него давил, хотя выглядело всё приятно и со вкусом: светлые стены, потолок, пол, красивые картины, нежные занавески, стеклянные столики... Поскорее бы ему уйти отсюда. — Хван Хёнджин, у вас оплачено четыре посещения к мистеру Юн Хёну. — Видимо, — усмехнулся парень. — Идите по коридору, а потом поверните направо, офис номер 510. Поблагодарив девушку, Хёнджин направился в нужное крыло, высматривая на дорогих чёрных дверях табличку. У парня появилась нервозность. Не то, чтобы он переживал из-за самого приёма, но было неприятно осознавать, что по чужой воле будут копать яму в его душе, чтобы вытащить на поверхность дорогое сокровище, раскрыв которое, можно почувствовать невыносимую боль, что красноволосый таит в себе. Иллюзии привлекают нас тем, что избавляют от боли, а в качестве замены приносят удовольствие. За это мы должны принимать, когда, вступая в противоречие с частью реальности, иллюзии разбиваются вдребезги. Поэтому Хёнджин боялся подпускать к себе Феликса... Он не хотел использовать его в качестве лекарства. Заметив на двери табличку «Юн Хёну», Хёнджин около минуту стоял и обводил взглядом металлические буквы. Собравшись с мыслями, поставив эмоции на долгую паузу, а сердце и чувства заперев в оковы, красноволосый постучал в дверь и приоткрыл, заглядывая в кабинет. Какое же ему было, когда вместо взрослого мужчины перед ним оказался достаточно молодой парень с привлекательной внешностью. — Добрый день... — Хёнджин уверенно зашёл в кабинет и прикрыл за собой дверь, останавливаясь. — У меня сегодня сеанс у Вас. Я Хван Хёнджин. Парень повернулся и смерил его внимательным, казалось, проницающим взглядом, сглатывая образовавшийся ком в горле. Его тёмные волосы с тёмно-голубыми, отцветающими, концами, были уложены в некой укладке, которую Хёнджин не особо понимал, но она очень была ему к лицу. На глазах лёгкий, затемняющий веки, макияж, а в ушах серёжки. Хёнджин точно к психотерапевту пришёл? На мгновение красноволосому показалось, что он уйдёт отсюда со разрушенным мировоззрением. Хёну сидел за стеклянным столом в строгом костюме, состоящем из белой рубашки, галстука и пиджака, но образ был бы обычным, если бы не круглые серебристые очки с тонкой цепочкой, используемые как украшение — это Хёнджин заценил сразу. Кабинет был выполнен в светлых тонах, но из-за огромного окна он казался ещё больше и светлее. Рядом со столом стояло два мягких кресла из серой обивки, которые гармонировали со стулом, на котором сидел парень. На светлых стенах висели картины, выполненные в абстрактном стиле. Когда-то и Хёнджин такие рисовал, но полностью поменял свои интересы по поводу живописи. — Садись, Хёнджин, не стой, — улыбнулся Хёну, доставая абсолютно чистый блокнот и ручку. — Я выключил камеры перед твоим приходом. — Давай договоримся, что никакие записи вестись не будут? — сразу решил уточнить важные для себя вопросы Хёнджин, садясь в одно из кресел. — И покажи, пожалуйста, документ о том, что у тебя всё же есть медицинское образование и разрешение на работу в этом центре. Брюнет усмехнулся и сложил руки на груди, приветливо улыбаясь. У него были все документы и разрешения, но показывать их парню он не собирался. Он был наслышен о Хёнджине и уже был готов вывести его на разговор. — Прекрати искать бессмысленные, слабые отговорки и прими правду: тебе нужная моя помощь, — произнёс психотерапевт, грубо отодвигая ручку и блокнот. — А тебе твоя жизнь нужна? — усмехнулся Хёнджин, садясь на кресло и закидая ногу на ногу. — Мне плевать на твои документы и на всё то, что ты тут будешь делать. Мне хватит секунды, чтобы закрыть это место и отправить тебя на помойку. Да, мне нужна помощь, чёрт возьми! — А тебе не кажется, что пора начать жить своей жизнью, а не той, которую тебе приписывают? — Хёну резко перешёл на неформальное обращение, чем выбил из Хёнджина всю его уверенность. — Ты мог и не приходить. Подумаешь, вложил в эти сеансы крупную сумму. Но ты пришёл... Значит, что-то всё же есть? Хёнджин нахмурился и отвёл взгляд, закусив нижнюю губу. Они были знакомы... Очень хорошо знакомы. Юн Хёну — это единственный человек из прошлой жизни. Он не торопил его. Он понимал, что ввёл парня в заблуждение, которое состояла из уверенности и настоящей проблемы. Хёнджин тяжело выдохнул и посмотрел на него, понимая, что проблема то и вправду есть, причём очень глубокая, чтобы избавиться. Хотелось поговорить... Очень хотелось... Но не хотелось раскрывать тайны. — Парадоксальное подкрепление... — начал Хёнджин, вырывая фразу из прочитанной когда-то книги. — Это когда ты сначала обнадëживаешь человека, а потом лишаешь его надежды. И тут же — снова надежда, снова разочарование. И так далее. Таким образом, человека можно привязать к себе. Формула: счастье — смерть — счастье — смерть, — усмехнувшись, красноволосый внимательно посмотрел на психотерапевта, надеясь, что он ничего не понял. Хёну был поражён... Он видел, что парень был начитанным, но не думал, что Хёнджин будет описывать свои переживания фразами из книг, которые были слишком взрослыми для его возраста. — Как давно? — тихо спросил Хёну, смотря в глаза парня и чувствуя эту боль, которая так и искрилась. — Семь месяцев, две недели и четыре дня... А с часами я сбился, — выдохнулся Хёнджин, отводя взгляд. — Расскажи, это тот парень, которого ты похитил? — Хёну пододвинулся поближе, но не нарушая личное пространство. Он работал в своём режиме и по своим методам и правилам. Может, поэтому его сеансы были очень популярны и эффективны. — Всё, что ты расскажешь, останется между нами, я обещаю. — Конечно, иначе я убью тебя, — усмехнулся Хёнджин. — Я уверен в себе, поэтому, почему бы и нет? Хёнджин улыбнулся уголком губ, но поверил на слово. Ему было трудно говорить. Он слишком давно не поднимал эту тему даже для себя. Думать — это одно, а говорить... Говорить кому-то... Это тяжело... Шли минуты, но Хёну снова не торопил. Воспоминания вспыхивали огнём, задевая самое сердце. — Мне невыносимо необходимы его прикосновения... — не выдержал Хёнджин, зажмуриваясь и смотря в пол. — Только это спасёт... Только это спасало. Ладонь по коже, ладонь, согревающая нутро, лишь повторяя контур тела, заставляющая кровь бежать быстрее, захватывать клетки кислорода и впрыскивать их в сердце, словно через шприц с дозой. Это зовётся нежностью... Нужностью... Мне необходимо чувствовать его руки на себе... Мне нужно, чтобы наши линии жизни соединялись... Отпечатывались в ложбинке пальцев... Он произносит моё имя, и я сразу всё понимаю. Он выдыхает его, а не говорит. Он был единственным, кто смог превратить моё тело в танцующее пламя. Он часто берёт моё лицо в ладони и проводит большими пальцами по бровям, спускаясь на контур верхней губы и замирая на нижней... У его кожи привкус корицы, — Хёнджин говорил на одном дыхании уже не особо понимая смысл своих слов. Хёну даже слушать не мог... Он налил парню холодной воды в стакан и поднёс, чтобы красноволосый успокоился. Хёну очень много повидал в своей работе случаев, но Хёнджин его поразил. Терпеть такую боль, помнить всё до мелочей и суметь красиво описать свои чувства, ощущая, как внутри рвутся ниточки... Это ужасно больно... Невыносимо больно. — Человек живёт и привязывается невидимыми нитями к людям, которые его окружают. Наступает разлука, нити натягиваются и рвутся, как струны гитары, издавая унылые звуки. И каждый раз, когда нити обрываются у сердца, человек испытывает самую острую боль, — прошептал Хёну, садясь на своё место. — Я бы мог объяснить, что с тобой не так, но с точки зрения психологии: объяснение не приносит облегчения. — Я так устал от боли... От его боли... И я знаю, что наши нити ещё крепкие, — продолжил Хёнджин, делая глоток воды. — Я слышу и чувствую его боль. Я устал быть один, устал от дорог, по которым иду в одиночестве. Устал от ненависти людей друг к другу. Она похожа на осколки стекла в голове. Я устал от того, что столько раз хотел помочь и не мог. Я устал от темноты. Но больше всего от его боли. Её слишком много. Я правда хотел прекратить... — выдохнул и поднял взгляд, смотря точно на Хёну. — Я правда хотел, но недавно... Есть обстоятельства, из-за которых я буду его убивать. — Хорошо, Хёнджин, не говори сейчас ничего и попробуй привести мысли в порядок, — Хёну внимательно следил за его состоянием и отмечал, что всё же от разговора красноволосому становилось легче. — Дай мне знак, когда ты будешь готов. И, пожалуйста, в следующий раз не приноси пистолет... Мне дурно становится, мы же друзья. Хёнджин усмехается и закусывает губу, закатывая глаза. Да, их и вправду можно назвать кем-то близкими, но точно не друзьями. Хёнджин не любил это слово... Он считал, что каждый друг может предать, повернуться спиной и вонзить в спину нож. А Хёну ради своей выгоды сделает всё, что угодно. Точно так же, как и сам Хёнджин. — Разговор окончен, — Хёнджин допивает воду и встаёт. — Мне нечего сказать, я его ненавижу. Если ты и хочешь вытянуть из меня информацию, то только попробуй сделать так, чтобы об этом узнал весь город... Я обещаю, твоё тело не найдут. Хёнджин выходит из кабинета с очень неприятным чувством. Он лишь успевает услышать, как в спину ему крикнули о сеансе в среду, а дальше парень побежал к лифту, чтобы начать новое дело... Затишье перед бурей... Но сможет ли догнать торнадо?
***
Чёрная машина останавливается у входа в учебное заведение. Вокруг было множество студентов, которые посвятили себя изучению языков, желая путешествовать по миру, держать на плечах походный рюкзак и долго ходить по новым дорогам. Хёнджин когда-то тоже посещал занятия по изучению языков, по вокалу, два года ходил в танцевальную студию, но всё это было, когда парню было семнадцать. Как всё поменялось в его жизни за несколько лет. Музыка вымывает из нашей души пыль повседневной жизни. Всё поменяется, если включить музыку. Поверьте, завтрак с музыкой и без неё будет слишком отличаться, как и обычное времяпровождение, например, за рисованием. Сразу появляется иное настроение. Музыка — это словно способ перемещения во времени, которое доставляет нас в прошлое и обратно. Только музыка имеет силу формировать характер... При помощи музыки можно научить себя развивать правильные чувства. Её лучше всего слушать ночью, когда не видны лица людей. Она словно отгораживает от шумной реальности, завлекая сетями в свои объятия и пуская по телу особенные ощущения. Особенно впечатляют танцы под музыку... Именно танец может раскрыть все тайны, которые кроются в музыке. Музыка должна быть отдушиной для чувств. Она дает выход эмоциям, так и должно быть. Послушав песню один раз, мы можем включить её снова. Потом ещё раз. Потом ещё. Видимо, в этот момент нашей душе нужен кислород. В салоне машины не играло ничего. Впервые Хёнджин не хотел включать музыку, наверное, зная, что сейчас его состояние держится на тоненькой ниточке. Он понимал, что музыка — это лекарство для опечаленного человека, а он не хотел, чтобы его сейчас утешали, пусть и словами положенными на бит. После сеанса у Хёну ему и вправду на минуту стало легче. Он был благодарен, что парень заставил его говорить. Всё же лучше выговориться специализированному человеку, чем тем, кто от тебя бесчувственно это требует. Сейчас Хёнджин ожидал Сынмина у его колледжа, рассматривая проходящих мимо студентов. Брюнет достаточно надолго задержался на занятиях, поэтому Хёнджину не составило труда подъехать именно сюда, чтобы отвезти его в нужное место. На самом деле, Хёнджин осознавал причину, почему вновь хочет наказать за общение с Феликсом. Тут дело даже не в симпатии, а в том, что ревность его угнетала, заставляя мыслями углубляться в воспоминания, пуская боль по телу. Хёнджину было необходимо, чтобы с ним вели приятные разговоры, позволяли тактильные действия в свою сторону, просто общались и понимали. Лучше Феликса это не сделает никто... ЧанБин: «Мальчик сдался» Хёнджин: «Феликс?» ЧанБин: «Ходит и вздыхает, как влюблённый. Ещё выгнал всех с кухни и сам готовит ужин для Вас, мистер Хван» Хёнджин: «Следи за ним» Хёнджин закусывает губу, пытаясь сдержать улыбку, но о ней и речи не шло, когда он поднял взгляд. Из здания учебного заведения вышел Сынмин, осматриваясь по сторонам. Было заметно, что брюнет переживает и явно ожидает такой ненужной встречи. Сынмин останавливает свой взгляд на чёрной машине и тихонько качает головой, намекая, что он не подойдёт и близко к нему. Хёнджина это всё завело... Он почувствовал интерес. Это словно игра, когда придётся снова догонять. Хёнджин усмехается и снова берёт в руки телефон, набирая номер, который для него недавно достали его люди. Сынмин вздрагивает, когда его телефон завибрировал, показывая неизвестный номер. Он закусывает губу и смотрит точно на Хёнджина, отвечая на звонок. — Чего тебе нужно? — голос предательски дрожит, а сердце стучит настолько быстро, что казалось выпрыгнет из груди. — Садись в машину, — твёрдо произнёс Хёнджин. — Подвезу тебя до дома, а пока мы едем, ты мне объяснишься. — Я на глупого похож? — спрашивает Сынмин и изгибая одну бровь. — Сесть в машину к тому, кто держит моего друга в запрети? — Не сядешь, я тебя заживо закопаю! — Ладно. Сынмин показал средний палец и резко побежал за заднюю часть здания, чтобы там пролезть через забор и убежать к дому через парк. Только вот... Чем он вообще думал, когда так делал? Неужели он считает Хёнджина глупцом, который приедет на вылавливание парня один? Стоило Сынмину перелезть через высокое ограждение, как его толкнули на землю и прижали тяжёлым ботинком к земле, наступая на грудь. — Не стоит делать резких движений, потому что мне разрешили тебя убить, — прошептал Джеймс, а рядом уже стоял БанЧан и с сожалением смотрел на Сынмина. Стоило парню заметить возлюбленного своего друга, как в сердце появилась надежда, но взгляд брюнета говорил о том, что помочь он ему не сможет. Сынмин лежал на холодной и грязной листве ещё несколько минут, пока не послышались тяжёлые шаги и шуршание листьев, а дальше холодный и усмехающийся голос. — Чем вы все думаете, когда убегаете? — спросил Хёнджин, подходя к парню и смотря на него сверху вниз. — Почему вас всегда нужно брать силой? Если бы ты спокойно сел в машину, то ничего бы сейчас такого не было. — Да пошёл ты! — огрызнулся Сынмин, но стоило ему произнести эти слова, как сильный удар ногой пронзил его бок. — Как же ты меня достал! — Хёнджин ударил его ещё несколько раз, а потом оттолкнул Джеймса и наступил ботинком на горло парня. — Достал вместе с Феликсом! — он сильнее надавил, из-за чего Сынмин стал задыхаться, хватаясь за его ногу. — Неужели настолько трудно не идти против меня? Зачем ты пришёл к нему и дал надежду на спасение? — Я... Я... — Ты сам делаешь хуже, — когда Хёнджин заметил, что Сынмин стал задыхаться, то отошёл от него и дал время прокашляться. — Я оставлю тебя в живых только из-за Феликса... Я сделаю это только ради него, а сейчас... — Хёнджин посмотрел на БанЧана и усмехнулся. — Твой друг? Окажи ему помощь. Если я ещё раз, БанЧан, ты меня слышишь? Если я ещё раз из-за тебя буду зол... Я убью Чонина на твоих глазах. Хёнджин ещё раз пинает Сынмина в бок и спокойно уходит, оставляя парня на холодной земле со своими людьми. Брюнет сплюнул кровь и вытер губы грязными руками, пытаясь подняться. Он был благодарен за то, что обошёлся парой ударов по телу... Что так и не получил предательскую пулю в грудь. Он понимал, что получил за дело и даже понимал, почему его наказали не до конца.
ВЫ ЧИТАЕТЕ
maniac II
Fanfictionда,это продолжение,буду писать как можно быстрее,поэтому если вы прочитали «maniac",читайте «maniac II" приятного чтения💋
