Прошло две недели Вторник 11:15 Несчастным или счастливым человека делают только его мысли, а не внешние обстоятельства. Управляя своими мыслями, он управляет своим счастьем. — Если ты физически не рядом, то мысленно всегда со мной, — прошептал Хёнджин, смотря на мокрые капли, что ударяли о прочные стёкла. — В моих мыслях ты сейчас лежишь рядом со мной. Хёнджин принял всё, что от него просили, но жизнь всё так же невыносима. После рокового события прошло уже две недели. Он злится и сходит с ума. Все продолжают молчать, не слушая его и не воспринимая в серьёз. Все навешали на него ярлыки и давят ими, а Хёнджин сейчас только дышать хочет. Он не может перестать представлять его руки на себе. Он трогает его, он гладит его, он целует его. Он занимается только с ним любовью. Хёнджин каждую ночь его видит, носит его кофту, словно она первоначально принадлежала ему. Эта потёртая кофта совсем ему не идёт, он не имеет права носить её. Феликс мог носить его одежду, а Хёнджин его не может. Он представлял переплетённые их собственные тела. Представлял как они выкрикивали имена друг друга. Кажется, он сейчас взорвётся. Хёнджин решил дать себе несколько дней. Если он ничего не исправит в своей жизни, значит, он опередит своё время. Ему тут нечего делать без него. В «Отелло» Уильям Шекспир написал: «Ревность — это чудовище, само себя зачинающее и рождающее». Он забыл уточнить, что она пробирается глубоко под кожу. Ревность — это начало разрушения. Она окончательно сводит с ума. Она банальна и разрушительна. Хёнджин называет её разрушением. В ту ночь он заревновал Феликса к Минхо. Он не смог. Он так хотел увидеть океан... Они с ним хотели увидеть океан... Нехватка — это чувство, способное разрушить всё на своем пути. Оно съедает изнутри, выворачивает наизнанку и разбивает сердце. И больнее всего то, что даже разбитое сердце продолжает биться. У Хёнджина ломка. Феликс — его наркотик, дозу которого он не может принять. Ему слишком плохо без него. Зачем он так с ним? Хёнджин не спал несколько дней и думал лишь о нём. Он каждый день видит перед глазами, как их тела отражались в зеркале... Как же ему невыносимо, но он скоро привыкнет. Ему кажется, что его лучик солнца скоро коснётся его лица, и Хёнджин поймёт, что спас себя. Хёнджин влюблён в него, и не хочет лишать себя простого удовольствия говорить правду. Он влюблён в Феликса, и он знает, что любовь — это просто крик в пустоту, и что забвение неизбежно, и что они все обречены, и что придёт день, когда все их труды обратятся в пыль. Когда он впервые увидел Феликса, он влюбился. А Феликс улыбнулся, потому что боялся... Почему Хёнджин сегодня уверенно говорит, что влюблён? Потому что только Феликс мог потратить всё, чтобы сделать для него безумно вкусный обед и принести на подносе ему в кабинет. Человеку необходимо состояние влюблённости. В кого-нибудь или во что-нибудь. Всегда. Всю дорогу. Иначе неинтересно жить. После того, как Хёнджин избавился от вещей, которые ему напоминали о прошлых днях с Феликсом, ему стало немного легче. Незначительно, но хотя бы стало. Но эти вещи не сравнимы с воспоминаниями. Он по-прежнему думает о нём, чертовски сильно скучает. Это больно вот так скучать и не иметь шанса обнять человека, сказать ему тёплые слова и извиниться за все свои ошибки. Хочет ли Хёнджин остаться в этой жизни теперь? Когда он один — нет, не хочет. А когда с ним Феликс, он забывается. Однажды Феликс назвал его своим наркотиком. Теперь Хёнджин понял смысл его слов. Он принимал его, как тяжёлую дозу, от которой наступает экстаз, эйфория. То же самое делал Феликс с ним. Любовь награждает стабильностью. Не той общепринятой стабильностью с устоявшимся жизненным распорядком — здесь есть необычайное спокойствие и уверенность в том, что твоя половинка, в поисках которой пройдено всё, найдена. Настоящая любовь, в отличие от влюблённости, не может быть шумной и импульсивной. Настоящая любовь, словно новая звезда на небе. Словно ручей, прокладывающий своё течение. То, что они испытывают, когда влюблены, быть может, и есть их нормальное состояние. Влюблённость указывает человеку, каким он должен быть. — Я вспомнил, какой он на самом деле романтик... Мои крылья за спиной словно раскрываются с новой силой, но... Феликс... Почему я чувствую, что ты рядом? — Хёнджин садится на постели закрывает глаза. Хёнджин понял, что теория относительности Эйнштейна требует серьёзной доработки с учётом одного важного эффекта — влюблённости. Всё абсолютно меняется... Хёнджин говорил когда-нибудь о том, что Феликс наглый? Поражает не сама его наглость, а возможности, которые она открывает. Жан-Жак-Руссо говорил: «Не надо смешивать смелость с наглостью и грубостью: нет ничего более несходного и по своему источнику, и по результату.» Наглость — второе счастье, а наивность — первое. Феликс сочетает в себе наглость, наивность и невинность. В конце концов, если не позволять себе иногда побыть наивным придурком, жизнь лишится доброй половины удовольствий. Нередко наивность оказывается величайшим искусством. Хёнджин верит в энергию наивности — она сворачивает горы, и становится залогом жизненного успеха. Людей ведут простые чувства: интерес, любопытство и тяга к другому человеку. Всё лучшее в простом, а не сложном. Так, почему же Феликс наглый? Когда Хёнджин рассказал ему о том, что хочет вернуться в город, он раскричался на весь особняк, что переезжает. Хёнджин сидел около пяти минут с ошалевшими глазами. Он так любит его... Он такой милый. Его очаровательность с ума сводит. Феликс тогда решил, что будет жить с ним, пусть и под запретом. Только вот всё изменилось... — И всё же ты рядом... Феликс улыбается и аккуратно слезает с подоконника, медленно ложась к парню. Его мысли — это звёзды, которые Хёнджин не может собрать в созвездия. Он собрал в созвездия его веснушки, но собрать мысли — сложнее, чем соединить веснушки фломастером. Хёнджин мечтал, чтобы единственная мысль утром, когда он просыпается, и вечером, когда засыпает, была о нём. И Хёнджин тонул в этих мыслях до недавнего времени, но теперь всё изменилось. — Я не должен вспоминать об этом сейчас, — Феликс прижимается щёчкой к его груди, крепко обнимая. — Я обо всём подумаю потом, когда найду в себе силы это выдержать... Когда не буду видеть твоих диких глаз. Как ты себя чувствуешь? — Намного лучше, но очень жалею, что не убил тебя. Феликс закатил глаза и легонько ударил его по щеке, сразу аккуратно целуя это место тёплыми губами. — Займёмся ночью любовью? — Когда ты начал спрашивать об этом? — улыбнулся блондин, оттягивая его нижнюю губу и разрывая поцелуй. — Когда чуть не потерял тебя. — И что же ты понял? — Я понял, что начинаю любить тебя, — признался он, получая на себе вопросительный взгляд на удивлённом лице. — Мне стоило сказать это в более романтичном месте? Пошли в туалет, окуну тебя туда и признаюсь в любви? — Хёнджин! — Феликс прячется ему в шею, немного обижаясь, что красноволосый сравнил их чувства с походом в уборную. — Ну всё, кроха, всё! — Хёнджин притягивает парня ещё сильнее к себе, смотря ему в глаза. — Это не признание, не обижайся. Почему в твоей голове есть чёткое понимание, что признание в любви должно быть сделано романтично? Я романтик с головы до ног, но даже я не думаю, что ради этих слов нужно бронировать ресторан на сто сорок третьем этаже, выбрать такой день, когда будет полная луна с миллиардами звёзд на небе, и чтобы обязательно номер столика и последние цифры вина совпадали. Это же не искренне! — Ты считаешь, что куда романтичнее признаться в любви в туалете? — А почему нет? — усмехается Хёнджин, поглаживая его по голове. — Зато это сказано в порыве, когда слова признания рвутся наружу. Да, глупо, но я был бы счастлив, если бы мне признались в любви без показушности. Хочешь, я тебе расскажу, как познакомились мои родители? Отец просто чуть не сбил мою мать на машине, а потом катался по всему Сеулу, чтобы осознанно сбить. Он хотел поцеловать её в тот момент, когда в её глазах отражались бы звёзды, но не смог и сделал это в порыве! Мне в подростковом возрасте девочка сказала, что любит меня, вообще, когда была под наркотиками. Ей просто вздумалось это сказать, и она сказала. И я был счастлив этому, потому что такая шалава нужна мне в клуб. — Вы богатые, такие не романтичные! — Феликс встал с постели, но потом замер, резко разворачиваясь. — Стой! Что ты сказал?! Ты любишь меня?! — Если мы богатые не романтичные, то ты и Чонин — олицетворение тупости. — Хван Хёнджин, ты любишь меня или нет?! Феликс взял подушку и стал бить его, вызывая у красноволосого приступ смеха. Они так привыкли друг к другу, что открылись до последней странички своей души, своего характера, своих мыслей. Они привыкли друг к другу так сильно, что не подбирают выражение и фразы, чтобы рассказать свою мысль. Они слишком близки, чтобы обижаться на шутки друг друга. Они слишком любят, чтобы говорить важность в неподходящий момент. Несмотря на все плюсы, худшее в жизни — привыкнуть. Любить кого-то сильнее, чем кого-либо ещё в этом мире. Зная, что когда-нибудь, зная, что однажды ты можешь всё потерять... Хёнджин и Феликс слишком долго находятся рядом. Они стали одним целым, и повадки у них стали одинаковыми. Скоро не будет нужды открывать рот, чтобы сообщить своё мнение по любому вопросу, они и так оба будут знать. Встречаясь с другим однажды, Хёнджин перенял у него плохие привычки. Красноволосый в своё время курил, пил алкоголь, попробовал травку, за что потом и поплатился. Для понимая Хёнджина стало нормально просто прийти в клуб, взять незнакомую девушку за руку и увести в VIP-комнату. Никто не идеален, и Хёнджин тоже не идеален. Мальчик, который был когда-то совершенством, остался им только в памяти. Ко многому привыкаешь, даже если не стоит. Хёнджин очень хорошо ко всему приспособился. Ему часто приходила тогда мысль, что, если бы его заставили жить на улице и было бы у него только одно занятие: смотреть на цвет неба над своей головой, он привык бы и к этому. Тело помнит всё. Это действительно так. Человек, вообще, ко многому привыкает. Если не знает другой жизни, или же обстоятельства заставили его жить так, как он живёт, пусть даже раньше он и жил гораздо лучше. Множество хороших вещей перестаешь замечать, когда к ним привыкаешь. Хёнджин видел в сигаретах запрет, но перестал видеть, когда привык к никотину. Он видел в наркотиках опасность, но перестал видеть, когда люди принимали их каждый день. Красноволосый видел в нецензурной лексике низость, но стал выражаться, стоило ему привыкнуть к её употреблению в повседневной жизни. Он тоже был стереотипом, что все любовные признания должны происходить в романтической обстановке, но Хёнджин идёт против этих навязанных обществом принципов и стереотипов. — Если ты будешь меня продолжать бить, то я тебе ничего сказать не смогу, — Хёнджин восстанавливает дыхание от смеха, позволяя Феликсу сесть на него сверху. — Феликс Ли... Ёнбок... Как тебя зовут? — Ты сумасшедший?! Феликс стал щекотать его, пробираясь пальчиками под самые уязвимые места. Он был счастлив. Счастлив, что Хёнджин смеётся. Счастлив, что у него прекрасное настроение, несмотря на грозу на улице. Счастлив, что Хёнджин справляется, держится и продолжает дышать с ним одним воздухом. Счастлив, что его наконец-то любят... — Феликс Ёнбок Ли, прекрати меня щекотать! — Хёнджин толкает его от себя и укладывает на кровать, прижимая руки за запястья над головой. — Я тебя люблю. Я тебя полюбил. Я понял это, когда ты остановился на крыше. Я подтвердил это, когда ты чуть не умер от меня же. Я знал это ещё тогда, когда ты пришёл мстить Джисону. Пусть ты и придурок, но я смог полюбить тебя. — И тебя люблю, — Феликс пытается вытащить свои руки из крепкой хватки, но не может, поэтому обнимает его ногами за бёдра. — И всё же ты не романтичный! — Да иди ты тогда в окно посмотри, придурок! Хёнджин накрывает его губы своими и чувствует, как кукольные губы растягиваются в довольной улыбке.
***
Чёрная BMW...По стеклу бьют капли дождя, словно желая пробраться в автомобиль, который везёт двух парней в центр города. Они сидели на заднем сидении и крепко обнимались, играя в игру: «Чья капелька стечёт по стеклу быстрее». Феликс прижимался к его плечу, вдыхал приятный и родной запах, ощущая нежность и витающую в воздухе любовь. Его наконец-то любят... Направлялись они далеко не для переезда, хотя это входило в их планы. Они ехали в психотерапевтический центр, где в кабинете 510 Хёнджина ждал его психотерапевт. Из-за своего плохого состояние на тот момент, блондин пропустил последний сеанс, но буквально вчера, когда Феликс уговорил Хёнджина на встречу с Юн Хёну, красноволосый согласился и списался с брюнетом, отправив ему на карту оплату за дополнительный сеанс. Конечно, Феликс решил ехать с ним, пусть его и припугнули цепью, но... Феликс впервые за пол года едет по городу не в клуб. Они совсем не разлучаются, когда есть возможность провести лишние минуты рядом. — Моя выиграла, — улыбнулся Феликс, когда его капелька обогнала капельку Хёнджина. — Сегодня ночуем в гостиной. — Там ЧанБин, — усмехнулся Хёнджин. — Я ничего не имею против, но мы, вообще-то, планировали заняться любовью. — Любовью? — Точнее жёстким анальным... — Замолчи! — Феликс закрыл ему рот, замечая улыбку БанЧана, который вёл машину. — Я ничего не имею против твоей охраны, хотя имею, но ты прав, мы собирались заняться любовью, — он провёл пальчиком по стеклу, словно желая задеть капли дождя. — А точнее жёстким анальным сексом. Мне надоело, что мне каждый раз приходится уходить в свою комнату и ждать, когда охрана уснёт, чтобы вернуться в твою спальню, ведь они тоже люди, которые хотят отдохнуть. — ЧанБин догадывается, что это ты издеваешься над ним, поэтому ведёт себя так. Да и ты был громким в тот раз, — Хёнджин заметил, что они подъезжают, поэтому притянул к себе парня и надел ему на голову капюшон толстовки, пряча волосы. — Только попробуй сделать лишнее движение, выравню с асфальтом. — И где мы сегодня будем? — Феликс улыбнулся заботе Хёнджина и натянул на свои ручки рукава толстовки, но улыбка была грустная, ведь их ночные планы могут не сбыться. — Давай придумаем что-нибудь? Бесят меня эти комнаты особняка. — Тебе волю дали, стал наглеть? — Хёнджин чуть нахмурился. — Забыл, как это жить в четырёх стенах? — Понял! Особняк, так особняк! — Не переживай, всё будет в порядке. Феликс с надеждой в глазах смотрит на него, а воздуха вмиг прекратило хватать. Это правда? Это то, что он хотел услышать? Осмыслить сказанные слова ему не дали, так как машина остановилась. Хёнджин даёт БанЧану указания и выходит из машины, крепко держа удивлённого Феликса за руку, которого душили эмоции. Дождь за пару секунд намочил их толстовки, Феликс наступил в лужу, пачкая свои новые кроссовки. Зайдя в психотерапевтический центр, он молча идёт за Хёнджином к лифту, чтобы подняться на пятый этаж. В лифте Феликс греется в руках парня, смотря ему в глаза, взгляд которых давал надежду. Хёнджин с ним стал часто улыбаться, и этот момент не был исключением. Оставив нежный поцелуй на кукольных губах, он вышел из лифта, продолжая нести его рюкзак и держать Феликса за руку. — Здравствуйте. У меня сеанс к психотерапевту, — сообщил Хёнджин, подходя к регистрационному столику, за которым сидела всё та же девушка. — Юн Хёну. Она подняла на парня взгляд, и сразу же узнала его. Юн Хёну предупредил её, что к нему на дополнительный сеанс придёт Хван Хёнджин, поэтому официальной учётной записи в её компьютере не было. — 510 кабинет, — произнесла она. — Мистер Юн ожидает Вас. Хёнджин с Феликсом пришли к нужному кабинету, и лично младшего начало немного трясти. Может, от того, что кроссовки мокрые? А может, потому что сегодня такой эмоциональный день? Слова часто врут. Жесты, поцелуи, голос, глаза иногда хитрят. Даже сердце иногда обманывает. Самые честные — это мурашки. Мурашки по телу Феликса говорили о том, насколько для него всё это важно. В такие моменты сложно понять отчего бегут мурашки по телу — от холода дождя, что на улице, или от потрясающей поддержки Хёнджина. Блондин сжимал крепко его руку, словно этот поход к психотерапевту его, а не Хёнджина. Редко и мурашки тоже обманывают. Они побежали по всему телу от того, что снова его нежный взгляд направлен на тебя, а оказывается был виноват порыв прохладного ветра. — Здравствуйте, мистер Юн, — Хёнджин пропускает Феликса вперёд, закрывая за собой дверь. — Отключай камеры, иначе я тебя... — Уже отключил! — прозвучал голос, который ввёл Феликса в ступор. Юн Хёну сразу вспомнил, что за парень сегодня пришёл с Хёнджином, так как красноволосый часто в их разговоре упоминал его. Коротко кивнул, он пригласил их присесть на два кресла, которые стояли напротив его стеклянного столика. Хёну снова рефлексивно достал блокнот для записей, но сразу отложил его, замечая взгляд Хёнджина. Хоть красноволосый и доверял ему, но всё же лучше быть аккуратным. Полное доверие граничит с самым сумасшедшим безумием. Беда в том, что если человек тебе не верит, то он не может верить твоим словам о том, что тебе можно верить. Большая любовь заключается в доверии, в радости друг от друга, в уважении личной жизни друг друга и в уважении выбора. Чем больше ты доверился человеку, тем больший у него соблазн тебя предать. Знаете, в чём проблема Феликса? Доверчивость невинных — главное оружие лжецов. Поэтому Хёнджин был аккуратен с этим. Всегда найдутся люди, которые причинят тебе боль. Нужно продолжать верить людям, просто быть чуть осторожнее. Да и как доверять внутреннему голосу, если утром, когда тебе надо на занятия или на работу, он говорит, что тебе надо остаться поспать? Такова жизнь: доверяй — и тебя обманут, не доверяй — обманешься сам. Как и большинство парадоксов, он неразрешим. Всё сводится к доверию. Это фундамент всех нормальных отношений. Важны не слова, а доверие с которым тебя выслушивают. Люди всегда рискуют, когда решают кому-то довериться... Раны предательства, нанесённые любимыми, не зашьёт ни один человек, не залечит ни одно время. Потому что доверие, обесцененное однажды, уже никогда не будет таким наивным и чистым, какими были когда-то. Феликс был готов сказать Хёнджину: «Отпусти себя. Не бойся, я поймаю», Хёнджин бы отпустил себя, потому что доверяет ему. Он никогда не считал себя уязвимым, но наслаждаться подчинением любимому человеку, чувствуя его защиту — бесценно. — Как обстоят дела? — спросил Хёну, наливая в три стакана холодной воды из графина. Он уже выучил все принципы разговора с Хёнджином. Главный принцип — много воды в графине. — Давай я задам тебе вопрос, на который не могу найти ответ? — Хёнджин делает небольшой глоток воды и протягивает стакан Феликсу, который сидел, не двигаясь. — Почему я всё рушу? Хёну усмехнулся и взял карандаш, чтобы порисовать узоры в своём блокноте. И вправду, вопрос требует долго осмысления, но Юн Хёну не был бы известным психотерапевтом, если бы не знал ответ. — Наверное, я плохой психолог, потому что долгое время людям верил. Я верил, что если они так говорят, они это и чувствуют, — Хёну вырвал листочек из блокнота и отдал его вместе с карандашом Феликсу, словно желая развлечь ребёнка. — Ты просто боишься начать всё с самого начала. На прошлом сеансе ты рассказал мне немного, и я могу сделать вывод, что ты питаешься воспоминаниями, живёшь прошлым, но посмотри направо... Хёнджин поворачивает голову направо и видит, как Феликс рисует котяток карандашом на листочке блокнота, прикусив кончик языка. Его невинность убийственна. — Это человек, который пытается вытащить тебя, спасти, подать верёвку, руку, — продолжил Хёну. — Ты боишься начать сначала, потому что уверен, что он сделает тоже самое, что и в прошлый раз... Что ты сделал? Да, я помню, как ты закрыл мне рот, что я не имею право ставить диагнозы, — усмехнулся Хёну, вспоминая прошлую их дискуссию. — Я могу лишь сказать, что разрушаешь ты всё из-за того, что боишься продолжить. Ты идёшь против стереотипов, принципов, потому что это банально. Ты прекрасно знаешь, что банальность разрушает. Банальность приносит разрушение. — Она и есть разрушение, — выдохнул Хёнджин. — Банальность иногда красива... Люди каждый раз по-разному банальны. Феликс сегодня заявил, что я признался в любви не романтично. Я мог бы сделать это, проходя у мусорных баков, но я сделал это в спальне под раскаты грома. Услышав своё имя, Феликс посмотрел и улыбнулся Хёнджину, смущаясь. Хёну хохотнул и покачал головой, закусывая в улыбке губы. Всё же Хёнджин удивительный человек, и казался ему очень интересным. — Считаешь рестораны банальными? — спросил брюнет, делая глоток воды, чтобы успокоить порыв веселья в себе. — Для меня ресторан — это повседневность. — выдохнул красноволосый. — Знаю, что для Феликса это непозволительная роскошь, но я там ужинаю каждый день. Для меня это не место для признания в любви. — Я рад, что ты позволил себе полюбить, — улыбнулся Хёну, заглядывая Хёнджину в глаза. — Я всё равно вижу, что тебе плохо. Чувствуешь вину? Много переживаешь? Или тяжело быть адекватным? — Да, на самом деле, — Хёнджин делает глотки воды побольше, практически опустошая стакан полностью. — Я всё ещё не понимаю, почему этот идиот сидит рядом, когда может застрелить меня. — Пиф-паф! — Феликс резко достаёт пистолет из кармана своих джинс и направляет на Хёну, который за секунду вскочил и поднял руки вверх. — Эй! — вскрикнул мужчина, а Хёнджин положил свою ладонь на руки Феликса, заставляя его опустить пистолет. — Извини, просто к нему в клубе с недавних пор стали приставать. — Хёнджин улыбнулся и закусил губу. — Так... С чего мне начать? — С чувства вины, — выдохнул мужчина и сел на место. — Может, мне стоит поговорить с Феликсом? Какого чёрта, он сидит рядом с тобой с пистолетом и всё ещё не застрелил и не засудил тебя?! — А вот я сам решу, что мне делать, — Феликс нахмурился и взял Хёнджина за руку. — Я уже знаю, кого убью. — Я виню себя за многое, что связано с ним, — выдохнул Хёнджин, чувствуя, как Феликс внимательно слушает. — Виню себя за то, что уснул тогда, позволяя ему истекать кровью. Виню, что не обращал внимание на его состояние. Виню себя за то, что закрывал глаза на то, что он не видит мира. За то, что позволял ему скрывать от меня намерения своих побегов и желаний... И виню за то, что доводил себя до грубости по отношению к нему. — Грубости? — Я потушил три сигареты о его губу, когда увидел, что я начинаю привыкать к нему, — прошептал красноволосый. — Мы дрались... — Ругались, — добавил Феликс. — Да, ругались... — А ещё недавно он скинул меня с лестницы. — И это было. — А ещё он меня застрелить пытался! — Рот закроешь ты свой сегодня или нет?! — Ты не пытался принимать таблетки? — зацепился Хёну за эту тему. — Антидепрессанты и антипсихотические препараты просто так не назначаются. Всё же были диагнозы? — Я не псих, у меня в медицинской карте написано, что я здоров. Хёнджин вёл себя спокойнее, но руки начали трястись. Феликс это заметил, поэтому отложил рисунок и взял его за руку, протягивая свой стакан воды. Блондин ничего не говорил, зная, что может сбить настрой Хёнджина на разговор. — Ты думаешь, что я могу причинять боль людям из-за всего этого? — спросил парень, отпивая воду. — Я не знаю, Хёнджин, — выдохнул Хёну. — Мне жаль, ты знаешь. Я просто не знаю. Могу сказать, что ты точно устал от всего. — Надеюсь, что когда я возьму несколько месяцев отдыха, то всё станет на свои места, — усмехнулся Хёнджин. — Но если бы я любил, то я бы подумал о том, что будет дальше. Я бы не убил, если бы любил кого-то. — Да что ты говоришь?! — произнёс Феликс, чуть не подавившись водой. — Кому ты сейчас в уши заливаешь, любимый мой? — Молча сиди, — снова заткнул его Хёнджин, нарушая их обещание о спокойствии. — Не затыкай мне рот, эгоист! — Мы не у семейного психолога, Ёнбок! — Ещё раз назовёшь меня Ёнбоком, я тебе пальцы сломаю, и тебе нечем будет рисовать и на курок нажимать. Хёнджин промолчал, потому что в голове у него вертелось совсем другое применение пальцев, которые Феликс грозился сломать. Хёну тихонько посмеялся с них, отмечая в словах Феликса информацию о том, что Хёнджин что-то собирался сделать. — Я если что могу дать консультации и на тему семьи... — произнёс Хёну.
***
Выйдя на улицу, парни под крышей стали ждать БанЧана, чувствуя прохладные порывы ветра. До сих пор шёл дождик, омывая улицы своей водой. Было прохладно, но Хёнджин и Феликс грелись в объятиях друг друга, иногда обмениваясь поцелуями. — Куда сейчас? — спросил Феликс, пряча руки в карманы толстовки Хёнджина. — Как ты себя чувствуешь? — Я чувствую себя прекрасно, Феликс, — он улыбнулся и поцеловал его в губы. — Только ещё раз ты откроешь рот, и я за себя не ручаюсь. Понял? — Да, Хёнджин, — улыбнулся блондин, приподнимаясь на носочки и касаясь своим кончиком носа его. — Всё будет хорошо, и я люблю тебя. Помни это. — Я помню, кроха, помню...
ВЫ ЧИТАЕТЕ
maniac II
Fanfictionда,это продолжение,буду писать как можно быстрее,поэтому если вы прочитали «maniac",читайте «maniac II" приятного чтения💋
