Отправь мою любовь в изгнание / 将我的爱流放

Глава 23. Предложение из мира снов

Наивное желание Лян Юньлиня спокойно поспать стремительно разбивалось стеклом о камень, когда он вновь проснулся. Или... Это был сон?

Вокруг него находилось необыкновенной красоты и очарования пространство, словно расположившиеся на небесах и сверкающее, как сумрачная тушь на конце кисти. Густой туман лазурью устлал поверхность под ногами, из пушистых облаков тянулись кристальные колонны, возвышаясь в никуда. Отсюда была отчётливо видна луна, которая была значительно больше, чем в обычные дни, мерцали звёзды.

Лян Юньлиню не понадобилось избавляться от сонливости, дабы без колебаний подняться на ноги. Вокруг было совершено пусто, ничего не было, ни звуков ни запахов. Пройдя несколько шагов, от колонны до колонны, экзорцист усомнился в реальности происходящего. Он попробовал дотронуться до поверхности кристалла, однако ладонь прошла сквозь материю.

Не оставалось ничего другого, кроме как обернуться. Однако и здесь, куда не доставал взгляд, не было ничего – лишь туман и серебряные колонны. Неожиданно что-то коснулось ноги Лян Юньлиня, и он отшатнулся, едва не упав. К нему со спины медленно двигалась фигура в светящемся пурпурном одеянии. Идущий был высок и широкоплеч, тысячи шелковых лент простелались за его спиной, вуаль, прикрывающая нижнюю часть нефритово-белого лица легко покачивалась.  Его тело казалось облаченным в сияние. Между ним и Лян Юньлинем оставались какие-то несколько шагов, когда экзорцист услышал тихое заунывное пение. Музыка сопровождалась высоким колокольным звоном и неясными приглушенными голосами. Лян Юньлинь изумился, ведь до этого здесь не было вообще никакого звука. Влекущая музыка звучала все тише, наконец перестала быть слышна, а голос вокалиста сделался неразличим. Тем не менее, в нём еще угадывалось что-то похожее на слова. Когда вокалист умолк, колокольный звон стих, он остался один на один с божественным незнакомцем. Лян Юньлинь поднял голову и заглянул ему в лицо, пытаясь понять, кто перед ним.

— Дан-дан!.. — то ли от радости, то ли от испуга сорвалось с его губ.

Это действительно был Сюй Юань, тот самый, кого он уже видел однажды во сне. Впрочем, совсем не такой, каким запомнился — теперь он казался не просто небожителем, а богом изящества, небесным императором, с безупречной небесной красотой которого не могла сравниться никакая земная красота. Его облик был неописуем, а сияние, исходившее от его тела, окружало демона ореолом какого-то прозрачного сияния. Сюй Юань в самом деле походил на божество, возвышающееся над миром, настолько оно было прекрасным, что Лян Юньлинь не мог отвести от него глаз. Но стоило быть начеку, все таки это демон-исполнитель желаний, которому навряд ли стоило слепо доверять. И Лян Юньлинь на всякий случай нахмурился, будто делая серьезное лицо.