Yakamoz

Sunlight on your skin when I'm not around

Любовь в мире Хенджина вогнана в четкие рамки: у нее есть цвет, национальность и, самое главное, пол. Любовь в мире Хенджина приходит как по расписанию, просыпается в момент, когда кто-то в семье решает, что их отпрыскам уже пора. Иногда она и правда загорается в сердцах тех, кого выбрали для друг друга, а порой так и не появляется, что, впрочем, не мешает держать маску счастливой семьи и выполнять клятву «до гроба». Каждое следующее поколение срослось уже с этими рамками, принимает реалии мира, в котором родилось, и ищет утешение в том, что если у старших получилось, то получится и у них. Хенджину повезло больше, чем остальным в его окружении, потому что его родители выбрали любовь сами и доказали ему, что, оказывается, договорные браки — это всего лишь ее подобие. Соен, которая родилась в одной из самых богатых семей страны, пошла против желания родителей и не уступила требованиям общества, выбрав себе в супруги человека, который был намного ниже ее на социальной ступени. Хенджин всегда знал, что он тоже полюбит, что его мама, которая прекрасно знает, что это за чувство, будет на его стороне, и ему не грозит так любимое в их кругах «должен», которым с самого рождения награждают новых членов семьи. Правда, Хенджин до этого дня и не думал, что полюбит так рано, и его любовью будет парень. А у него ведь точно любовь к Феликсу, потому что именно для нее нет никаких «должен» и «нельзя». Сейчас Соен все еще расстроена, переживает за сына и позволяет брату и остальным травить ее разум неписаными законами их среды, но Хенджин все равно не теряет надежду, что мама встанет на его сторону. А если и не встанет, то она и есть его лучший пример, поэтому Хенджин поступит так же, как и она. Единственное, что может его остановить и чего он по-настоящему боится — это то, что Феликс от него откажется. Последние действия парня тревогу Хенджина только усиливают.

Хенджина пугает то, как Феликс, который сегодня его обнимает, завтра уже может его оттолкнуть. Он ведь не лгал ему тогда, когда говорил, что уже устает от непредсказуемости парня. Хенджин словно ходит по минному полю, и если половину пути он над ним пролетает, то следующую половину только и успевает ошметки себя подбирать. Возможно, это Хенджин виноват, он накручивает себя, что Феликс ему солгал о матери и снова начал его отталкивать, но почему тогда кажется, что на самом деле он просто не хотел его видеть и придумал причину. Хенджин не понимает, что сложного в том, чтобы раз и навсегда признать уже, что у них все взаимно. Ведь стоит Феликсу сказать это долгожданное «да», как на спине Хенджина спящие до этого момента крылья прорежутся, и ими он укроет не только себя от летящих в них камней, но и его. Только Феликс молчит, то целует его, то снова отталкивает, заставляя наблюдать за собой с той стороны пропасти, которая между ними в такие моменты только расширяется. Хенджин пытается понять Феликса, он ставит себя на его место, учитывает и внешние проблемы, но не видит ничего, что реально могло бы создать угрозу их отношениям. Хенджин не глупый, он прекрасно понимает, что Феликс живет в районе со своими законами, его так же заселяют гомофобы, как и Лейксвилль, но почему если Хван и Джисон способны положить на то, что о них говорят, Феликс не может? Или речь не только о разговорах? Хенджин уже голову сломал, обдумывая, что так сильно может оттолкнуть от него Феликса, но ни к чему не пришел. Даже если Феликс потеряет свое «имя» или, как они любят говорить на районе, «уважение» — неужели с этим нельзя справиться? И стоит ли общественное мнение того, чтобы отказаться от любимого? Не стоит, ведь сам Хенджин собирается пройтись по всем, кто его не примет. Но Феликс боится, ему о своих страхах не рассказывает и нагнетает ситуацию тем, что прогоняет его. Хенджин, не задумываясь, прибьет любого, кто попрет против его мальчика, а кого не сможет — и Феликс завалит. Он ведь себя в обиду не дает, умеет постоять за свою правду, так почему именно когда дело касается Хенджина, он делает шаг назад и прячет глаза. Хенджину очень нужно поговорить с ним, вынуть из него слова хоть щипцами, но расколоть его. Пока Хенджин сидит у Джисона, медленно потягивая из банки колу, и слушает друга, который, в отличие от него, всегда всем делится и не запирает свои чувства.