Yakamoz

Animal instinct

— Тебе точно лучше? — Чжинри останавливается в дверном проеме и, скрестив руки на груди, смотрит на собирающегося сына.

— Да, мам, это просто синяки, и они уже почти не болят, — натягивает через голову толстовку Феликс и ищет глазами рюкзак.

На самом деле Феликс отлежался бы еще денек, но он не хочет пропускать занятия, а сегодня как раз урок по предмету, который он будет сдавать. И дело не только в пока все еще ноющих синяках. Феликс категорически не хочет видеть Кару, и вчера, лежа у себя в кровати, он даже думал о том, что не отказался бы перевестись в другую школу. Несмотря на свои раны, Феликс твердо знает, что отлично отделал Хенджина, но что его синяки перед разрушенным будущим Кары. Самое странное, что Феликс за собой заметил и что ему не нравится — это то, как меняется его отношение к Каре. После расставания он продолжал тепло относиться к девушке, мысленно называл ее близким другом, а сейчас он чувствует, что все больше от нее отдаляется. Феликс не видит логику в ее действиях, не приемлет ее мышление касательно Хенджина, и пусть он понимает, что люди разные, и она не должна соответствовать придуманному им идеалу, ему все равно из-за этого больно. Нет ничего хуже, чем любить кого-то, кто никогда не перестанет тебя разочаровывать. И Феликс продолжает убеждать себя, что все в порядке, что это все та же Кара, но стена между ними уплотняется с каждым новым днем: он на грани потери друга. Феликс приезжает в школу за пять минут до начала урока, влетает в класс и, поздоровавшись с парнями, достает тетрадь. Кара на него даже не смотрит, да и Феликс не горит желанием ею любоваться. Он пыхтит над задачей, как и всегда с наглой ухмылкой отвечает на комментарии учителя про его разукрашенное лицо и, стоит звонку прозвенеть, срывается во двор. Нужно срочно выкурить первую сигарету за день, внушить себе, что отравляющий легкие дым облегчает его тяжелую ношу, а потом ринуться во второй бой. Чанбин, как и всегда, громко зевает, оглушает всю округу своим ревом и достает Феликса из болота мыслей, в которые его в последнее время все чаще утаскивает.

— Я тут подумал, может, нагрянем к ним, подожжем к херам их школу, — Минхо прислоняется к голому дереву и смотрит на друга.

— Ты охренел? — удивленно спрашивает Феликс, который привык, что к насилию обычно призывает он, а Минхо, наоборот, ему препятствует.

— Обидно за тебя, аж разрывает, — шипит Минхо. — Сука, ты ему жизнь спас, а он на тебя наехал.