Yakamoz

Heartless

— Хенджин.

Только открывший дверь парень замирает на пороге, и внутренне подбирается, потому что мама зовет его не ласково, только когда что-то случается.

— Я думал, ты спишь, — снимает куртку Хенджин и проходит в гостиную. Соен сидит на диване с бокалом вина в руке и, нахмурившись, смотрит на сына. — Ты же вроде так поздно алкоголь не пьешь, — его беспокойство явно обосновано.

— Садись, надо поговорить, — кивает на диван Соен и ставит бокал на столик перед ней. — Расскажи, как у тебя дела, что нового происходит.

— Мам, ты же знаешь, как у меня дела, — Хенджину не нравится тон и взгляды Соен. Она явно неспроста не легла и ждала его возвращения.

— Видимо, не знаю, иначе я точно была бы в курсе того, что мой мальчик не шутил про свою ориентацию, — Соен протягивает ему свой телефон, и Хенджин, прикусив изнутри щеку, чтобы не выругаться, смотрит на фотографию, сделанную в комнате Феликса. Он не возвращает ей телефон, так и рассматривает фото, лишь бы не смотреть на мать и не видеть в ее глазах разочарование.

— Откуда это фото? — Хенджин проглатывает ком злости и страха, потому что расстраивать маму последнее, чего бы ему хотелось, и, плотно сжав губы, отходит к окну.

— Это не тот вопрос, который ты должен задавать, — последовав его примеру, поднимается на ноги женщина. Соен старается разговаривать спокойно, несмотря на бурю эмоций, бушующих в ней. — Ты понимаешь, что ты творишь? — подходит к сыну. — Или ты настолько сорвался с цепи, что тебе уже плевать на Бога, на нас, на общество?

— Мама, пожалуйста, — прикрывает веки Хенджин, пытаясь совладать с гневом, который заслуживает не мать, а тот, кто слил фото.

— Ты с ним? С этим Феликсом? Поэтому ты так о нем печешься? Чем тебе девушки не угодили? — теперь у Соен глаза на мокром месте, и Хенджин понимает, что лучше бы она на него кричала.

— Ты не знаешь, о чем говоришь, — массирует виски парень, которому внезапно душно в этом огромном доме. Хенджину нечего стыдиться, но мама не должна была узнать все так. Со временем он сам бы ей рассказал, аккуратно подвел бы ее к принятию, а тут какая-то мразь, которую он явно знает, перевернула все с ног на голову, оставила его без возможности подготовиться и защищаться.

— Это ты не знаешь, что творишь! — наконец-то срывается Соен. — Хочешь развлекаться, ради бога, но не со своим же полом! Отец в гробу переворачивается.