Возрождение. Книга 3. Хаос

Глава 16

Мира ждала Эвиана к вечеру, но он на пороге спальни так и не появился. Это, пожалуй, был единственный раз, когда ей действительно хотелось бы видеть его рядом.
Собственные мысли гнали ее из одного угла комнаты в другой. Она мерила помещение шагами уже не первый час, когда в дверь постучали. Замерла, прислушавшись. Не показалось ли? Снова стук. Быстрым шагом оказалась у входа, рывком открыла дверь и вздрогнула, потому что вместо улыбчивого метиса там стояла массивная фигура Правителя.
- Я такой страшный?
Почему-то Мира подумала – да. В красках мелькнули картинки, как он приходит за ней, чтобы залезть в разум, разворошить воспоминания и превратить часть мозга в кашу своим вмешательством. Дикая боль и агония.
Мужчина не показывал ни капли негатива, выжидал спокойно и крайне терпеливо. Пауза взволновала его, но показывать этого он не торопился. Вошел внутрь, когда Мира позволила.
- «Лишь бы только Эвиан не пришел, пока Дор здесь», - подумала, запирая за гостем. Пока возилась с замком, тот расслабился в кресле и направил глаза в потолок бездумно распахнутыми.
- Что-то случилось?
- Помнишь, я говорил, что мне нужны оставшиеся Сведущие, чтобы найти Смерть? Их храмы хранят важную информацию, а водные решили уничтожить все, связанное с культистами. Мор остался в Старом мире, разбирается с ситуацией своими силами.
Девушка встала за спинкой кресла и вытянула волосы пастыря. Аккуратно зачесала назад, как он делал в последнее время, и собрала в слабую косу. Некоторые пряди практически сразу выпали из прически, но важен был сам момент: именно это действие необъяснимым образом делало любой разговор и любую ситуацию лучше.
- Это ведь хорошо, так?
Хаос посмотрел на нее, и Мира вдруг ощутила тревогу. Она увидела проблеск вины. Короткий, но слишком уж ясный.
- Дор?
- Это хорошо, малышка, просто у Мора довольно специфичные методы. По его возвращению мы соберем Совет и обсудим их, но мне нужно подготовить тебя заранее.
Мира вмиг стала серьезной: заняла место напротив уже без романтического настроя. Весь ее вид говорил о готовности слушать только правду, какой бы та не была.
- В чем дело?
- Мор хочет решить проблему радикально. Будет много жертв, - прямо и коротко объяснил Правитель. От его равнодушного тона девушка невольно нахмурилась.
- Насколько много?
- Неприлично много. Все зависит от того, что выдаст его гений мысли, сама понимаешь. Это же Мор, он бывает очень изобретателен, если дело касается работы.
Слышать подобные высказывания о судьбе своих сородичей оказалось для человека неожиданно болезненно. До сего момента она мало задумывалась о людях, а уж об их будущем тем более. Почему-то всегда считала, что в Старом мире те в безопасности. Все пастыри здесь, нечисть предпочитает общество себе подобных, среди простых смертных им нечем заняться.
Оказалось, планета, обустроенная первыми детьми Творца, была одним из самых важных мест сражения.
Мира отвела взгляд к огню.
- Нельзя добиться цели иным путем?
- Нельзя. Так нужно, и мы пойдем на жертвы. Это Сведущие, маленькая лилия. Не жалей тех, кто не жалел тебя.
Он мягко коснулся ее щеки, провел по ней большим пальцем. Мира прикрыла глаза и, поддаваясь смутному влечению, потерлась о нее. Что-то неприятное ворочалось внутри, но близость Хаоса затмевала все. Склонившись, пастырь заполнил все вокруг горьковатым смоляным ароматом. Запах беспрепятственно заполонил легкие, пробрался в одурманенную голову. Осел внутри организма токсичным туманом, лишающим воли.
Поцелуй загорелся на краю ее губ, затем на скуле, на уголке челюсти и покрасневшей мочке уха.
- Я пришел не просто так, - проговорил Правитель завораживающе тягучим голосом. – У меня есть небольшая просьба.
- Какая? – промурчала девушка.
- Завтра прибудет один демон, весьма известный портретист. Хочу, чтобы ты позировала со мной.
Влияние пастыря совсем немного ослабло, и Мира глянула на него с нескрываемым удивлением.
- Правда? У нас будет общий портрет? – она засмеялась. – Зачем?
- Повешу его в своей комнате и буду смотреть на самое прекрасное существо в любое время, когда захочу. Даже если оно вновь вмешается в очередное приключение, и его не будет рядом.
- Это ты про себя?
Хаос скривился в притворном веселье, даже закивал, будто поддержал ее идею, но затем звонко чмокнул в плечо.
- Про тебя, шутница. Ты гораздо красивее какого-то там меня.
- Ого, какие глупости. Ты видел себя? Ты ведь такой…
- Какой?
- Ты особенный, Дор. Ты безумно привлекателен, твое лицо идеально, - проговорила Мира тихо, но вкрадчиво, ощущая, как стеснение заливает краской щеки. Предмет ее восхищения выслушивал комплименты с удовольствием, позволяя показаться самодовольной улыбке.
- Только лицо?
- Не только.
- Все – твое. Можешь трогать и пользоваться, когда захочешь, в любое время, - донести мысль не успел, его самого полностью поглотили лаймовые ореолы больших зеленых глаз. Мира смотрела доверчиво, жадно хватая каждую его мысль. Ей импонировали его собственнические идеи, что читалось буквально за доли секунды. Она наверняка отдала бы многое, чтобы звать Правителя демонов своим, обладать его душой и правом объявить об этом другим. - Я скучал, - гипнотический шепот проник в ее потемневшее сознание чем-то алым, мягко рассеивающимся. – Думал о тебе.
Ладонь сжала волосы на затылке, вынуждая девушку обнажить шею. Хаос впился в нее поцелуем, рассыпал их не один десяток. Наивная лилия совсем расслабилась в его руках.
Оттого укус показался еще внезапнее. Алый полыхнул ослепляющим огнем. Мира вздрогнула и выпуталась из объятий - боль в шее казалась адской.
Хаос отшатнулся. Замер, наблюдая, как девушка придерживает кровоточащую рану. Теперь зеленые глаза смотрели с замешательством и мимолетным страхом, осевшим в крохотных зрачках.
Прежде, чем она спросила, пастырь поднялся с места, достал из ящика комода платок и хотел, было, позаботиться обо всем самостоятельно, но вместо этого подал его Мире.
- Какого черта? – шепнула она, все же приняв ткань. Ее настолько шокировало поведение мужчины, что она могла лишь смотреть на него. Под рукой, сквозь платок, пульсировал укус.
- Прости, - выдавил он. Мире показалось, что Хаос сам ничего не понимал. – Я не могу объяснить, но такого больше не повторится. Подожди несколько минут, я пришлю лекаря...
- Не надо, - нахмурилась девушка. Здравый рассудок начал возвращаться к ней, потому она подошла к небольшому шкафчику у дальней стены и взяла оттуда обеззараживающее средство, оставленное добрым демоном-целителем еще пару месяцев назад вместе с другими предметами, необходимыми ей на то время. Нанесла жидкость прямо на платок и вновь прислонила. Чистую рану прикрыла тонкой повязкой из бинта. Хаос все еще сидел за ее спиной.
- Что с тобой происходит? – спросила она, не оборачиваясь. – Ты стал раздражительным, наглым. Ты… Ты будто звереешь.
- Я не знаю, - ответил Хаос безрадостно. Голос его был низок и мрачен. – Хочу думать, что я просто устал, и все это пройдет вместе с войной.
- Почему ее нельзя начать сейчас? Вы с Мором способны освободить замок вдвоем, зачем тянуть? – Мира резко обернулась. Шея зудела, и вдруг все прожитое обернулось резкой, ядовитой обидой. – Вы играете друг с другом, как дети. Вам не жаль собственных людей или тех, кто живет на острове Общин?
- Есть вещи важнее, чем жизни нечисти, и ты это знаешь.
Очередное упоминание гибели старшей дочери Творца, как оправдание диким поступкам, только навредило диалогу.
- Смерть не хотела бы, чтобы бы жертвовали кем-то ради нее.
Мира выпалила, не задумываясь. В общении с Хаосом существовало мало тем, способных вызвать в ней дискомфорт, но именно эта все еще оставалась запретной. Младший пастырь выстроил вокруг памяти о сестре высокую стену, редко когда удавалось подсмотреть за не хотя бы краем глаза.
Осознала ошибку, едва высказавшись.
- Ты. Ничего. О ней. Не знаешь, - проговорил Хаос четко и медленно. – Не смей даже предполагать.
Все годы жизни здравый смысл, ошибочно принимаемый Мирой за собственную волю, контролировал ее действия и речь, но теперь она была достаточно смелой, чтобы пойти на поводу у собственных опасных желаний. Губы дрожали, когда она тихо сказала:
- Ты знаешь, что я права.
В следующий момент ее тело вздрогнуло. Хаос рывком поднялся и широким взмахом руки опрокинул барабанный стол, стоявший между креслами. Его содержимое разбилось о стену с тревожным звоном.
Сердце кололо от страха.
- И что ты предлагаешь, Мира? Что? Не искать ее? Не возвращать? Ты правда думаешь, что я тебя послушаю? Я буду ее искать, я ее верну. Я уничтожу всех водных, сожгу к чертям белый замок, я высушу гребаное мертвое море и выпотрошу демонов вместе с людьми, если это ее вернет, - с каждым словом его речь становилась все искаженнее, злее, резче. Он вонзал слова в человеческую плоть, точно ножи.
- И куда ты ее приведешь? – спросила та, едва заставив себя направить внимание на мужчину. Внушительная фигура сгорбилась, мышцы прорисовались под одеждой, из сжатых кулаков тонкими густыми струями вытекали тени. – Ты приведешь ее сюда. В этот мир, который уничтожишь ради нее же.
- «Смерть придет в мертвый мир. Это звучит так логично и правильно, что становится страшно. Не об этом ли твердят все, когда заявляют, что Хаос опасен? Его жажда спасти сестру может привести к необратимому результату», - предположила уже про себя.
- Ты забываешь, с кем говоришь. Я создам новый, хоть тысячу. Две. Три. Десять.
- А жизнь в них? – Мира сглотнула, договаривая. – А ее детей?
- Они будут целы, - Хаос тоже начал осознавать свое положение. – Все, кто был ей дорог, останутся.
Сомнение, проскользнувшее в его реплике, позволило Мире сделать один робкий шаг. За тем последовали другие, столь же осторожные. Она даже на секунду не могла собраться, чтобы определить собственные действия, лишь приближалась с искренним желанием коснуться. Происходящее было не правильным для обоих.
Если девушка видела только пастыря, то он сам смотрел в одно место, не удостаивая ее внимания. Едва между ним и тянущимися пальцами Миры осталось одно мгновение, Хаос отшатнулся.
- Не надо.
Он ушел.
Мира опустила руку. Тряхнула ей, сгоняя напряжение, и осмотрелась: перевернутый столик лежал на ковре, а у стены распластались обломки статуэтки из мутного стекла. Она вновь глянула на дверь, за которой скрылся Правитель. В груди ныла тоска, хотелось побежать за ним, остановить, расспросить, что случилось, поддержать. Но она понимала – слов не хватит, здесь нечто большее, чем простые отношения между существами. Хаос видел в своей сестре что-то другое.
Миру настолько сильно озадачило поведение Хаоса, что она никак не могла уснуть. Собрала осколки, привела в порядок треснутый столик, затем вновь принялась ходить от стены к стене. Думала о том, что он предложил ей вместе позировать для портрета завтра. В силе ли его просьба? Зол ли он? Почему не дал себя коснуться?
Права ли она была, что высказалась?
- «Иногда я вообще перестаю себя понимать. Зачем открыла рот, кто просил? Кажется, я разучилась молчать. Это даже не храбрость, а банальная глупость. Может, прав Риэль».
Было далеко за полночь, когда в дверь вновь коротко постучали. Два быстрых стука и один через паузу. Мира побежала, чтобы открыть. Она рассчитывала увидеть Хаоса, даже мыслей иных не допускала.
Только на пороге оказался Эвиан.
Влетел внутрь стремительно, не спрашивая и не здороваясь. Кинул сумку к стене, сам измученно рухнул в то же кресло, где еще недавно сидел Правитель. Мира недовольно на него покосилась, для надежности прокручивая ключ в замочной скважине.
- Ну, что?
Охотник пожал плечами.
- Нам крышка. Его забрал водный. Какой-то парнишка в белом фраке и с мордой, будто его лопатой пере… пере… в общем, неприятный. Я принес письмо по адресу, там живет бабка-растлительница. Еле ноги унес, все пыталась заманить меня на чай, хвалила одежду и сказала, что у меня красивые глаза, - поведал метис, хлопая ресницами. – А потом, через пару часов, пришел этот. Во что ты нас ввязала, Ми-ра?
- Без понятия, - выдохнула та.
- Может, рассказать Правителю, пока не поздно? – предложение прозвучало вынужденно, без особого энтузиазма.
- Нет! – громко отрезала девушка. Идея была крайне неудачной, учитывая настроение Хаоса в последнее время. – Не надо. Я сама справлюсь. Пойду к Риэлю прямо сейчас, поговорю, он теперь мне должен.
- Так вот, в чем дело. И что хочешь узнать? Предатель может поделиться множеством полезной информации, ты молодец.
- Спасибо, но я пойду к нему не как к предателю, а как к мудрейшему созданию Смерти. Мне нужны кое-какие ответы, касаемо мироздания и прочего.
Эвиан пораженно вскинул брови.
- Ради этого я пошел на риск? Творец, как низко я пал и как мелко стал плавать.
Мира злорадно улыбнулась: приносить метису дискомфорт становилось ее новым любимым хобби. Учитывая, что на прежние времени не оставалось, а новый сообщник вечно околачивался поблизости, вариант казался вполне привлекательным.
- Не ради этого, а ради свидания и объятий.
- Точно, - припомнил наигранно. – Можно объятия сейчас забрать? Мне просто нужно добраться до спальни на какой-то силе.
Мира оценивающе его осмотрела. Настолько близких физических контактов с охотником ей не хотелось, но она чувствовала себя должной, потому решила, что может позволить ему безопасный вариант.
Молча протянула руку, одним лишь видом доходчиво предупреждая: делать ничего лишнего не стоит. Парень улыбнулся, поднимаясь. На щеках появились ямочки, хорошо видимые в тени, нетронутой светом пламени из камина. Осторожно обхватил девичью кисть своей. Его кожа была грубой, но не такой, как у Паккиота, просто очерствевшей от частой работы с острыми предметами, перепадами температур и подручными средствами, не всегда для того пригодными.
Мира наблюдала, как он уложил ее ладонь на свою, как склонялся над ней, изучая, как проводил кончиками гибких пальцев по косточкам и линиям сгибов. Эвиан выглядел зачарованным совершенно обыденной картиной. Очевидно, что для него она таковой не была. Метис видел в стоящем перед ним человеке единственное в своем роде божество.
Старый мир полон людей. Общение, секс, проблески теплых, щекочущих чувств – все это он пережил там, но никто не вызывал у него подобных реакций. Если бы Эвиан вырос в других условиях и пугливость имела бы в его природе чуть больший вес, он бы, вероятно, испугался собственных ощущений, но, к счастью, присутствие Миры противоречиво пробуждало в нем интерес. Рядом бродил зубастый Хаос, она сама относилась с подобием осуждения, любой шаг грозил перечеркнуть едва налаженное общение.
А он думал лишь о том, как бы оказаться поближе. 
- У тебя такие же руки, - убеждала девушка, будто пыталась уговорить побыстрее оставить ее. Ситуация вышла куда интимнее, чем хотелось бы.
- Нет, - не согласился тот. Ему нравилось, как всполохи огня играют на коже, покрытой мелкими ссадинами и шрамами. – Твоя отличается. Многие думают, что межу людьми и существами нет отличий, но они есть. Если ты приглядишься, то увидишь это. Сверхъестественные будто сделаны из фарфора – их кожа однотонная, идеальная, на ней даже пор нет. Лишь вены и шрамы у тех, кто не захотел их скрывать. Ее делают живой сгибы и разная толщина, потому она не кажется настолько однородной. У рабочих и простых жителей и вовсе множество прочих факторов делают кожу похожей на человеческую. Но твоя… Другая.
Он развернул свою руку тыльной стороной вверх и провел по кисти Миры.
- Даже не знаю, какое слово подобрать. Вы, люди, уникальны, каждый по-своему. И ты уникальна. Уникальнее всех.
- Так никто не говорит, это неверный речевой оборот.
Мира едва заметно вздрогнула, когда Эвиан сплел их пальцы. Не смотрел на нее, лишь на этот жест, будто хотел запомнить до последнего касания. В его обращении с ней было столько трепета, словно метис боялся причинить вред, обидеть. Он был осторожен и нежен, как с самой драгоценной вещью, к которой только мог прикоснуться.
- Эвиан… - начала она тихо, но он все понял и без слов: отнял руку, отошел на шаг.
- Спасибо. Идем, я тебя провожу.
Вышел из спальни первым, а Мира – за ним, немного повременив. Ей требовалась пара секунд в одиночестве, чтобы вновь восстановить душевное равновесие.
Они спустились к библиотеке под тишину крепости. Кое-где горел тусклый свет, по коридорам шуршали чьи-то неспешные шаги. Теперь ночные звуки никого не пугали, даже Мире они казались привычными. Кто-то с кем-то встречается в темноте, кто-то кому-то что-то передает – с заходом солнца начинается самое интересное, наружу выползают те, кто имеет за плечами некие тайны. Не все из них касаются политики и Правителя, но менее интересными они от этого не становятся.
У подножия лестницы Эвиан остановился. Его взгляд устремился на караульных.
- Сможешь пройти мимо них?
- Попробую. Там мой знакомый.
Они замолчали. Охотник громко, театрально вздохнул и упер кулаки в бока.
- Я тогда пойду, - он нарочито четко указал на проход в крыло прислуги. – У меня там дела.
Мира закатила глаза, испытывая желание стукнуть бабника по светловолосому затылку.
- Иди, иди. Только будь осторожнее.
Он обернулся на ходу.
- Беспокоишься за меня?
- Не за тебя.
По тихому холлу раскатился красивый мужской смех. Его обладатель удостоил девушку своей прекрасной развязной улыбки. Когда тебе так улыбаются, кажется, что ты особенный, будто никому другому так же радоваться невозможно, даже нереально. Наверное, заметь Мира, что кто-то другой заслужил такой же жест, она бы сочла это преступлением.
И только когда Эвиан скрылся в темноте арки, она осознала, что провожала его улыбкой в ответ.
Тряхнула головой, вновь стала серьезной. Времени думать о глупостях не было.
На сей раз она не стала юлить, сказала, что ей нужно поговорить с архидемоном Риэлем, и Демиан, приятный брат служанки Дели, пустил ее, опираясь на «добрые слухи» о леди Мире. Сама девушка, конечно, удивилась тому, что о ней говорят нечто доброе за спиной, но все же решила тактично промолчать, чтобы не нарваться на лишние расспросы. Пусть думают о ней только хорошее, это полезно.
Риэль уже ждал. Он сидел за одним из ближайших столиков, освещенный лишь огнем от свечи. На сей раз лунные лучи не дотягивались до него, потому вид бледного, исхудавшего мужчины, окутанного красным светом, навивал жути.
Мира села напротив.
Архидемон моргнул, глядя все в то же место на полу. Руки были сжаты в замок, локоть опирался о столешницу – поза подчеркивала, что на милые светские беседы ему плевать.
- Передали?
- Передала, - коротко подтвердила девушка, осмотревшись. В темноте не было видно ни черта. От осознания, что она наедине с предателем короны, и вряд ли ее успеют спасти, если он решит напасть, по спине прошел холодок.
Мира старалась приучить себя мыслить отстраненно.
Риэлю незачем было ее убивать.
- «Если ему незачем убивать меня, то зачем он отравил нас с Тамилией тогда? Вряд ли из-за симпатии Хаоса, сейчас это сделать было бы куда логичнее, он ведь объявил, что мы пара. А, может, и напротив, сейчас делать это – рискованно, все будут понимать, что было катализатором».
- Спрашивайте же, Мира, я слушаю. У вас есть две попытки, - прервал ее размышления раздраженный голос библиотекаря.
Она очень хотела спросить, почему послание было пустым. Что-то в этом казалось ей тревожным, будто знак действовать или убегать. Озвучивать свою догадку она не стала, по понятным причинам.
- Расскажите мне о Творце. Его мало изображают, информации о нем и того меньше.
- О нем просто нечего рассказывать, - скучающим тоном поведал Риэль. Его речь рассеивалась рядом, билась о тень, как о стены. Граница, где она начиналась, стала их защитным куполом от чужого внимания. – Он не разговорчив, не любит компанию и считает все существующее лишь экспериментом. Мы все – не дети ему, а просто пыль. Творец плодит подобных нам каждый день, думаете, испытывает от что-то по этому поводу? Его волновали пастыри, но лишь по одной причине – они были венцом его творческой мысли, особенно Смерть. Она казалась ему идеалом, учитывая, сколько себя он в нее вложил. Она больше, чем просто ребенок, она – его часть. Та, которая уничтожает, а не созидает. При такой характеристике абсолютно понятно, что Творец не делает ничего, кроме своего любимого занятия. Это все. На протяжении веков он лишь неустанно создает. А изобразить его невозможно. Люди рисовали Святое сияние, но это лишь образ, на самом деле Творец похож на солнечный свет. Сможете, Мира, изобразить солнечный свет?
- Вряд ли.
- Второй вопрос, пожалуйста.
Риэль так и не посмотрел на нее. В матовом красном сиянии изысканная серебряная красота меркла, становилась настораживающей и грубой.
- Меня интересует, есть ли у кого-то из архи особенные дары, - девушка посмотрела на него через пламя, будто надеялась найти ответы в самом поведении одного из верховных. – Проникать в сознание, внушать видения или, может, взаимодействовать через сны?
- Это может сделать даже хорошо обученная ведьма, - мужчина выдержал паузу. – Но вы не просто так спросили именно об архи, верно? Не к добру… Я знаю лишь одного архи, промышляющего подобными видами манипуляций. В вашем, вижу, она уже свила целое гнездо. Склочная белая цапля, - выдохнул он ядовито, не спуская легкой улыбки. В безжизненных блеклых глазах мелькнула искра, сделав весь его вид более мягким. Прежний Риэль на секунду вернулся. Добрый сплетник.
Мира не стала давать точного ответа, но на заметку услышанное взяла.
- Значит, знаете, о ком я спрашиваю? А есть среди сказок, написанных Ульрихом, что-то о ней или о ее способностях?
- Я много о ком писал, - туманно начал Риэль. Его худощавая рука вытянулась вдоль стола, лицо, наконец, полностью повернулось к собеседнице, хотя смотреть на нее архидемон все еще не желал. – Про Альба, например. Про Сецейю, про Бириима, про Тео и его семью, про себя, про нее тоже. Даже про местных аристократов.
- А Паккиот?
Упоминание военачальника вызвало в чистокровном сыне Смерти весьма понятные чувства: он неприязненно скривился, направив в сторону девушки острый взгляд. Двинулся, усаживаясь удобнее.
- Мне нет смысла писать о простом демоне. Его история не интересна.
Мире было неприятно слышать такое о своем тренере. Несправедливо и глупо – вот, как она посчитала.
- Куда уж существу, пробившему себе дорогу к вершине самостоятельно, сквозь потери, боль и страдания, соревноваться с первородными вельможами, - прыснула она ядовито.
- Думаете, Мира, что первородные вельможи не страдают? У вас весьма посредственное деление эмоций по членам классовых сословий. Ничего другого не ожидалось.
- Хватит называть меня глупой, я не собираюсь это терпеть.
Риэль резко глянул на нее. Острый, полный злобы и презрения взгляд, вонзился ей прямо в душу. Это было почти физически ощутимо. Вытолкнуло из нее всю решимость вместе с воздухом.
- Вы забываетесь, Мира. Просто поймите, что целой в этой крепости вас держит только благосклонность Хаоса. Как только ему надоест, вас разорвут на части в ту же секунду. Не стоит надумывать себе регалий или заслуг. Ваш статус… Знаете, каков он? Для всех вы – лишь бесполезное человеческое дитя, греющее постель Правителя, когда у него есть на это настрой, а в остальное время бегающая по крепости и разнюхивающая чужое нижнее белье. Вас не уважают и, уже тем более, не боятся. И, знаете, я теперь прекрасно понимаю, почему. Ваша неопытность – лишь малая часть того, что сведет вас в могилу в конечном итоге.
Мира не знала, что ответить. Она очень хотела, ярость и обида распирали ее изнутри, но слова не находились. Ей нечего было предъявить на подобные высказывания, ведь в какой-то степени Риэль был прав. В этом крылось самое неприятное, самое ранящее. Сколько бы она не старалась быть полезной, приносить результаты, ее не воспринимают всерьез. Она ничего не может противопоставить толпе первородных и чистокровных. Она просто человек.
И все, что она может дать – физическая любовь.
- «Мясо», - насмешливо проговорил Бириим где-то на задворках памяти.
Мира отогнала это чувство. Не хватало только показать свою слабость при предателе.
- Тогда зачем вы пошли на сделку со мной?
- Исходя из того же, - незаинтересованно продолжил он. – Ваша глупость позволила вам со мной сотрудничать, никто другой не захотел бы. Ох, вы могли спросить все, что угодно, но задали вопрос о Творце и каких-то сказках.
Уголок губ Миры против воли дернулся, и она прикусила губу, чтобы не улыбнуться сквозь горечь.
- «Я узнала, что ты действительно сотрудничаешь с водными. Более того, у вас есть какой-то тайный способ передачи посланий. Значит, они могут быть написаны на чем угодно. Я задала тебе те вопросы, которые дали мне уверенность. Если ты не понимаешь меня, это еще не значит, что я глупа».
- Доброй ночи, Риэль, - она поднялась из-за стола и удалилась, не оборачиваясь.
- Доброй ночи, Мира, - кинул ей вслед тот, вновь уставившись на ослепляющее пламя свечи.
Когда дверь хлопнула, из-за ближайшего стеллажа выплыла тонкая женская фигура.
- Зачем ей мои книги? Она удивительно… хаотична.
- Думаю, она просто догадалась, - вздохнул Риэль. – Еще немного, и все станет ясно. Если, конечно, Сецейя не вмешается раньше.
- Думаешь, расскажет Хаосу? – Лорель села рядом, сложив голову ему на плечо.
- А это уже зависит от тебя. Сделай так, чтобы рассказала, но не сразу. Я успею подготовить почву.
- Они поплатятся?
- Все, мое солнце.
Риэль смотрел на дверь, ощущая, как мягкие волосы Лори щекочут его голую шею, а руки пробираются под ворот.
Под утро Мира вновь оказалась посреди знакомой церкви. На сей раз Сецейя обошлась без слов, что, казалось, было не в ее стиле. Архангел сидела на небольшом подиуме посреди зала и обеими руками тянула на себя несколько веревочек. Те шли вверх, огибали две потолочные балки на противоположных сторонах, и вновь опускались, держа на весу стеклянные фигурки. Что те изображали Мира не могла рассмотреть, стекло завораживающе играло нежными розовыми, голубыми и зелеными бликами. Сецейя, вероятно, держала их долго, она была недовольна. Да и кому бы понравилось сидеть с расставленными в стороны руками длительное время?
В углах комнаты впервые можно было различить других присутствующих, то были неизвестные, покрытые плащами и скрытые капюшонами.
В один момент архангел подозвала Миру к себе, взглядом намекнула, чтобы та взяла ножичек для писем. Девушка в последний момент замерла с занесенной ногой, заметив под ней отполированный металл. Подняла.
Оказавшись около Сецейи, стала перерезать некоторые веревочки по ее указаниям. Стекло с громким треском рассыпалось на полу церкви. Очередная фигурка полетела вниз, но воткнулась в пол, заставив его покрыться сеткой глубоких трещин.