Возрождение. Книга 3. Хаос

Глава 20

Мор вернулся на следующий день. Как только он перешагнул порог, Теотерон созвал всех в зал советов, за исключением своей семьи. Миру и Мари тоже не ждали, но ведьма наглым образом пробилась внутрь, еще и отчитала «поганых сексистов» за «скотское отношение». Вела себя достойно, даже не смотря на обилие нецензурной брани.
Первым делом припала к мужу, крепко его обняла, показывая, насколько скучала. Только после этого всем было позволено разместиться.
Мира заняла самый крайний стул, как можно дальше от Хаоса, сидящего во главе, даже старалась не пересекаться с ним взглядами. Паккиот, устроившийся напротив, то и дело намекал ей, мол, закончится Совет и пойдешь выкладывать все Правителю, другого шанса может не быть, это подходящее время.
- Итак, Мор, - начал младший пастырь, - что происходит в Старом мире?
- Я вывел оттуда всех блох. Почти всех, - поправился он сразу же. – Некоторые Сведущие все еще живы, но это те, что не представляют никакой угрозы. Больные, немощные, сумасшедшие, ослабшие от старости. Они останутся на потом.
- Что ты узнал?
- Не много. Наши люди потрошат их архивы, скоро вся документация будет здесь, отнесем Риэлю, он ее рассортирует.
- Думаешь, уместная идея? – Хаос откинулся на высокую спинку своего стула, удерживая ладонь на столе. Пальцы едва слышно барабанили по металлической кайме. – Он может уничтожить кучу важной информации.
- Пусть кто-то приглядит за ним, - предложил Мор. – Тео?
Только Советник открыл рот, чтобы согласиться, его прервал Альб. Дядя смерил брата недоверчивым взглядом и проговорил:
- Я могу, Ваше Величество, у меня появилось много свободного времени.
- Отлично, - легко согласился тот. – Что еще, Мор?
- Теперь о главном, - средний пастырь сложил руки сцепленными перед собой. Выглядел действительно озадаченным. – Человечество развивается, я наблюдал за ними, они становятся опасны. Без нас им живется слишком весело, Хаос, надо вернуться и проредить население.
Хаос не был удивлен. Он знал.
Мира же не могла поверить, что они действительно говорят об этом. Просто так убить людей? Не могло быть и речи! Но так думала только она.
- Надолго?
- В интенсивном темпе справимся за несколько дней. Думаю, убрать миллиарда полтора, потратим столько сил, чтобы успеть быстро восстановиться и не терять оборонительной мощи на случай вторжения в крепость.
Девушка уставилась на пастыря, не дыша. Полтора миллиарда?
- Как обычно, - продолжал брат Правителя, - пара десятков войн, волна самоубийств, какая-нибудь болезнь, сотня-другая маньяков. Будем действовать по старым схемам.
Хаос безразлично кивнул. Когда-то давно он сказал, что ему нет дела до людей, так оно и было. Просто Мира ошибочно думала, что это значит, будто он никогда не станет их трогать.
- Мне нужно разобраться кое-с-чем, потом приступим.
- Отправимся вдвоем, как в старые добрые, - потер руки Мор. Не смотря на усталость, он явно предвкушал масштабное воссоединение с извечным напарником на поле боя. А люди должны были стать лишь пушечным мясом в этом семейном развлечении.
Мира поднялась.
Паккиот ждал ее реакции, ему самому такой подход совершенно не нравился, Смерть ведь наставляла их действовать иначе. Не убивать больше положенного, осторожно. Тем не менее, его настораживал тот вид, с которым ученица вступала в разговор.
- Значит, просто так пойдете истреблять людей? – спросила она, глядя на среднего пастыря.
- Такова жизнь, Мира, - пожал плечами тот, - мы сделаем, что должны.
- Ваша работа – заводить одну войну, а не десяток. Одного маньяка, а не сотню. Десять самоубийц, но не делать из этого волну. Да, капля в море, но она есть. От этого пойдет реакция, потянутся другие смерти, - она прикусила язык, уговаривая себя, что совсем без жертв не обойтись. – То, чего хотите вы - геноцид. Мари?
Ведьма смотрела на подругу жалостливо, но не произнесла ни слова в защиту.
- Прости, крошка.
Миру пошатнул внезапный отказ. Бросать начатое она не собиралась, но теперь ситуация ощущалась еще более безнадежной.
- Так нельзя.
- Можно, Мира, и мы это сделаем, - не унимался Мор.
Ей хотелось спросить, кто дал им такое право, но разрешение спора заключалась в банальном ответе – Творец. Создатель всего существующего дал право сыновьям уничтожать своих первых детей. Как скот, как безмозглых микробов, созданий без чувств и самосознания. Для верховной семьи всех эти слова были лишь набором букв, то, что есть в них, но нет у тех, кто попадет под лезвие.
Мира захотела напомнить, что у общей массы есть множество лиц, каждое из которых – отдельный человек, живущий свою ничтожно короткую жизнь.
Она выбрала один из самых подлых способов. От страха каждая мышца сокращалась, кричала – беги. То, что ты скажешь, навредит тебе.
- А как же дети, которые там будут? Как думаешь, сколько их окажется среди полутора миллиардов человек?
- Мира, уймись, - шепнул Эвиан, в нешуточной тревоге обхватив ее запястье. Она зло выдернула его, продолжив.
- Сколько их будет, Мор? Миллионы. Они не достойны жить? А их родители, возможно, потратившие годы на рождение сыновей и дочерей? Почему ты можешь позволить себе пренебречь правилами и уничтожить тех, кто ни в чем не виноват? Почему ты хочешь привести на этот свет своих детей, а чужие должны погибнуть?...
Мор молчал. Смиренно пялился в одну точку, наращивая частоту дыхания. Мари пыталась его успокоить, Эвиан безостановочно тянул Миру, прося замолчать, прочие лишь нервно наблюдали за искажающимся вместилищем светловолосого мужчины. Никому не нравились слова человеческой девушки, на лицах верховных отразилась неприязнь. Даже Альб, обычно сохраняющий нейтралитет, плотно сжал челюсти. Он знал, что произойдет, но вмешаться не смел.
Не только он признал – Правитель слишком много позволил принесенной из Старого мира безродной девице, и теперь ему придется брать на себя большую ответственность за ее вольность.
Мор, поддавшись злости, со всей силы стукнул кулаками по столу.
- Какое тебе дело, а? Хорошей притворяешься? Закрой рот, твои слова – пыль. Как и люди, которых ты защищаешь. Все вы – пыль! Жалкие, склизкие трусы!
- Ты говоришь так лишь потому, что облажался, - прошипела Мира в ответ. – Люди не виноваты. Они защищались так же, как ты сейчас, когда греешь задницу на дорогущем стуле и рассуждаешь о том, как истребить существ во сто крат слабее тебя. Трус здесь только ты. Боишься, что тебя вновь оправят в небытие, потому и спешишь побыстрее избавиться от них.
Мор резко подался вперед, больно схватил ее за щеки, перекинувшись через жену. Мира вцепилась в его руку ногтями. В черных глазах видела свое отражение. Страх был настолько сильный, что ее тело затряслось в конвульсиях.
- Ты лишь жалкая тень той, чье тело он занимал, - прорычал Мор. – У вас нет ничего общего. Ей я был готов быть братом, а тебя хочу только сломать. Ты всего лишь человек, я в тебе ошибался, - он наклонился ближе. – А каждого ребенка, которого встречу, я поджарю заживо и прожую, не сомневайся.
Сжал ее лицо так сильно, что Мире послышалось, как затрещали кости.
- Отпусти меня, - плюнула она.
Вскрикнула, когда Мор вновь зло сомкнул пальцы. Все дернулись на стульях, не зная, что делать.
- Отпусти ее.
Голос Хаоса раздался совсем рядом. Мор повернулся в его сторону резко, как настоящее дикое животное. Острые зубы заскрежетали, полный испепеляющей ненависти взгляд впился в брата.
- А ты заставь.
- Отпусти, я сказал.
Мира едва смогла выдохнуть, из глаз сами собой текли частые слезы. Предательские. Она не хотела, чтобы все видели ее такой, не хотела плакать, но боль была сильнее. Нижняя треть лица уже не ощущалась.
- Мор, твою мать, отпусти ее, иначе я тебе руки переломаю.
Когда пальцы пастыря разжались, Мира рухнула на свое место, придерживая челюсть. Та не была сломана, но мышцы горели огнем. Стыд уничтожал ее изнутри клетка за клеткой, как и обида на все существующее, на себя, на бессилие, на Мари, Эвиана и даже Паккиота. Эти чувства были всеобъемлющими. Постепенно они перерастали в ненависть, Мира ощущала быстрый процесс деформации внутри. Проще ненавидеть, чем позволять себе стыдиться собственной слабости.
Понятно, почему добрые герои становятся злодеями.
- Еще раз сделаешь так, я сам за тебя возьмусь, - пригрозил Хаос, резко усадив брата толчком в костлявое плечо. Тот усмехнулся, облизнув пересохшие губы. В его глазах все еще плясалась бездонная, дикая тьма. Они казались неживыми, выдавали присутствие хоть какой-то энергии только маленькие белые блики.
- Будешь нападать на собственного брата из-за девки?
Хаос замер. Он почти обошел его кресло, направляясь к своему месту.
- Вставай.
Мор усмехнулся вновь и показательно откинулся на спинку, даже чуть сполз вниз.
- Не хочу.
- Подними свою задницу и скажи это еще раз.
Не дождавшись реакции, Хаос дернул на себя спинку – ножки оставили несколько уродливых царапин на паркете. Мор не торопился. Выдержал паузу, вальяжно потянулся, только после этого соизволил встать на ноги. Повернулся лицом к Правителю и повторил:
- Ты будешь нападать на собственного брата из-за какой-то девки?
Удар по лицу. Все вздрогнули от неожиданности, Альб подскочил, направляясь к племянникам, но Хаос щелкнул пальцами и тот остановился, точно натренированная дворовая собака.
- Ты на ее стороне? – спросил Мор насмешливо.
Хаос схватил его за волосы, заставил повернуться туда же, куда смотрел сам. Заметив, цель его взгляда, Мор гортанно расхохотался.
Они оба глядели на Мари.
- Только попробуй впредь сказать мне что-то о девках и предательстве, братишка, - процедил Хаос.
- Не сравнивай мою жену со своей… - он запнулся. – Кто она? А, Хаос? Кто она тебе?
Хаос посмотрел на Миру. Кто?
Сейчас он не мог ответить на этот вопрос. Осознание столь неприятного факта вывело его из равновесия, задело сильнее, чем было нужно.
Он оттолкнул Мора от себя, пока тот смелся. Смех быстро утих, Мари молча повела мужа из зала, даже ничего не сказав. Ни на кого не смотрела, не испытывала стыда. Все понимали – вина не на ней, в воздухе витало всеобщее немое осуждение, и ощущала его лишь Мира. Сердце ее бешено колотилось под ребрами.
- Еще раз, Мор, ты позволишь себе подобное, я буду говорить с тобой иначе, - подытожил Хаос, усаживаясь во главу стола. – Все свободны. Уходите.
Мира поднялась следом за всеми, намереваясь сбежать как можно дальше, но услышала неоспоримый приказ:
- Останься.
Она стояла на месте, спиной к нему, пока все уходили. Паккиот знаком показал, что будет ждать за дверью, Эвиан бегло пожелал удачи, в его неуверенном голосе сквозило беспокойство. Когда в комнате стало тихо, Мира неловко обернулась. Хотела сесть на прежнее место, но Хаос вновь заговорил.
- Нет. Сюда, - указал на стул рядом с собой, где недавно сидел Мор.
Она дошла на ватных ногах.
Молчание было долгим. Пока Хаос напряженно ее рассматривал, Мира сверлила глазами пустой стол.
- Ты была не права.
- Я… - выдохнула она, надеясь оправдаться, но Правитель ее прервал, повторив уже жестче.
- Ты была не права, Мира. Не права, понимаешь? Иногда можно быть не правой, можно позволять плохим вещам случаться, ты не Мать Тереза и не центр Вселенной, блядь. Он мог тебя убить, злость делает его неуправляемым. Считаешь себя самой умной или неприкасаемой? Нет, Мира. Все, что решается здесь, не твое дело сейчас. Даже Альб и Теотерон молчали, а ты решила высказать свое важное мнение. И кому… И каким образом! Ты совсем безмозглая? Зачем ты сказала ему про детей? Намеренно надавила на больное место и ожидала, что это пройдет мимо? Учись просчитывать свои действия, не будь такой плевой мишенью. В один момент меня не окажется рядом, и что? Тебя раздавят, понимаешь?
Мира слушала лишь краем уха, сознание никак не могло собраться. После воздействия Мора ее будто освежевали заживо. Поняв, что его не слушают, Хаос подался вперед, впился в девичьи плечи, затряс до головокружения.
Мира оттолкнула его от себя, истерично завизжав:
- Убери руки! Отстань!
Он схватил сильнее, потянул на себя, но встретив яростное сопротивление, разжал тиски. Девушка вжалась в спинку собственного стула, обхватив плечи. Смотрела на него мокрыми глазами, полными страха и отчаяния. Ей хотелось стереть себя из этого мира, еще никогда она не ощущала свое присутствие таким бесполезным, таким инородным.
Унижение.
Это было оно.
От того, что сделал Мор в присутствии всех, того, что с ней сделал Хаос не так давно.
Чертово бессилие. Могущество – вот ключ к спокойствию.
Глаза Хаоса застекленели. Он уставился в никуда.
- Иди к себе.
Мира хотела убежать. Ей было так больно, что дышать стало тяжело. Но она собралась, заговорила, как могла, как получалось, не обращая внимания на звучание, положение тела и настроение, повисшее между ними. Рассказала все о Теотероне, о письмах, печатях, пересказала слова Риэля.
Казалось, это заняло огромное количество времени. Хаос не перебивал. Когда Мира закончила, он молча ушел в дальний угол комнаты, к окну. Стоял там несколько минут.
- Уходи.
Девушка не поверила ушам.
- Ч-что?... Но я же…
Правитель старался говорить спокойно, но голос его дрожал от ярости, был полон ядовитого раздражения, даже возмущения услышанным.
- Ты думаешь, - заговорил он вкрадчиво, насколько мог, - что я поверю в это? Мира, открой глаза. Теотерон – самый преданный архидемон после Альба. Он служит мне уже много сотен лет, в его принципиальности не стоит даже сомневаться. Я знаю его. Знаю, что для него важно, и держу это рядом. Его семья в моей крепости, под моей защитой и на моем попечении. Его дочь влюблена в меня, и я даю ей надежды на брак, - он даже не думал объясниться, просто продолжал. – Теотерон всеми нитями подвязан ко мне. А вот ты, - наконец, Хаос обернулся. – К тебе у меня появилось больше вопросов, малышка. Вновь действуешь за моей спиной, да еще и с этим охотником. Не тебя ли недавно тяготило его навязчивое внимание? Решила использовать влюбленного дурачка в своих целях? Крепость многому тебя научила. Но не все влюбленные мужчины ведут себя одинаково, - он поднял руку, готовясь к щелчку. – Если я еще раз увижу его рядом с тобой или услышу хотя бы намек, что ты продолжаешь копаться в вещах, не имеющих к тебе отношения, вы оба пожалеете. Ясно?
Мира сглотнула. Все было совершенно не так, совершенно не так, как ей представлялось. По ее выражению лица пастырь понял, насколько удивительным для девушки было развитие событий.
- Или ты думала, что я буду всех на цепь садить, на кого ты донесешь? Риэля заковать были основания, на задержание Теотерона оснований нет. И не будет, - добавил он с нажимом. – Спрашиваю еще раз, тебе все ясно?
Мире не оставалось ничего, кроме как рвано дернуть окаменевшей шеей.
- Хорошая девочка. Теперь иди к себе.
Она выбежала из зала. Желчь подкатывала. Все вдруг перевернулось с ног на голову. Что произошло? Весь мир исказился до неузнаваемости, а Мира этого не заметила и почему-то думала, что все в порядке. Ничего не в порядке. Все катилось в огромную дыру, неумолимо к ней приближалось, а все делали вид, будто вселенная цела и все на своих местах.
Казалось, Мира одна видела реальность.
Хаос. Что случилось с Хаосом?
Она все бежала, закрывая рот ослабшей ладонью, дрожащей от напряжения. Приходилось хвататься за стены, отталкиваться, давая себе силу продолжать движение. Забежав в комнату, заперлась и рухнула на пол.
Легкие жгло. Одежда липла к телу от пота, все вокруг меркло, сливалось в тягучие темные пятна. Мира сжалась в комок на боку, спрятала лицо у коленей и замерла. Не плакала, даже не допускала мыслей. Ею завладел чистый шок, и за этой стеной пряталось все остальное, те эмоции, что нахлынут потом.
Через какое-то время Мира уснула. Ей вновь снилась Сецейя, но запомнить этот сон не получилось. Рассеялось белое ведение от стука в дверь. Два под ряд и третий, спустя какое-то время.
Веки распахнулись, как от кошмара. Девушка подскочила, превозмогая тошноту и головокружение, открыла. Эвиан по привычке быстро оказался внутри, но не из страха перед внешней угрозой, а из-за переживаний о хозяйке спальни.
- Зачем ты пришел? Уходи! – зашипела она умоляюще. – Если он увидит тебя, то убьет!
Охотник запер дверь и вытянул Миру к окну, на свет.
- К черту Хаоса, что произошло?
Она двинула пересохшими губами, ища подходящий ответ. Надеялась правдоподобно соврать, чтобы не очернять Хаоса и не впутывать Эвиана в эту мутную, проблемную историю, но лишь разрыдалась. Метис положил руку ей на затылок, второй обхватил исхудавшую спину.
- Тише, Ми-ра, тише. Все будет хорошо, обещаю. Мы что-то придумаем, да?
- Он говорил такие ужасные вещи, Эвиан, - всхлипнула Мира. – Он не поверил мне. Я будто в ловушке.
- Не в ловушке. Ты переживаешь, но это временно. Как только эмоции отступят, ты поймешь, насколько все в норме. Мы близки к разгадке, верно? Знаешь, что я думаю? Знаешь? Хочешь послушать? Ну не плачь же, ты такая умница, зачем плакать? Слушай, да, - приговаривал парень, поглаживая девушку по спутанным волосам. – Когда мы проходили мимо них вчера вечером, я почувствовал знакомый запах, знаешь, такой, приторный, весьма приятный. Это ваниль. Не поверишь, но многие яды в Новом мире пахнут ванилью, потому что это одна из самых дешевых и прилипчивых отдушек. Чтобы замаскировать природных запах, в яд добавляют ванильный экстракт. Занимательно, да? Так вот, я стал думать над этим и припомнил, что после твоего отравления Хаос приказал Альбу поставить магическую защиту от смертельных видов подобных снадобий на портал, значит, пронести его не могли. Следовательно, сделали его здесь, но, вот незадача, ваниль ни в каком виде в замок не поставляется, а чай с ней пьет только знать, сам Хаос ваниль не любит. Загвоздка в том, что я в последнее время часто ощущаю этот запах рядом с ним. Вкусы могут меняться, но не у существа, которое с самого своего сотворения не может терпеть что-то определенное. Значит, ему этот чай кто-то периодически приносит.
- Лорель, - подсказала Мира.
- Лорель, - подтвердил Эвиан. – Принцесса спаивает нашего Правителя чем-то, что, вероятно, и влияет на его состояние.
Мира подняла на охотника полные слез и надежды глаза. Их лица были непозволительно близко.
- Ты уверен?
Он кивнул. Девушка кинулась ему на шею, прижимая со всей возможной силы. Эвиан позволял себя обнимать, а сам лишь поддерживал, поджав губы от смешанных чувств. Он был доволен своими умозаключениями, принес хорошие вести, но дарить успокоение ими, когда Мира буквально разбита поступками Хаоса – неправильно и неприятно.
- Ты рада?
- Очень! Теперь все становится понятно! – когда она отстранилась, улыбка на девичьем лице дрогнула. – Эвиан, а… Как думаешь, на человека и пастыря этот яд будет действовать по-разному? Просто я тоже пила этот чай.
- И что произошло?
- Слабость, тошнота, конечности онемели... Долгий сон.
Лицо охотника вытянулось.
- Сколько ты выпила?
- Крошечный глоток. Если бы больше, то… умерла бы, верно?
Он закивал и ринулся к двери.
- Жди здесь, я все расскажу Паккиоту и сделаю кое-что еще. Нужно проверить. Как же… Черт возьми! Точно! Сиди в комнате, я скоро вернусь!
И он выбежал так быстро, что Мира какое-то время слышала его топот из коридора.
Эвиан спустился в оранжерею и остановился только напротив белой яблони. Пытаясь отдышаться, рассматривал ее снизу вверх. Листья рассыпались по ветвям, а меж ними прятались едва заметные белые яблоки. Он убедился, что рядом никого нет, и принялся карабкаться наверх. Сначала забрался на заборчик, затем ухватился за самую низкую ветвь. Оттуда еще на одну выше, где уже смог достать яблоко. Предусмотрительно надел перчатку, схватил его и спрыгнул на землю, приземлившись аккурат на обе ноги.
Он знал, что из одних яблок такой отравы не сваришь. К тому же, вел себя Правитель занимательно, ему практически не доставлялось физического дискомфорта, а вот морально яд извратил его до неузнаваемости. На это повлиял какой-то другой ингредиент.
Эвиан подкинул яблоко, покрутил и спрятал в сумку. Направился вглубь оранжереи, надеясь найти нечто полезное. Возможно, где-то здесь укрываются те самые растения. Если они ему известны, поиск будет быстрым.
Прохаживаясь меж рядами, опытный следопыт, по долгу службы оказавшийся еще и неплохим травником, вспоминал названия растений и их свойства. Ничего отдаленно похожего на нужное не обнаружил, но его внимание привлекли замысловатые красные цветы. До этого момента он не встречал ничего даже отдаленно напоминающего их. Бутонов было мало, тонкие ножки росли из скопления массивных листов, распластанных по земле. Около них Эвиан осмотрелся. Заметил один недавно собранный бутон – срез еще не успел подсохнуть. Потрогав растение убедился - орудовала здесь не кто-то из местных дам, нужна сила, стебель довольно толстый. Не комнатные придворные леди, уж точно.
Изучил цветы, запомнил все до мельчайших деталей, решив поспрашивать у знакомых травников или садоводов.
Вновь достал яблоко. В его голове начала складываться весьма логичная цепочка.
- «О яде белого яблока знают только местные жители. Его уже применяли, пусть и немного в другом виде. Отравитель был здесь на тот момент и до сих пор остается. Если не рыться глубоко, то понятно, что во всем замешана Лорель, но сама принцесса не додумалась бы до такого, в химии и садоводстве она явно не смыслит. Значит, ей кто-то помог. Риэль? Не просто так ведь она водит с ним дружбу, выторговывает помощь.
Знают ли ее родители? Советник предан Правителю, значит, он не в курсе. А мать?
А мать была отравлена. Лорель винила в этом именно Миру».
Эвиан вновь спрятал яблоко в сумку и покинул оранжерею с намерением разузнать все о красном цветке и роли библиотекаря в этой истории. 
Мира тем временем приняла ванну и сжалась комочком на постели. Покидать комнату не хотелось, как и впускать кого бы то ни было. Недолгое время в спальне провела только болтливая горничная, сказавшая, что к утру Правитель вместе с братом отбудут в Старый мир по работе.
От этих слов Мира сжалась еще больше, зарылась лицом в подушку в попытке спрятаться от ужасающих образов. Они отправятся убивать людей, как раньше. Бегают от водных, но с легкостью идут справляться с теми, кто во сто крат слабее. Какое благородство.
Наедине с удручающими мыслями Мира пробыла недолго. В дверь постучал один из приближенных Паккиота с посланием от него. Военачальник напомнил, что у них обучение езде верхом, и девушка от него не освобождена. Яснее знака придумать было сложно, потому девушка заставила себя собраться и покинуть уютную, темную нору.
Паккиот действительно ждал ее у конюшни. Они вошли внутрь.
- Где Мари?
Мира заперлась изнутри.
- Мари не придет, - ответила сурово. Ей даже не хотелось видеть ведьму после произошедшего. Нужно было все переварить, усвоить, обдумать, только после этого выносить какое-то решение. Она без сомнения была обижена и зла. Ко всему прочему, находилась в недоумении. Мари было под силу решить конфликт без крайних мер, она точно могла бы заставить мужа смягчиться, но не пошевелила и пальцем.
Паккиот не стал расспрашивать.
- Эвиан мне рассказал. Ты так быстро сбежала из зала. Насколько все серьезно?
- Очень серьезно. Он просто отказался мне верить и даже угрожал, чтобы я больше не лезла не в свое дело.
- Правильно сделал, - горько вздохнул Паккиот. – Но ты ведь не перестанешь, пока не прибьют.
- Не перестану.
- Мы с Эвианом придумали кое-что. Нужно уличить момент, когда они напишут новое письмо и подменить его на то, что напишем сами. В нем мы попросим Сецейю отправить в крепость Абериона, а в место, где они встретятся с Теотероном, направим Хаоса. Пусть увидит все сам.
Мира согласилась с предложением. Они какое-то время провели вместе, в закрытой конюшне, наглаживая серую морду Эльзы и обсуждая последние события. Паккиот согласился, что Правитель стал вести себя иначе, и его это тоже волновало. Поступок Мора он и вовсе назвал отвратительным, не достойным мужчины и верховного существа. А Миру отчитал за длинный язык и своенравие, но в то же время похвалил, что не побоялась. Лишь объяснил важный нюанс: смелость – не безрассудство, и иногда нужно быть осторожнее. Мира обещала обдумать это.
Позже, у своей комнаты она встретила одного из дворецких. Мужчина оповестил, что Правитель ждет ее в своих покоях немедленно.
Заходить к себе девушка не стала, направилась напрямую к нему. Было уже все равно.
Просто хотелось верить, что ее Дор жив.
Она постучалась, вошла.
Хаос цедил какой-то напиток из высокого стакана, глядя на огонь. Заметив пришедшую, отставил алкоголь и поманил ее рукой.
- Здравствуй, малышка.
Малышка. Знакомое, нежное обращение, которое раньше заставляло Миру улыбаться, теперь вызывало лишь отвращение. Он не имел право называть ее так после всего, что сделал и сказал. Хотелось ударить его, избить до такой степени, чтобы пробить эту черепашью броню из злобы и жестокости. Он словно оброс толстой кожей, стал теперь незнакомым и чужим. Мира не могла понять, о чем Хаос думал, какие чувства испытывал на самом деле. Вся его личность обратилась сплошным мороком. Животное на цепи. Когда-нибудь цепь не выдержит.
Его объятия были такими же теплыми и широкими. Он обхватывал ее всю, только не прятал, как раньше, а заключал в клетку. Мире хотелось выбраться, выдержать расстояние между ними. От этого в горле вдруг появился ядовитый комок.
- Ты такая очаровательная, - проговорил Хаос, улыбаясь. – Хочешь выпить?
- Нет, спасибо.
Он отстранился, подхватил свой стакан. Состояния девушки либо не замечал, либо не хотел замечать.
- В таком случае, я хочу тебе кое-что показать. Смотри туда, - он кивнул за спину Миры. Та обернулась, не надеясь застать ничего интересного, но, увидев, замерла. Сердце быстро забилось, точно маленькая птичка, заметившая солнце. Тьма вокруг рассеялась, даже воздух стал легче.
Там стоял их портрет, написанный Вигиоргом. Прошла пара дней, а казалось, целая вечность.
Мира подошла, точно загипнотизированная. Коснулась просохшей темной краски. Хаос был таким красивым, таким привычным. Эта картина сохранила последние следы его настоящего взгляда.
Девушка обернулась, не скрывая надежды.
Незнакомец стоял за ней, отслеживая реакцию с широкой, самодовольной улыбкой. Его глаза были пусты, как резервуар для единственной эмоции – ярости. Когда она наполняла их, он выглядел живым, в остальное время был больше похож на куклу, выполняющую одни и те же механические движения.
Мира поднялась и насильно заставила себя подойти к нему, снова заключить в настоящие объятия. Он тоже обнял ее, оставил поцелуй на безжалостно стучащем виске. Делал вид, что ничего не случилось? Нет, Хаос будто забыл о произошедшем, как о чем-то незначительном. Его память стала совершенно непрочной.
- Тебе понравилось? – спросил тихо.
Она кивнула. Наступил момент, когда Мира нуждалась в нем как никогда сильно, ее мучало одиночество и тоска по неожиданно потерянной части жизни. Ей не хватало Дора, того самого, который спас ее, который заботился о ней, дарил лилии, умел признавать ошибки и прощал, если требовалось. Не хватало его поддержки и мягкости. Его мудрость помогла бы ей принять правильное решение, его сила могла бы придать ей смелости. Он сказал бы, что будет рядом, а она, чувствуя это, с головой нырнула бы в очередную авантюру.
Но теперь эта голова пострадает, стоит девушке оступиться.
Теперь именно он нуждался в ней, в ее терпении и сострадательности. В ее помощи.
Мира взяла его лицо в ладони. Оно стало другим даже на ощупь – жесткое и болезненно угловатое, как восковая маска.
- Это потрясающе, спасибо.
- Рад, что тебе понравилось.
Он даже улыбнулся, но все еще походил на мертвеца. Мира прикусила губу, чтобы не разрыдаться.
- «Что же они сделали с тобой?».
- Пусть он останется в твоей комнате, а я буду приходить и любоваться им иногда, ты ведь не против? – проговорила неровно.
- Как я могу быть против? Все, что хочет моя малышка, будет ее. Я хотел подарить тебе что-то еще, подумай. Может, хочешь какое-нибудь украшение? Колье, к примеру?
- Нет, я хочу, чтобы ты был со мной. Всегда, - выпалила Мира тихо, ее голос хрипел.
- Я и так буду, малышка. Ты никуда от меня не денешься.
Слова, полные страшного смысла, когда-то звучали мило и даже забавно. Обещание, что ее Дор никогда не вернется, застряло в разуме толстой спицей. Мира буквально принуждала себя мыслить, будто, остановись этот поток, эмоции захлестнут ее и утопят. Больше отрезветь не получится.
Вспомнились печати и переселение, что вдруг показалось прекрасным выходом из ситуации.
- Как продвигается удаление печатей?
- Успешно. В последнее время я куда проще переношу боль. Ничего не чувствую. Альб почему-то временит, оттягивает, хотя прекрасно это видит.
- Выходит, скоро мы снова сможем жить в моем теле вместе?
Хаос широко улыбнулся, прошелся большим пальцем по ее щеке.
- Именно, моя маленькая наивная лилия. Ты будешь всегда под присмотром, а я буду силен настолько, чтобы разобраться с этой затянувшейся клоунадой в одиночку.
Он даже звучал иначе. Подбирал другие слова, будто Мира была его личной вещью, а не отельным существом. Раньше Хаос не позволял себе подобных высказываний. Такие детали она начала подмечать лишь сейчас, когда их лишилась.
- Я хотела спросить еще кое-что, - девушка проглотила собственные сомнения и негативные эмоции. Опустила игривый взгляд к собственным пальцам, изучающим швы жилета пастыря на груди. – Меня пытались научить использовать магию, но, как оказалось, магии во мне нет ни капли, - она сделала вид, что очень огорчилась. Если он вдруг начал принимать ее за очаровательную дурочку, так и быть. – Я не смею просить, понимаю, что слишком серьезное дело, но… - Мира подняла глаза, смотря теперь снизу вверх. Пушистые ресницы неприятно щекотали кожу под бровью. – Ты можешь дать мне часть своей силы? Хотя бы немного, я хочу научиться таким же вещам, какие умеешь ты.
Мира ожидала, что он откажет, потому что слушал Хаос с серьезным, непроницаемым выражением. Правда, когда речь оказалась высказана полностью, смягчился.
- Конечно, моя малышка. Все, что угодно, я ведь говорил. С большим количеством ты не справишься, сила хаоса все-таки дикая и непоследовательная, но я дам максимум, который будет тебе подвластен. Идет?
Мира закивала. Даже искренне улыбнулась от облегчения и осознания, что теперь в ней будет магия. С магией жить куда легче, Мира твердо решила научиться использовать ее на максимум, едва получит.
- Идем.
Он отвел ее к постели, усадил на край. Сам исчез в ванной, вернулся с несколькими бинтами и скальпелем. Видя в его руках что-то острое, Мира теперь испытывала волнение. Все вменяемое в ней говорило убежать как можно быстрее и дальше, но, к счастью, такого было меньшинство, иначе она не влипала бы в передряги так часто.
Хаос оставил все на прикроватной тумбе, сам сел рядом, приказав освободить запястье. Мира подняла одежду, наблюдая, как пастырь закатывает рукав рубашки. Затем он ощупал сгиб ее кисти, пока, наконец, не нашел нужное место.
- Что ты делаешь? – спросила осторожно. Припомнила, что Альб уже делал такое, когда искал Мора при помощи остатков его силы в Мари.
- Нужно найти подходящее место. То, где прощупывается пульс. Вот оно, - он зафиксировал пальцы, затем принялся изучать свое запястье другой рукой. Когда нашел, оставил первый порез. Второй достался Мире. Она шикнула, но не дала себе завопить. Хаос одобрительно вытянул уголок губ. – Давай сюда.
Он поднял свою ладонь, призывая девушку сплести с ним пальцы. Когда из их ладоней получился крепкий замок, Хаос взял бинт и обмотал запястья, привязывая. Пальцы пришлось расцепить, хотя фалангами они все еще цеплялись друг за друга.
Их кровь смешивалась, стекая по предплечьям до локтя. Черный и красный слился в один поток. В тусклом свете свечей дорожка заманчиво сверкала, заставляя Миру непрерывно думать только о том, что в ней эта жидкость прямо сейчас неторопливо распределяется по венам.
- Теперь я смогу найти тебя, если вдруг потеряю? – спросила девушка задумчиво.
- Ты меня не потеряешь, я никому не позволю нас разлучить. Всегда найду способ к тебе вернуться, моя маленькая лилия.
Вновь ее не успокоили его слова. Вновь в них звучала угроза. Это было похоже на нескончаемый кошмар. Будто Правителя одним утром подменили на совершенно другое существо, а этого никто не заметил.
Когда положенное время вышло, Хаос снял бинт, взял чистый и перевязал рану Миры, даже не промыв. Аргументировал тем, что трогать ее пока нельзя, до утра она заживет сама, а если нет – значит, магия не прижилась, вместилище не способно справляться со сверхъестественной силой без его вмешательства. Затем отправил к себе, ему нужно было подготовиться к рабочей поездке.
Напоследок он поцеловал ее. На какие-то секунды Мира смогла забыть, что перед ней не Дор. Он так же пах, так же ее касался, был таким же большим и надежным, даже его руки придерживали ее так же, как раньше. Когда поцелуй закончился, она открыла глаза и встретилась с белыми радужками. Крошечные, пугающие зрачки впились в нее. Хаос старался быть добрым, но что-то безумное легло на черты его лица, и скрыть это не получилось бы ни единым из возможных способов.
- Я пойду.
- Я зайду завтра, моя малышка Мира.
«Моя малышка Мира». «Моя». Почему-то девушка не могла принять это маленькое новое слово, вставшее рядом с обращением, которое любила до безумия.