Возрождение. Книга 3. Хаос

Глава 10

Мира с большим предвкушением, но без радости вошла в зал для тренировок. Обострившееся чутье подсказывало: кого-то ждет длинная лекция о применении оружия, рисках, отклонению от команд вышестоящего по званию и еще куче других положений, которые  Мира столь неумело и необдуманно нарушила. Морально она уже успела себя приготовить, но физически тело реагировало неохотой и стыдливой скованностью.
Заметив фигуру тренера, девушка глубоко вдохнула и прибавила шагу. Смысл медлить?
Когда тот обернулся, Мира едва успела замереть и отшатнуться – ее живот еще бы немного и рассек поперек хорошо заточенный меч.
- Подкрадываешься? Или думаешь, раз водного зарезала, можешь и меня следом в небытие отправить? Не так я тебя воспитываю, Мира.
- Даже мысли такой не было, - кисло призналась она, почему-то подняв руки в жесте «сдаюсь».
Они замолчали. Паккиот, держа ее на мушке, очевидно, желал объяснений, но просить о них даже не думал. Мира же понимала, что надо сказать несколько слов в свою защиту, и продолжала упрямо молчать, сродни подростку, пришедшему домой позже обычного.
- Долго будешь на меня волком смотреть? – поинтересовался демон.
Ученица ответила не сразу. Почему-то выдержала некоторую паузу.
- Я жду.
- Какое совпадение, я тоже, - Паккиот оружия не опустил, но смягчился. Осмотрел ее от лба до самых носков сапог, тяжело вздохнул. На лице, рассеченном множеством шрамов, показались беспокойство и снисхождение. Перехватив меч на середине лезвия, повернул его рукоятью к пришедшей. – Пора начинать тренировку.
Мира даже дыхание задержала. Не знала, какую реакцию выдать, чтобы не показаться пришибленной, но и не напороться на колкую издевку в случае, если Паккиот просто решил ее проучить. Потому выбрала привычную тактику – защищайся, но не отступай.
- «Не может быть», - подумала. Только вот эфес, обтянутый тонкой шнуровкой из льна, держался перед ней неизменно ровно.
- Хватит таращиться. Тебе деревяшку теперь давать не по статусу.
Выученная настороженность сменилась восторгом. Девушка схватила оружие и подняла, уперев острие в потолок.
- Не радуйся раньше положенного, - посоветовал Паккиот. – Если бы тебе ногу отсекли, я бы тебя заставил по залу десять кругов прыгать, дурная. Кто просил в драку лезть? Повезло, что целая да живая осталась.
- Я помогла! – возмутилась Мира. Оружие оказалось тяжелым. На поле боя его вес значительно отличался, видимо, из-за сильного волнения и адреналина. Получив затрещину, не удержала – то клюнуло каменный пол с противным скрежетом.
- Чем помогала? Хоть бы в бою кого уложила, а то в бок кольнула, как безголовая. Я тебя зачем всем этим приемам учил? Чтобы ты потом врагов… - демон раздосадованно плюнул, - затыкивала?
- Прости, - виновато проговорила нерадивая ученица. – Я просто не успела подумать. Но я не заколола, а всадила в бок, глубоко, - под тяжелым взглядом, добавила, пожав плечами. – Сила для этого нужна была…и ловкость. И скорость. Тоже.
Паккиот закивал, снимая со стойки экземпляр для себя. Тон его не предвещал ничего хорошего, юмор и снисхождение мигом куда-то подевались.
- Вот сейчас и покажешь, как ты там в кого и что всаживала. Не дай Творец тебе в чем-то ошибиться, с мечом дальше этой комнаты ты не выйдешь ближайшие лет десять.
Мира нервно сглотнула.
Спустя долгие минуты непрерывного сражения и ворчания Паккиота, звучащего куда более жестко, чем обычно, Мира была готова разрыдаться от усталости. Каждый спешный удар сердца заставлял ее тело сотрясаться, будто все его клетки стали слишком уязвимыми. Волосы прилипли к мокрой голове, а одежда – к телу. В висках стучало, но приходилось каждый раз превозмогать себя, чтобы прикрыться от очередного удара. Внимание было совершенно рассеянно, собрать его не выходило никаким образом.
Когда Паккиот снова замахнулся, Мира отразила атаку, но оружие предательски выскользнуло из негнущихся пальцев. Звон металла о камень раздался под высоким сводом потолка, как ознаменования законченного раунда. Это было громкое и позорное поражение.
Девушка пошатнулась. Налаживая дыхание, вытерла пот над губой тыльной стороной ладони.
Тренер пренебрежительно пнул ее оружие носком ботинка, а свое отнес на место, повесив на стене, как трофей. Обернулся со скрещенными на груди руками.
Мира обессилено сопела, стоя посреди зала.
- Не пыхти и выть не смей. Мозгом надо думать. Если бы ты хоть где-то замешкалась тогда, сама бы трупом легла, никто бы тебя не жалел. Там не тренировочная площадка, на войне убивают, Мира. Убивают таких, как ты, как я, как наш Правитель и сотни других существ. Если не можешь за себя постоять – ты мертва. Везение не вечное, оно мимолетно настолько, что не заметишь, как закончится. Осознаешь перед тем, как глаза навечно закроешь, на миг всего. Поэтому не вздумай больше лезть в драку, пока не позволю, поняла приказ?
Провинившаяся девушка сжала кулаки.
- Нет.
- Что? – притворно переспросил Паккиот.
- Не поняла. И не буду ждать, пока позволишь.
- Мира, - разочарованно выдохнул следом, но закончить мысль не успел.
- Нет! Не стану! Я не собираюсь смотреть со стороны, я еще раз пойду, понятно? Пойду – и точка! Учи меня, если хочешь, чтобы я выжила, иначе умру. И если умру, то пусть так, все равно не послушаю! Я мальчика спасала, ясно? – она утерла влагу с лица. Каждое движение отзывалось пульсацией в затылке, мышцы горели огнем. – Ребенка. И я этим горжусь. Снова бы это сделала, даже если бы знала, что пострадаю. Не надо мне указывать, просто помоги. Я устала быть беспомощной.
Паккиот подошел на расстояние вытянутой руки. Не видел слез на раскрасневшихся щеках, но слышал, как женский голос ломается от злости. Не от обиды, не от постоянной усталости или боли. Злилась Мира лишь потому, что не могла выдержать больше.
Крупная ладонь легла на ее плечо, заставив то потянуться вниз.
- Я делаю все, что могу.
- Сделай больше. Нагружай меня больше, я выдержу. Правда, - закивала, утирая лицо совсем не женственно, обоими кулаками, дрожащими от перенапряжения.
Военачальник жалостливо ее осмотрел.
- «Да куда тебе, прости меня Творец», - вздохнул про себя. Правда, с гордостью отметил, что для своих возможностей она большая молодец. Из этого может что-то получиться.
- Тебе нужен более нетренированный партнер для спарринга… Скажем, кто-то из моих новеньких. Подумаю над этим.
Мира непрерывно кивала. Она была готова согласиться на что угодно, только бы сломать этот барьер, стать чем-то большим, чем есть сейчас. Ей казалось, что умение отстоять себя и физическое превосходство сделают ее более самодостаточной. Желание ощущать могущество сжигало ее изнутри.
- И, Мира – соберись. Ты можешь больше, но для этого нужно пару раз сломаться. Первый перелом есть, подождем, пока срастется, - дав время понять, о чем он, Паккиот спросил. – Тяжело было?
- Меня вырвало.
Демон положил вторую руку на плечо девушки и принялся поддерживающе потирать.
- Нормально, нормально. Все мы через это прошли, помню, сам вообще три ночи потом не спал, глаза сомкну – а в темноте тот водный за шею держится. И вода хлещет, как из фонтана, прямо мне в лицо.
- Долго срасталось?
- Долго, - охотно подтвердил Паккиот, - до сих пор поднывает. Научишься с этим жить, не переживай. Будут раны и больнее, лучше не трать ресурсы.
Миру признание нисколько не обнадежило. Она почему-то не переставала бездумно кивать, хотя никакие слова уже не звучали. Подтверждала что-то, с чем-то соглашалась, убеждала себя же.
- Я смотрю на Мора и Хаоса, они такие сильные. Кажется, до них не добраться никогда. Как ты это сделал? Одолел, и не раз, будто тебе это ничего не стоило. У меня нет столько лет в запасе, я не успею.
Демон надавил на хрупкие плечи. Девушка села прямо на пол, а он напротив, вытянув одну ногу. Осмотревшись, она остановила взгляд на согнутом колене мужчины, прижатом к полу. Указала пальцем:
- Я могу лечь?
Паккиот поначалу не понял. Осмотрел себя, будто где-то рядом внезапно появилась подушка. Затем, заметно замешкавшись, позволил. Мира уронила гудящий затылок на его ногу и облегченно выдохнула. Завораживающий потолок зала заплыл впереди.
- Когда-то у меня был соратник, - тихо заговорил тренер. Звучание его все равно было неровным, рыхлым, точно песок, и от того приятным. Никаких скрипов и высоких нот, только низкая, завораживающая хрипотца. Сухая и теплая. – Мы пришли в замок Хаоса вместе. Оба из бедных семей, мой отец охотился, а его – продавал это мясо на базаре, с того деньги и имели. Мы старшие в своих семьях, потому с детства родителям помогали. А там попробуй не научись с оружием обращаться, если на тебя медведь несется или нужно чью-то тушу принести и разделать. Как только возраст подошел – пришли, как новобранцы. Зеленые, на все смотрели, будто в сказку попали, но сказкой тут не пахло даже. Повезет, если свежего воздуха когда глотнешь. Я старался, меня это все тянуло. Да и упрямый был, прям как ты, - ткнул девушку в лоб, не скрывая обвинения. Она усмехнулась, приоткрыв один глаз. – Мне говорили «нет», а я все шел, шел, так и дошел. Но я сам бы не справился, друг очень помог, до сих пор ему благодарен, да и всегда буду.
- А где он сейчас?
- Не выдержал проверку на… прочность. Вы с Мари видели его в Центре.
- Тот продавец в мясной лавке? – догадалась Мира. – Так он жив! Какая радость, а то я на секунду подумала, что…
- Да. И я благодарен Творцу, что все так, как есть. У него семья, детишки растут, а воевать он никогда не хотел.
Девушка сонно улыбнулась разрисованным сводам.
- Как хорошо, что вы оба получили желаемое и все еще дружите. Значит, и я смогу. Да?
Она вновь приоткрыла глаз и уставилась на Паккиота. То наблюдал за ней с теплом, ведь необычайно горячо разделял озвученные мечты. Чувствовал каждую, как свою, и безмолвно поддерживал.
- Да.
Мира улыбнулась еще шире, вновь опустила веки. Стоило лечь, и усталость тут же налила ее мышцы свинцом – не шелохнуться.
- Я не просто так про это заговорил, - продолжил демон. – Однажды мы с Гролсеном тренировались, вроде бы, незадолго до его ухода из основного отряда войска. Я провалил задание, думал, что не смогу прорваться дальше, усомнился в себе. Когда смотришь на таких, как Мор или Хаос, кажется, будто тебе такая мощь недоступна, они же с ней родились, значит, заработать такую трудом невозможно. Я думал, как ты. Помню, сказал Гролсену: «Как я могу соревноваться с такими, как они? Я даже архи уступаю, они ведь первородные, могущественные, уважаемые, имеют от рождения все свои привилегии. Никогда с ними вровень не встать, как не старайся. Даже если подойду близко, ко мне не будут так относиться, потому что я простой демон». А он знаешь, что сморозил?
Мира промычала что-то отрицательное. Растрепавшаяся прическа удостоилась знакомого и в то же время совершенно нового жеста. Хаос гладил ее волосы ловко, его пальцы были тонкими, гибкими, нежными, по сравнению с грубыми руками Паккиота, но он старался. В этом топорном, грубоватом жесте чувствовалась попытка подарить немного заботы.
- Гролсен сказал: «И что?». Представляешь? А я ему: «Архи означает «старший», это высшая степень, титул, который невозможно заслужить». А он мне: «А еще «архи» - это молочная водка у некоторых народов Старого мира. Титулы не имеют значения, значение имеет только мастерство». Вот же дурень, - проговорил военачальник ласково, со смешком, продолжая неумело поглаживать девушку, засыпающую на его колене, точно собаку. – Дурень. И ты дурень. Дуреха.
Убедившись, что она спит, Паккиот протяжно вздохнул, уже без прежней веселости. Наблюдал за Мирой, изучал расслабленное лицо, но то ничего ему не говорило. 
Будить ее не стал. Лег на спину, щурясь от яркого солнца, и вскоре сам задремал. Как колену стало легче, и как под головой очутился сложенный женский пиджак, он уже не заметил. Его ученица тем временем скрылась. Чувствовала себя полной энергии, не смотря на ноющие бока. Лучший воин Нового и Старого миров подтвердил, что у нее все получится, значит, так оно и будет!
Мира безоговорочно верила этому большому, неотесанному, но доброму демону. 
Дорога до спальни прошла быстро и удивительно одиноко. Ни прислуги в такой час, ни единого из редких жителей замка – коридоры были светлы и пусты. Лишь где-то в глубине лабиринтов слышались скрипы хозяйственных тележек и чьи-то шаги.
Почти у комнаты Мира заметила идущего ей навстречу Эвиана. Смотрел охотник прямо на нее и явно хотел подойти.
- Привет, - дружелюбно поздоровалась девушка. В ответ же получила привычную обаятельную улыбку.
- Привет-привет, крошка Мира, - повторил он данное Мари прозвище. – А я только что был у тебя.
- У меня? – Мира почему-то отклонилась, проверяя дверь собственной спальни, притаившуюся в правой стене. До нее было несколько метров. – Зачем?
- Хотел кое-что передать. Хаос попросил найти книгу еще во время всей этой возни с Мором, и…
- Книгу? – резво переспросила девушка. – Ты ее нашел?
- Н-да… - недоверчиво протянул Эвиан. Едва сказал, оказался схвачен и утянут в упомянутую комнату. Мало что понимал, его больше интересовало убранство спальни. Одной из немногочисленных, к слову, в которых еще не успел провести ночь.
- Где она?
- А? Да, секунду, - вытащил первый том из мешка, привязанного к ремню походных брюк. – Держи.
Мира принялась листать издание. С каждой страницей ее все больше распирал истеричный восторг – это была та самая книга! На последних страницах почерком Хаоса было написано о Смерти. Казалось, уже прошло столько лет, но она здесь, будто и не исчезала.
- «Так странно. В какой-то момент начало чудиться, что я сама все про нее выдумала».
- Так о чем там написано? Я просто не заглядывал, - Эвиан выглянул над ее плечом, и Мира отметила, что охотник был далеко не маленьким. Высокий рост точно вшит в геном всех сверхъестественных существ, потому что до сих пор бывшая жительница Старого мира не встретила ни одного низкого демона или ангела. Вероятно, цифра их среднего роста в целом выше, чем у людей.
- Это сборник сказок, - выпалила девушка, повернувшись к нему. Их взгляды встретились.
- «Какие яркие. Оранжевые почти», - подумала она. – «И веснушек так много».
Эвиан же пользовался затянувшейся паузой. Сам изучал взволнованное лицо Миры с нескрываемым интересом, и отстраняться не собирался. Ему пришлось неудобно наклониться, чтобы оказаться в непосредственной близости, а теперь разгибаться было нельзя – она отомрет. Удастся ли потом проникнуть в столь личное пространство так же изящно?
Метису было очень интересно изучить новое существо. Раньше он никогда не видел людей так близко.
- «И что такого в этой книжонке? Почему так крепко к себе прижимает, будто вот-вот украдут?».
- А ты сказки любишь?
- Не сказала бы, - буркнула Мира, лишая Эвиана возможности себя лицезреть. Отошла, сунула книгу в открытый ящик, припорошила одеждой и, захлопнув, прикрыла бедром. Эвиан поджал губы, чтобы не прыснуть со смеху. Захотелось поинтересоваться, кто научил ее так глупо и нерезультативно прятать ценные вещи.
- Тогда, вероятно, Наше Величество очень к тебе привязан, раз послал меня а самый дальний угол планеты за сказками, которые ты не очень-то любишь.
Щеки Миры запылали. Не говорить же ему, что они с «Нашим Величеством» в отношениях? Гордо вскинув подбородок, предложила:
- Спроси у него сам.
Эвиан ретировался, слишком уж резко вздохнув.
- Нет, спасибо, мне дорога моя прекрасная голова. С ней проще нравится женщинам.
- Безголовый мужчина не вызовет доверия, - почему-то поддержала хозяйка спальни, которую присутствие мало знакомого мужчины начало тяготить.
- И в глаза ему не посмотришь, - подметил Эвиан, расхаживая по спальне. Двигался вальяжно, не скрывал интереса, точно что-то выискивал и знал - его не выгонят в ближайшее время.
- Но он хотя бы не будет произносить разного рода нелепости.
Комментарий заставил метиса вновь обворожительно улыбнуться. Он посмотрел на Миру в пол оборота, чем позволил оценить широкий разворот своих плеч и профиль, вылепленный искусным мастером – иначе как объяснить его ровные, приятные линии? Голые кисти держал в карманах.
- И приятные вещи тоже, между прочим. Вы, женщины, любите всякие милые, но бесполезные глупости.
- Считаешь женщин недалекими? Да ты сексист.
- Не правда, - не согласился полудемон. Склонился над свежим букетом лилий, задумался. – Только чрезвычайно умное существо может заставить кого-то снизойти до бесконечного перебирания однотипных, бездушных комплиментов, посвященных его персоне. Это признак власти, потому вам это и нравится.
- Не правда, - повторила Мира. – Если бы вам тоже это не нравилось, вы бы такого не говорили.
- «Нам» нравятся женщины. А ради ласки и красоты можно сморозить нечто похуже, - насмешливо признался Эвиан. Он, наконец, обернулся. Склонил голову, принялся бесстыдно рассматривать девушку снизу доверху. – Тем более, если знаешь, что оно того стоит. Либо же предполагаешь, не всегда можно быть уверенным.
- Тебе пора, - отрезала она. Сама прижалась к ящику до жжения в пояснице. Мельком подумала, что Хаос придет в ярость, если вдруг зайдет и увидит мужчину, тем более этого, в ее комнате.
- Пожалуй, - не стал отпираться гость. – Хотел только сказать, чтобы ты не принимала мое внимание за романтический жест. У него, скорее, научные корни. Ты же слышала, что иолы любят людей? Я вырос в поселении, потому перенял от них некую… зависимость. Ты мне интересна, и я готов быть рядом, чтобы иметь возможность наблюдать. Нет никакого подтекста, просто искреннее любопытство. Будем друзьями?
Он каким-то образом успел подойти и протянуть ладонь. Мира опустила на нее глаза. Задумалась. Расценила, что описать границы их общения таким способом является неплохим выходом из спорной ситуации, потому ответила на рукопожатие. Даже насильно пропустила мимо ушей отождествление себя с каким-то экспериментальным образцом.
Эвиан вытянул уголок губ.
- Рад, что мы все выяснили.
- Я тоже.
- А теперь мне правда пора, пока ноги целы, - пошутил он на ходу и быстрее, чем прозвучала реакция, скрылся в коридоре.
Мира какое-то время стояла в той же позе, отходя от неоднозначного диалога. Остался неясный осадок, что-то тревожащее. Интерпретировать однозначно не получалось, но чувство отдаленно походило на вину. Эвиан, кажется, флиртовал с ней, а она ему позволяла. И позволяла ли?
Очнувшись, девушка вновь достала книгу, осмотрела и перепрятала. Покинула комнату с намерением поблагодарить Хаоса за такой приятный подарок. Тем более, слово он сдержал, пусть не своими руками. Смысл был не в том.
Ее радовало, что даже в урагане из неотложных дел он не забывал о ней.
Где конкретно искать Правителя подсказала одна из служанок. Правда, долго раздумывала и выглядела, мягко говоря, взволнованно. На какой-то момент Мире даже показалось, что та не ответит, но женщина все же поддалась. Направила в его кабинет, самую крайнюю комнату крыла.
Туда Мира и направилась. Едва ли не летела, настолько ей хотелось осыпать пастыря благодарностями. Представляла, как он будет улыбаться, придерживать ее за талию, получая россыпь поцелуев по всему лицу. Всего пять минут, а потом она позволит ему работать дальше, а сама с чистой совестью сядет изучать оба тома.
От этих мыслей улыбка сама собой завладела ее губами. Какая глупая, безудержная радость!
- «Да ты влюблена!», - говорила Мира сама себе, и сама же кокетливо отвечала. – «Да, да, возможно. Да, я влюблена».
Состояние мечтательного восторга вело ее вперед. Протиснувшись в приоткрытую дверь, она замерла. Отрезвела так резко, что поначалу не поверила увиденному. Стало темно. У края легких сжался тугой узел тошноты, рот наполнился горечью. Стало нечем дышать.
Хаос.
А вокруг него – золото. Глупое золото, которое ему не идет. Золото дают за первое место, как приз выигравшему.
Дорогое платье Лорель тоже было золотым. Сверкающим настолько, что глушило белый свет от огромного окна, как солнце в яркий летний день.
Объятия считаются изменой?
Нет – скажет большинство, Мира тоже раньше так думала. Но теперь вдруг ясно поняла, что объятия бывают разными, нельзя просто ставить все их виды в одну линию, за гранью этого страшного слова «измена».
Они очень близко. Его руки на ее талии, а ее обнимают его за шею и спину. Что-то было в их касаниях… Другое. Не такое, как раньше. Так не обнимают детей родственников, друзей, близких. Так обнимают женщин, которые нравятся.
Мира отчего-то не смогла вспомнить, обнимал ли он ее так же.
Мысли вдруг запутались настолько, что она перестала видеть. Они, как назойливые пчелы, собрались в одно облако и перекрыли обзор. Мира наощупь побрела по коридору, на уровне инстинктов отдавая себе отчет. Шла прочь, в место, где бывала едва ли не чаще, чем в собственной комнате.
Ноги привели ее в оранжерею.
Еще издалека увидела знакомую большую фигуру, занимающую край бортика одной из клумб. Только меча и точильного камня в руке не хватало. Пошла на нее, как на световой шар, пробивающийся через рой тех самых пчел. Встала перед Паккиотом, не говоря ни слова.
- О, Мира. На свой пиджак, чего не разбудила? – он протянул ей одежду. – Тоже сюда приходишь? Я вот привык, иногда сижу. Мира?
Заметив, что на ней нет лица, поднялся.
- Что случилось?
А она вдруг уткнулась в его грудь лбом. Запыхтела так же шумно, как в тренировочном зале, но теперь горько, обиженно, без той концентрированной злобы. Паккиот растерялся, руки его замерли над ней, не зная, как подступиться, но по итогу легли на спину, неровно поглаживая.
- Что случилось опять? Ну, скажи-ты хоть слово, я же не понимаю, как помочь, пока ты молчишь. Будешь так много страдать – быстро постареешь. Мира? Не плачь только, – замолчал, скривившись от досады и непонимания. – Сядь, я тебе воды хоть принесу.
- Не уходи, - она схватила его за запястье, насколько позволяли собственные размеры. Усадила рядом. Демон обтер вспотевшие ладони о колени и вновь кивнул.
- Ну что такое там у тебя? Опять переживаешь, что до Хаоса не дотягиваешь?
Мира удрученно скривилась и отвела глаза. Подобие отвращения и обиды клубилось внутри от осознания, что они сейчас там вдвоем. Лорель «дотягивает» до Хаоса, очевидно. И следом мысли заполонило возмущение – да как он мог?! Сам говорил такие слова, а теперь… 
- Я могу тебе кое-что рассказать?
- Уж пожалуйста, - буркнул демон. – Либо не ходи в таком состоянии, если не хочешь объясняться.
- Мы с Д… Хаосом – пара.
Паккиот так высоко вскинул брови, что на его лбу собрались несколько складок. Уставился на свою ученицу, и не понятно, почему конкретно: не то не ожидал таких новостей, не то того, что именно с ним она захочет ими поделиться.
- И… Эм, я чем-то могу в этой ситуации помочь? – неловко прокашлялся. Мира отрицательно качнула головой.
- Иногда достаточно просто послушать.
Паккиот согласился, пусть и с трудом. Мира выложила ему почти все: как они познакомились, какие у них были отношения, как он вел себя с ней, и какие виды на него имела Лорель. Остановилась на событиях получасовой давности, когда увидела их вместе. Даже попыталась объяснить ничего не понимающему военачальнику, почему объятия могут быть обычными, а могут быть особенными, и как их отличить. Тот, правда, не уловил особой разницы, для него такие мелочи ничего не решали, но отчаянно старался вникнуть в ситуацию. Когда она закончила, очевидно смущенный и выбитый из колеи подобными откровениями про собственного Правителя, почесал плешивый затылок.
- Ну… Я мало смыслю в делах сердечных, но вот о ложной информации рассказать могу. Говоря откровенно, Мира, ты ничего не видела. Иногда собственные глаза могут обманывать, и мы видим то, что хотим видеть. Если не уверена – не руби, поговори и выясни, как было, а то зря себе душу травить будешь. Это не государственная тайна, тем более, раз уж вы связали себя некоторыми… обещаниями, это уже к чему-то обязывает. Я не считаю Правителя легкомысленным. Правда, - спешно добавил, - я могу ошибаться, говорю же, в таких делах не силен.
Мира к тому времени успокоилась и сама стала думать, что слишком бурно отреагировала. В конце концов, такое с ней было впервые, да и столько всего навалилось в последнее время. Приняла решение обсудить увиденное с Хаосом напрямую.
Паккиот еще какое-то время пытался объяснить, что такое «недостоверный источник» и «ситуация, вырванная из контекста полноценного действия», а потом отправил в спальню. Она послушалась.
Правда, так и не дошла. Прошагала мимо, направляясь ровно в кабинет Правителя.
Вошла вновь без стука.
Хаос сидел за столом, незаинтересованно читая какое-то обветшалое письмо. Неподалеку лежало еще несколько конвертов, в которых девушка узнала те самые послания для Вивиены от Риэля. Заметив гостью, Хаос оживился.
- Малышка. Рад, что ты зашла, вся эта работа ужасно скучная, мне нужен перерыв.
Поднялся, но по мере того, как подходил к ней, все четче прослеживал следы недовольства на обычно светлом лице. Оказавшись рядом, склонил голову к плечу, как любопытный пес.
- У тебя вот тут горит, - он указал на ее шею. – Так обычно бывает у людей, которые злятся. В чем дело?
- Я видела вас с Лорель.
Пастырь едва заметно дернулся.
- Так. И?
- Что «И»? – всплеснула руками девушка. – Ты не хочешь ничего рассказать?
- О чем?
- Ты обнимал ее.
- Она вновь рыдала из-за Риэля, что я должен был делать? – не то удивился, не то возмутился Хаос. К удовольствию Миры, он находился в легкой растерянности.
- Ты обнимал ее не как друга, - надавила она, - а как женщину. Это разное.
Пастырь прыснул несоразмерно ситуации. Поначалу принял сказанное за шутку, но вскоре понял, что шутки в фразе не было ни грамма. Спустив улыбку, стал удивленным.
- Ты серьезно? Какого черта происходит?
- Ты обнимаешься с Лорель, а потом делаешь вид, что все в порядке, вот, что, - великодушно объяснила та. Скрестила предплечья, отвернулась, не выдерживая слишком пристальный, потяжелевший взгляд Хаоса.
- Надеюсь, ты все же шутишь, иначе эта ситуация станет полнейшим фарсом.
- Не шучу.
Хаос разочарованно вдохнул, потеряв надежды услышать противоположный ответ. Сжал челюсти, развернулся и вновь уселся за стол, не проронив и слова.
- Это все? – Мира развела руки. Она ожидала другого.
- А что ты от меня хотела? Я не собираюсь обсуждать чушь, и без того есть дела, которыми можно занять столько времени.
Теперь на свет вышло возмущение - Мира едва ли не вскипела. 
- То есть, мои чувства для тебя – чушь?
Хаос прикрыл глаза, запоздало осознавая другой смысл сказанного.
- Нет, не твои чувства, а то, из-за чего они вообще появились. Просто прими, что ничего не произошло. Обсудим позже, я действительно очень занят.
- Не обсудим, - пробурчала Мира, отворачиваясь к выходу.
- Что?
- Не обсудим! – закричала она, прежде чем хлопнуть дверью.
Хаос провел несколько секунд в безуспешной попытке сдержать нахлынувшую от Миры злость, а затем со всей силы ударил кулаком по столу. Тот треснул, чудом не развалившись на части. В центре образовалась уродливая вмятина. Осмотрев ее, тяжело выдохнул и обхватил изящными пальцами переносицу.
А все ведь только наладилось.
Сосредоточиться на работе у него больше не вышло. В первую очередь нужно было решить проблему с Мирой, а затем вновь браться за дела крепости. Хаос знал, что задобрить ее какой-то бессмысленной безделушкой не выйдет, да и подобных ситуаций у них пока не случалось, потому точного алгоритма действий он вывести не успел. Предположил, что нечто символичное и прекрасное, похожее на произведение искусства, сможет немного смягчить впечатление от вспыхнувших разногласий. Направился к местному мастеру, который создал все его украшения, с вполне точным заказом.
Нужна брошь.
Мира тем временем ходила по собственной комнате, заламывая кисти рук, и ругала застуканную парочку всеми словами, которые ее наивный мозг мог воспроизвести. Было их немного, потому некоторые приходилось повторять по нескольку раз на круг.
- «Ничего не случилось!», - вопила она в собственной черепной коробке. – «Ничего! НИ-ЧЕ-ГО! Только подумайте! Гад!».
Выпустив основную часть гнева, все же немного успокоилась и решила заняться чем-то более полезным.
- Я не буду о нем думать. Пусть сам обо мне думает, и о том, как будет «обсуждать» со мной «чушь». Индюк.
Она достала обе книги и упала с ними на постель. Принялась сравнивать почерки, анализировать написанное, и вскоре увлеклась исследованием, совершенно забыв обо всем остальном. Мира перечитала все сказки, распределяя главные роли между верховным семейством, заново изучила их анкеты, и поняла, что неописанным остался лишь один из них: сам Творец. О нем не было вообще никакой информации, лишь спешные упоминания, какие-то обрывки. Да и как много она успела о нем узнать? Для того, когда создал буквально все, Творец являлся слишком незаметной фигурой. Говорить о нем не хотели, писать тоже, будто ничего важного в их общем прародителе не было. Либо, возможно, его просто боялись, что не казалось Мире такой уж невероятной мыслью.
Чрезмерным уважением и почитанием в народе, как его дочь, к примеру, Творец не пользовался. И это тоже показалось Мире странным.
Она закрыла оба тома и, спрятав под матрасом, начала собираться. В процессе ее посетили другие мысли:
- «Константин ведь говорил – легенды могут быть правдивы. Все сводится к одному – пастыри являлись оружием, средством, но для чего? Только ли следить за людьми и давать им развиваться? История с «равновесием» кажется еще большим вздором. В рассказах они служат некой деталью, частью механизма», - Мира почувствовала неприятную, липкую тяжесть. – «Прямо как сказала Сецейя».
Перед выходом все же вытащила простую кожаную сумку на длинной лямке и сунула туда книги, после чего покинула спальню. Правда, далеко не ушла. Стоило развернуться, прикрывая дверь, как под ногами возникли привычные белые лилии. И не один букет, а как минимум десять. Мира почувствовала себя покойником посреди похоронных венков. Замерла, осматриваясь, пока не заприметила среди всего этого безобразия черный конверт. Подцепила его, наклонившись так, чтобы сумка не сшибла вазы, и развернула.
- «Моя дорогая Мира, я понимаю, что повел себя грубо сегодня. Мне не стоило отвечать тебе так резко, вероятно, мои понимания человеческой психики не такие тонкие, как казалось. Прости, я действительно сожалею. Прими эти цветы в знак моих извинений, а подарок, лежащий под конвертом, в знак скорого, я надеюсь, примирения. С любовью, Хаос».
Мира сама не заметила, как скривилась, читая эти бездушные строки.
- «Коалиция важных существ «Хаос и КО» сожалеет о доставленных неудобствах. Просим прощения и надеемся, что это недоразумение не повлияет на плодотворность нашего сотрудничества. С наилучшими пожеланиями, главное важное существо в коалиции важных существ «Хаос и КО» Хаос», - дежурно проговорила в своей голове поставленным, ровным голосом пастыря. Вздохнула тому, как он идеально накладывался на придуманный ею текст. – Ваше Величество… Еще бы.
Под конвертом лежала черная коробочка. Мира взяла ее, в очередной раз осторожно присев. На мягкой подушке лежала искусно выполненная брошь в форме паука и окутавших его лепестков лилии. Белый, черный и красный – все слилось в гармоничном, дорогом сиянии.
Почему-то руки Миры безвольно опустились, сжимая подарок. Она вновь осмотрела букеты, окружившие ее дверь, теперь уже опечаленно.
Цветов много, и брошь, несомненно, прекрасная, но во всем этом была лишь пустота. В ее памяти оставалось свежим утро, когда она получила первые лилии от Лиодора. Он вырастил их из остатков душ, что в нем сохранились, вложил время, силы, всего себя. А оранжерейные лилии даже выбрал не он. Сорвал, принес и поставил таким ровным полукругом кто-то другой, ведь у него нет времени. Эта брошь – деньги и власть. В этом нет чувств.
Красивая, символичная вещица.
- «Паук – это ты, а лилия – это я. И кто кого держит?».
Решив, что раздумывать вечно над этим она не может, Мира вновь открыла дверь и принялась затягивать вазы в комнату. Заставила ими комод, пол около него, создав из своей спальни подобие мини-оранжереи. Брошь тоже хотела оставить, но в последний момент сунула в сумку, к книгам.
Работать решила в одном из ближайших читальных залов.
Там взяла несколько листов, ручку, принялась вновь перечитывать рассказы, написанные Ульрихом, теперь уже оставляя пометки. Параллельно смотрела на карту и изучала географический атлас с описаниями всех имеющихся территорий. Только в сказке появлялись упоминания каких-то интересных географических ориентиров, она пыталась найти их в атласе, чтобы выстроить хоть какую-то хронологию. Получалось с трудом.
Ее никак не отпускали мысли о Творце и Смерти. Если вторая стала более понятной, даже близкой, то вот первый только-только начал прорисовываться среди остальных силуэтов. И где искать информацию о нем – неизвестно.
В задумчивости она вывела внизу страницы одинокое «Творец» и несколько раз подчеркнула. Поднялась, изучая карту Нового мира, когда дверь вдруг приоткрылась. Сердце кольнула догадка – Хаос. Оно забилось быстрее от предвкушения, Мира не могла себя обманывать, ей хотелось его увидеть.
Только вот, вместо высокого Правителя в комнату заглянула хрупкая служанка Дели.
Спустя несколько минут она вышла, так и не приняв брошь, которую Мира зачем-то попыталась ей всучить. Теперь девушка стояла с украшением в кулаке, продолжая рассматривать карту.
- «Мне нужны какие-то ответы, но от тех, кто мог бы их дать, я ничего не добьюсь. Хаос не скажет, Мор – тоже, они испытывают к отцу одинаковую любовь, то есть, никакую. Теотерон или его семья – точно нет. Альб?... Нет, не станет. Не в его характере распространяться о таких вещах, если только расскажет базовые факты, без родственных перипетий. Смерть – мать, а Творец – он будто и не их родственник. Его и иначе, как «Творцом» или «Отцом» никто не называл. Странно это все. Кто он такой?».
Идея пришла сама собой.
- «Риэль! У него не будет желания со мной делиться, но, может, если я предложу обменять информацию на что-то, он пойдет навстречу? Ох, плохая идея, Мира. К добру это не приведет. Но мне нужно знать! Правильно говорит Дор, я слишком любопытная».
Сложив все свои заметки вместе с книгами и брошью в сумку, Мира покинула читальню. Снаружи ее тут же поймали.
- Мира?
- Альб! – облегченно улыбнулась она. Мужчина огляделся. Коридор был темным и нисколько не дружелюбным.
- Что ты здесь делаешь?
- Засиделась за книгами, - уклончиво призналась она. – Но я уже ухожу к себе. А вы?
- Был у Хаоса, он сегодня сам не свой, приходится оказывать некое содействие, - вновь осмотревшись, архидемон указал в сторону крыла Правителя открытой ладонью. – Позволь, я тебя провожу? Все-таки, время позднее, не стоит тебе слоняться по замку без сопровождения.
- Думаете, кто-то подумает меня съесть? – пошутила Мира, направляясь по указанному пути.
Альб поддерживающе усмехнулся. Мягко, как наивной детской шутке.
- Конечно же, нет. Просто есть определенные правила приличия, к тому же, время не простое. Так ты, помнится, выразилась недавно?
- Да, верно, - Мира даже возгордилась собой – Альб запомнил, что она говорила. Все-таки, ей было необъяснимым образом приятно, когда этот мудрый, обаятельный мужчина выказывал свою благосклонность к ней. Быть одной из тех «детей», к которым он теплеет душой, оказалось приятно.
- Ты сегодня непривычно задумчива, - отметил архидемон. Шагал, занеся руки за идеально ровную спину. В этот раз на нем был прямой черный камзол с высоким воротом, расшитый узорами в тон. Привычные кожаные перчатки сменились вельветовыми, на которые сверху дядя надел несколько серебряных перстней. Мира сама не понимала, почему всегда так жадно рассматривала его внешний вид. Ее тянуло к сильным существам, даже такие мелочи, как выбор украшений, казались чем-то важным. Будто, надень она то же, ей будет проще забыть о собственной немощности.
Хаос и Мор были сильнее Альба, но в их присутствии она не чувствовала столько благоговения. Дядя пастырей обладал куда большей харизмой, заставляющей слепо ему внимать.
- Я? – наконец, очнулась девушка. – Я просто думаю о некоторых вещах.
- О каких же?
Может, из-за этого магнетизма и полного доверия, она не пыталась увиливать.
- Можете рассказать мне о Творце?
Альб повернулся в сторону, изучая девушку. Ему, очевидно, хотелось знать, с чего она могла заинтересоваться самим создателем.
- А что ты хотела бы услышать?
Мира пожала плечами.
- Что-нибудь. Какой он? Вы видели его?
- К сожалению, нет. С ним имели честь взаимодействовать лишь его дети. Нам, архи, не довелось.
- А вы хотели бы?
Альб взволнованно прокашлялся, раздумывая.
- Несомненно, - и быстро сменил вектор темы. - Творец наш – натура довольно трудно поддающаяся объяснению. Ученый, экспериментатор, не имеющий привычки питать излишнюю сентиментальность. Дети для него, скорее, любимые создания, но никак не родственники в привычном мне и тебе понимании. Во Вселенной у него много подобных семей, и по тому, насколько он предпочитает не вмешиваться в происходящие междоусобицы, можно судить о силе его любви. Она ко всем одинакова, если есть, - последнее уточнение произнес осторожно, понизив голос до глухой задумчивости. - Это не отменяет его величия и признательности ему всех живущих. Творец талантлив, силен, умен. Он – Отец. Родитель всего сущего. Немой создатель, материя. Сердце вселенной, распределяющее энергию, как кровь.
Вернувшись в спальню, Мира совершенно невольно пожелала, чтобы Хаос тоже оказался здесь. Она поднимет глаза, а он сидит у камина и ждет ее, отложив дела. Только никого не было, лишь россыпь белых букетов сияла неприлично ярким пятном в темной комнате. Ноги принесли девушку прямо к ним, позволяя раствориться в облаке головокружительного запаха. Их красота была воистину чарующей.
Мира вспомнила о броши. Залезла в сумку, вытащила подарок на свет. 
Белая лилия, нежная, приковывающая внимание своей чистотой, и большой черный паук, обхвативший ее всеми восемью лапками, но позволивший одному из лепестков прикрыть брюхо. Насекомое, насылающее страх, выглядело величественно и, что удивительно, надежно. Оно охраняло цветок, и вряд ли кому-то хватило бы смелости его сорвать.
Девушка держала украшение на ладони, раздумывая. Многие в замке знали о том, что ей едва ли не ежедневно носят букеты от Правителя. Если она станет носить брошь с изображением его символа и цветка, с которым ее теперь неминуемо ассоциировали, будет ли это однозначно раскрывать их связь?
Мира позволила уголку своих губ предательски дрогнуть. Улыбка просилась наружу от одного лишь спешного упоминания недавнего разговора. Он – ее. Дор. Хаос. Тот самый, спасший воспитанницу пансиона от бесконечной муки и научивший принимать смелые решения.
А что случилось в его кабинете?
- «Может, Лорель пришла, чтобы просить Дора помиловать Риэля? Все-таки, кроме нее никто бы не стал проявлять подобное беспокойство, всем плевать на судьбу архидемона. Будто он – никто. Так жутко и бесчувственно». 
В груди ворочалось что-то неприятное. Мира аккуратно уложила брошь меж ваз и, переодевшись, завалилась в постель. Время было позднее.
Полукруглое окно почти привычно слепило. Теперь девушка очутилась куда ближе к световому лучу. Тот нещадно обливал собой все вокруг, заставляя щуриться и прикрываться руками.
Сецейя бродила рядом, но различить ее можно было с трудом: силуэт терялся среди белого. Лишь иногда, оказываясь в тени, коей было немного, архангел представала перед своей единственной зрительницей во всей красе.
- У Творца нет любимца, так тебе сказали? И ты поверила, о ведомое, нежное дитя. Очень зря, Мира, очень зря, - она театрально вздохнула, но не вызвала этим раздражения, напротив, заставила девушку слушать с обострившимся вниманием. - Любимцы есть у всех - это неизбежный, обратимый лишь разочарованием, факт. Чтобы узнать, кто и кого любит больше прочих, нужно узнать мотивацию, - Сецейя оказалась за спиной Миры. Бродила там, размеренно стуча каблуками золотых туфель. - Изучи существо, прочти его нужды, желания, боль, тогда узнаешь, к кому он привязан больше прочих.
Встала справа. Мира могла поклясться, что слышала, как архангел дышит, как пляшут солнечные блики на ее коже, как колышутся перышки в коротких вьющихся волосах. Когда вновь заговорила, голос наполнился терпеливыми, учительскими нотками:
- Что любит Мор? Мор любит, когда его любят. Прямо как бездомная собака, однажды почуявшая горбом не черенок лопаты, а чью-то руку. Он любит Мари, которая готова дать ему обе, верно? – вновь шагнула, заставив луч мелькнуть, на мгновение погрузив Миру во тьму. – Есть вариант переиначить уравнение и задать другое неизвестное. К примеру, можно понять, почему именно одно существо является любимчиком другого. Скажем, - притворно задумалась, - почему ты оказалась любимицей Хаоса, Мира? Уверена, ты не раз спрашивала себя об этом, и, уверена повторно, не единожды прокручивала очевидный, правильный и, чего таить, весьма неприятный ответ, - не дав девушке времени разозлиться или развить в собственном сознании эту идею, продолжила. -  А еще можно узнать, чьим любимцем является то или иное существо, исходя из того, что оно может дать. Чьим любимцем является Хаос, как ты считаешь? Он может дать очень много всего, верно? Его любишь ты, но почему? Чем он с тобой делится? – крепкая женская рука встала на пути у солнца, наконец, прекратив пытку. У самой Миры не получилось так просто защититься, будто ее тело было прозрачным. - Но главное, с кем и чем еще он может поделиться, сам того не осознавая? В чем его главная цель?
Едва Мире показалось, что на этом очередная лекция закончилась, Сецейя вдруг проговорила:
- И в этой вселенной нет ничего единственного, запомни. Два мира, два брата, две головы, две шеи и два сердца.