Эхо | СюэСяо

Разоблачение. 9

— Молодой господин Сюэ, с вами все в порядке? — с тревогой спрашивает Сяо Синчэнь. — Вы так изменились в лице...
Слабо сказано! Сюэ Ян не то что изменился в лице, его самым натуральным образом перекосило от омерзения с щедрой примесью гнева. Он поспешно отпускает локоть Сяо Синчэня, едва ли не отпихивая его от себя, и выплевывает:
— Не подходи ко мне, иначе меня вывернет прямо на твои беленькие сапожки!
Сяо Синчэнь опускает вскинутую было руку и опасливо замирает, его лицо полно недоумения и растерянности.
— Я что-то не то сказал?
— Еще спрашиваешь! Ты только что мне в красках рассказал, как вы с этим рукавом обрезанным совали друг другу в задницы! Извращенец поганый! — со всем своим негодованием отвечает Сюэ Ян.
С «в красках», конечно, чуток хватанул — но хватило и пары слов, чтобы все именно так и представить, во всех грязных подробностях! И он чуть ли не впервые в жизни посетовал на свое богатое воображение, потому что сие зрелище ему крайне не понравилось. Сюэ Яну не обидно, однако он оскорблен до глубины души, что ему тут сопливую лапшу на уши развешивают, а на самом деле втихаря в койке с посторонним развлекаются... Ах, нет, не втихаря — ведь Сяо Синчэнь поспешил с ним поделиться своими похождениями! В общем, паскудство какое-то. Как можно было его, Сюэ Яна, так легко променять на какого-то полудурка пудреного, даже ради опыта?
Тем временем брови развращенного даоса совершают головокружительное путешествие со лба обратно на место, изгибаясь недоверчивыми дугами, и наконец он ошалело вопрошает:
— Простите, что? Да как вы... Ох... Я... Погодите! — прерывает он свои лепетания и довольно мнительно замечает: — Если вам одна мысль о связи двух мужчин кажется столь противной, что вам не хочется рядом со мной даже находиться, то зачем вы, ведая о моих намерениях, позвали меня сегодня на встречу? Вам не следовало так поступать.
Некая доля смысла в этом есть — Сюэ Ян прекрасно был в курсе всего, что его может ожидать (и что обрезанные рукава поголовно больные распутники, которым щемит залезть кому-нибудь в штаны), и добровольно на это пошел. Исключительно с целью восстановить свою темную пугающую репутацию, между прочим. Ладно, может чуть-чуть с какой-нибудь еще, о которой ему не хочется думать и говорить тем более, поэтому он предпочитает продолжить нападение:
— А самому-то тебе как не тошно? Разве пристойным даосам дозволено на мужские прелести заглядываться? Ты же у нас весь из себя такой образцовый — ты должен сам себя за такие хотелки всего исхлестать, а после на меч броситься!
— С чего бы? — хмыкает Сяо Синчэнь, отчего-то совсем не впечатлившись. Он складывает руки на груди и сообщает: — Немалая часть сути даосизма состоит в том, что между всеми людьми на этом свете нет никакой разницы: богатые и бедные, заклинатели и нет, мужчины и женщины — все равны, поэтому каждый волен любить кого угодно. И если вдруг повезет, что чувства окажутся взаимны, можно только порадоваться, а не осуждать, как это принято у большинства в миру.
У Сюэ Яна никогда не было сомнений, что у этой святой братии в бошках много всяких странных завихрений, однако он никогда не подозревал, что в этот список входит неожиданная терпимость к разврату. Так получается, Сун Лань морду кривил не из-за того, что его дружок запал на мужика, а из-за того, что этот мужик, на его мнение, рожей не вышел? Ну и дела! На язык не просится ни одного достаточно едкого комментария, кроме животрепещущего вопроса, а есть ли на свете даосы-девки и как они это проделывают друг с другом, раз уж там все такие просветленные... Любопытно было бы взглянуть — без члена ж сложно!
— Но что действительно мне непонятно, — посчитав задумчивость собеседника за согласие, Сяо Синчэнь продолжает свою речь, — так это с чего вы взяли что я и юный господин Мо предавались... Тому, что вы описали.
— Так ты же сам признался! — выпаливает Сюэ Ян, поражаясь очевидности ответа.
— Нет, я всего лишь сказал, что у меня с ним было несколько познавательных бесед, как с человеком более сведущим, чем я, а не то, что вы себе выдумали, — с нотками укоризны говорит Сяо Синчэнь, поджимая губы. — Не вижу ни одной причины нам этим заниматься: несмотря на завязавшуюся дружбу, мы не испытываем к друг другу никакого... влечения, — ему не сразу удается подобрать нужное слово.
— Как это? — неподдельно удивляется Сюэ Ян. — Вы же того... Ну ладно, ты даос, ты просто стукнутый, а он-то самый настоящий обрезанный рукав, на мужиков только так прыгает, Яо не даст соврать! В жизни не поверю, что он не пытался тебя в койку утянуть! Ты себя вообще в зеркале видал?
Последнее заявление, пожалуй, было лишним, однако оно остается без внимания. Во взоре Сяо Синчэня плещется странная смесь жалости и горечи.
— Вы всерьез думаете, что этого достаточно? — уточняет он. — Получается, что каждый обыкновенный мужчина желает любую женщину, лишь потому что она женщина?
— Ну у Цзинь Гуаншаня все на этом и держится, — неуместно хихикает Сюэ Ян. — Ручаюсь, он бы во все влажные дырки совал одновременно, будь у него такая возможность.
На задворках разума трепещет неприятное открытие, что сам он, всю жизнь считаючи себя нормальным по этой части, не особенно-то и стремился заглянуть под юбки ко всем встречным девицам. Ну если предлагали не особо уродливую шлюху — глупо отказываться, а ради каких-то других девок... Не настолько занятно у них между ног, чтобы заморачиваться. Однако признавать свою неправоту Сюэ Ян страсть как не любит, потому отпинывает несвоевременное наблюдение куда подальше.
— И вы считаете его достойным человеком и образцом, на который нужно равняться? — Сяо Синчэнь склоняет голову набок и прищуривается.
— Ну он, конечно, глава клана и все такое, но... — задумчиво бормочет Сюэ Ян, порядком озадаченный сменой темы с постельных забав с Мо Сюаньюем к его блудливому папашке. — Козел он старый, который яйцами своими вислыми думает и ищет, где похвалиться. Нахрен мне на него равняться-то?
Если уж на кого и равняться, то на Яо! И то, сомнительно, ведь Сюэ Яна власть не интересует от слова совсем, и амбиции друга ему никогда не понять, но искреннее уважение вызывают. А Гуаншань с его бесконечным выводком детей... Бр-р-р!
— Тогда почему вас так сильно волнуют его слова? — в интонациях Сяо Синчэня начинает сквозить неприкрытая досада. — Повторюсь: когда я впервые вас повстречал, вы производили впечатление человека, которого не заботит чужое мнение, и именно этим вы меня зацепили. И сейчас глядеть на то, как вы из кожи вон лезете, чтобы заработать одобрение толпы... Огорчает и заставляет задуматься — не ошибся ли я в вас?
— Могу оба глаза подбить и глядеть будет нечем, — мрачно себе под нос огрызается Сюэ Ян, невольно отводя взор.
Поганый даос и впрямь ошибается. Сюэ Яну не нужно одобрение и похвала, особенно от похотливого старикашки и его прихлебателей, он жаждет всеобщего страха и трепета! Но в кое-чем и упрек попал точно в цель: какого хрена его вообще колышет, что эта тупая масса о нем думает? Набрехал про него дед, все остальные в силу своей привычки верить сильным мира сего повелись — ну и демоны с ними! Подохнуть, конечно, им бы всем не мешало, и при случае Сюэ Ян обязательно приложит к этому руку, но...
Ох, а толпа эта, к слову, уже тут как тут! Снова собралась, не иначе, как на шум от свары — Сюэ Ян знатно вопил, не сдерживаясь. Как много они успели подслушать? Хорошо бы, чтобы сравнение их обожаемого главы с шелудивой рогатой скотиной до них не долетело. Может, его мерзкое мнение относительно богатства ниже пояса Сюэ Яну не так уже и важно, но вот получить плетей, а то и лететь вперед ногами из Ланьлина совсем не хочется. А впрочем... Яо разберется в случае чего! Донесет как-нибудь своему родичу, что таланты приглашенного ученика в сотню раз важнее обидок. И на правду, вообще-то, не обижаются!
— Так значит, Мо Сюаньюй тебе только байки похабные рассказывал и наставлял, как правильно за нефритовые стержни держаться? — деловито интересуется Сюэ Ян, нарушая повисшую гнетущую тишину (щебет обитателей сада не в счет).
Сяо Синчэнь выглядит слегка растерянным — ну а что, не один он тут умеет темы переводить туда-сюда! Или он хотел, чтобы Сюэ Ян вслух с ним соглашаться взялся? О нет, сильнее, чем признавать свои ошибки, тот не любит признавать чужую правоту, так что даос не на того напал! Тем не менее, тот быстро находится, приподнимая уголок губ:
— Наверное, мне должно льстить, что вас столь сильно сие беспокоит. Все ровно так, как я сказал до этого, ни больше и ни меньше.
Сюэ Ян лишь может закатить глаза на такие никчемушные замудрености и, крепко схватив Сяо Синчэня за ладонь — не под локоть, чтоб наверняка! — велит с гордо вздернутым подбородком:
— Тогда пошли подальше от этих золотых недоумков, которые на нас пялятся. Сначала на кухню завернем — мне после твоих дурацких выходок нужны конфеты, которые ты не сообразил принести. Тебе с твоей благостной мордой точно по хребту метлой не дадут, а насыпят полные руки...
Сяо Синчэнь не спорит. И даже не спрашивает, что будет потом. Да и зачем — ему-то уже Мо Сюаньюй все рассказал!