Эхо | СюэСяо

Насквозь. 4

Сюэ Ян молчит, стиснув губы в ниточку, а в его глазах плещется обида и осуждение. Мол, ну как можно быть таким безответственным, как Сяо Синчэнь — на него возлагали такие надежды, а он взял и подвел, оказавшись незрячим! Как только свет такого носит, честное слово...
— Одни убытки с тебя, — наконец раздосадованно выплевывает Сюэ Ян. Он хранит молчание еще несколько мгновений, а затем разражается бурной тирадой: — Говорил мне Яо: не связывайся с даосами погаными, ничего хорошего от них тебе не будет, только жизнь всю изгадят... Надо было его слушать — сидел бы сейчас в золоте и горя не знал!
Сяо Синчэнь пораженно выдыхает. Неужто господин Цзинь — если речь про него, конечно — и впрямь себе позволял себе говорить нечто подобное? И когда это они такое обсуждали? Как какие-то деревенские сплетницы, честное слово... Выходит, они с Сюэ Яном были друзьями, а не просто двумя заклинателями из одного Ордена? И хотелось бы знать в таком случае, насколько близкой была их дружба!
— А я что? — тем временем с трагичным взмахом руками продолжает Сюэ Ян, отвлекая от досужих дум. — Повелся, а в итоге подох как дурак последний и теперь еще и застрял тут... Это все из-за тебя, даочжан! Тебя и твоих дурацких глаз!
— Разве я виноват в том, что ослеп? — возмущенно вопрошает Сяо Синчэнь. Отрицать свою вину за убийство Сюэ Яна он не может — что сделано, того не отнять, — но остальное...
Ответ на вопрос более чем очевиден даже для того, кто в реальном мире уже давно ничего не видит, однако у Сюэ Яна иное мнение на этот счет. Он несдержанно, по-хамски фыркает, и желчно отзывается:
— А кто же еще? Никто тебя не заставлял себя калечить! Если так хотелось облегчить участь своего дружка, мог бы просто его за ручку водить и всячески нянчиться. По своему опыту скажу: не так уж это и сложно, да и ты вовсе не страдал...
Сяо Синчэнь шумно вздыхает, не найдя, чем возразить. Он, вне всяких сомнений, чувствовал себя под опекой юного друга получше многих. Да, в бедности, но ведь и не за богатствами и роскошью он когда-то спускался с горы! Возможно, Цзычень смог бы его простить и без такой жертвы, получи он взамен то же самое, что получал эти последние два года Сяо Синчэнь...
Так, погодите! Во-первых, Сун Цзычень не стал бы принимать и десятой доли заботы о себе из чувства гордости, во-вторых, ни у кого за время совместных путешествий даже мыслей не возникало о расширении границ дружбы. Строить сейчас такие теории не только глупо, но и низко по отношению к другу. И не стоит забывать, по чьей милости тот оказался увечным! Нет, первопричиной всех бед был все-таки Сюэ Ян, за что и поплатился.
Да, он прав: это все из-за того, что Сяо Синчэнь жалкий бесполезный калека. Ведь не лишись он зрения, то ни за что бы не стал помогать раненому преступнику, сброшенному кем-то в овраг у дороги... Ох, да кому он врет! Конечно, стал бы. И от сего понимания все запутывается лишь сильнее: а ведь и правда, знай Сяо Синчэнь с самого начала, кто перед ним, как бы все обернулось? Наверняка бы ведь не убил Сюэ Яна...
— Давай прекратим ругаться и подумаем о том, что действительно важно, — напоминает Сяо Синчэнь. Спорить со своей жертвой, имеющей полное право его ненавидеть, он не намерен, но все еще искренне желает искупить хотя бы малую часть своей вины. — Я не в силах начертить нужные печати и сделать с твоим телом большее, чем уберечь от разрушения, потому не смогу сам тебя вернуть в мир живых. Но быть может, ты знаешь какой-нибудь иной способ это осуществить? А если нет, то придумай! Я уверен, такой человек, как ты, не сдастся так легко на волю судьбе...
— На волю твоему Шуанхуа, ты хотел сказать? — криво ухмыляется Сюэ Ян, теребя край дырки в своей груди, отчего та выплевывает наружу блестящий сгусток крови. Он отводит заблестевший взор в сторону, очевидно польстившись на похвалу, и принимается рассуждать: — Да, я наверняка могу что-то придумать, ведь недаром некоторые меня называли вторым Старейшиной Илин... Я... Только вот одного не могу понять, даочжан. А что будет после того, как я вернусь? Допросишь меня, а дальше что? Снова захочешь прикончить, как нечисть?
— Только если ты будешь себя вести, как нечисть, — без колебаний отвечает Сяо Синчэнь. Может, он так или иначе прикоснется к Темному Пути, но выпускать на свободу кровожадную темную тварь, способную навредить невинным, противоречит всему его существу. «И если мне не понравятся ответы на мои вопросы. В таком случае Шуанхуа найдет тебя еще быстрее, чем раньше, так что впредь хорошенько думай над тем, что говоришь, Сюэ Ян», — добавляет он про себя и невольно ужасается своим безжалостным и эгоистичным мыслям.
— Ладно, — коротко хмыкает Сюэ Ян, чему-то усмехаясь, хотя не очень ясно, что он мог найти забавного в данной ситуации. — Значит, буду думать.
Он снова замолкает, погружаясь в размышления. Похоже, поиски решения проблемы даются ему нелегко: он сосредоточенно хмурит брови, что-то неслышно бормочет себе под нос и запускает руку в волосы, будто надеясь таким образом выудить из своей головы идею получше. Сяо Синчэнь немного завидует Цзинь Гуанъяо, если тот имел счастье частенько наблюдать сию картину в прошлом — наверняка именно так Сюэ Ян выглядел во время своих изысканий в запретных искусствах. Вопреки всему, невероятно живым и вдохновляющим.
— Без печатей все-таки никак, — наконец сообщает Сюэ Ян, выныривая из глубин собственного разума, — но их необязательно рисовать тому, кто будет их активировать. Даже заклинателем для этого быть не нужно — главное, чтобы символы были правильными. Так что... Слепышка там далеко? — деловито интересуется он.
Судя по всему, ему давно был известен секрет А-Цин, если он всерьез рассчитывает на ее помощь. И, скорее всего, рассчитывает удивить своим личным открытием наивного даочжана, чтобы над ним еще раз посмеяться — ничему его смерть не учит. Однако Сяо Синчэнь не собирается потворствовать его хотениям, потому лишь качает головой и хмуро отвечает:
— Я был вынужден ее прогнать, чтобы не подвергать опасности.
Тень разочарования — не смог-таки застать врасплох! — на лице Сюэ Яна быстро сменяется бескрайним изумлением.
— Да ладно? — восклицает он. — Прямо так взял и вышвырнул на улицу?
— Ни в коем случае. Я поручил ее заботе ответственного человека.
— В веселый дом сдал, что ли?
Сяо Синчэня аж передергивает от столь гнусных предположений. Или если он убийца, то горазд даже на такое в понимании Сюэ Яна? А тот еще и глумливо скалиться во все зубы смеет! Дабы поскорей развеять возникшее недопонимание, самым правильным будет прекратить беспричинно увиливать, — и в самом деле, ну зачем скрывать? — а сказать чистую правду.
— На рынке я встретил Сун Цзыченя, — тем не менее, помедлив, делится Сяо Синчэнь. — И он...
— А я-то все гадал, на чем прокололся! — со стоном перебивает его Сюэ Ян, едва ли не подскакивая на месте от негодования. — Значит, это твой дружок поганый явился, наябедничал, и ты пошел меня на радостях резать... О-ох, вот чуяло моё сердце: нужно было самому за капустой идти, и такого дерьма бы не случилось!
— И что бы ты сделал, повстречай его первым?
— Ну до тебя бы он уж точно со своими кляузами не дошел, — Сюэ Ян пренебрежительно закатывает глаза. Ну да, а какого от него еще можно было ждать ответа? Он кривится, словно сдерживает рвотные позывы, а после вдруг заходится в прерывистом хихиканьи.
— Ну и с чего же ты смеешься на сей раз? — Сяо Синчэню иногда очень сложно уловить полет мысли собеседника.
— С того, какую ты свинью подложил своему даосскому приятелю, — отвечает Сюэ Ян с усмешкой. — Он, небось, надеялся на трогательное воссоединение, а ты ему впарил вредную девку — практически папашкой сделал! Впрочем... Это до ближайшего храма или где он там ее скинет новому дурню на поруки.
— Человек чести так не поступит, — твердо возражает Сяо Синчэнь, впрочем, в душе испытывая схожие сомнения. Ведь Сун Цзычень ему ничего не обещал, и можно лишь надеяться на его добропорядочность... Но в одном можно быть уверенным: он не обидит юную деву и не бросит в беде.
— Насколько мне известно, люди чести не кидают своих изувеченных друзей на произвол судьбы, но тебе, конечно, лучше знать, — ядовито ухмыляется Сюэ Ян.
— Ты хочешь меня вынудить ринуться за ними вслед? — горько вопрошает Сяо Синчэнь, чувствуя себя загнанным в угол.
— Нет, просто захотелось еще разок тебя ткнуть рожей в твое наивное дерьмо, — качает головой Сюэ Ян, становясь уже не таким веселым, как прежде. Видимо, осознал, что своими провокационными речами он себе отнюдь не помогает, поэтому он с нажимом цедит: — И ты уж определись да выбери, кто тебе важней: я или мерзкая девчонка! Ты бы знал, как давно я мечтал это сказать... — добавляет он, его бледное лицо озаряется неуместной счастливой улыбкой, будто только об этом и грезил долгие луны, проведенные вместе.
Неужели Сюэ Ян в самом деле соревновался с маленькой девочкой за внимание даочжана? Как странно и... мило? Сяо Синчэнь же до сих пор не уверен, в чью пользу он сделал свой выбор, когда почти не задумываясь отослал А-Цин прочь. Но так или иначе, он уже принял решение и оно было верным, как бы его ни старались сбить с толку. Сун Цзычень единожды оступился, поддавшись недостойному душевному порыву, однако исправил свою ошибку, явившись с извинениями — пускай они были и не нужны, — и больше нет ни единой причины ему не доверять. Все, вопрос закрыт.
— Давай вернемся к печатям, — твердо говорит Сяо Синчэнь.
— Ах, ну да! — спохватывается Сюэ Ян с неподдельным изумлением, точно успел позабыть, что он жаждет вернуться в свое мертвое тело. Он вновь хмурится в раздумьях, и через несколько мгновений подводит итог: — Обойдемся без Слепышки, все равно бы с нее толку не было... Что бы она там намалевала, коли ни писать, ни считать не умеет? Да и узнай она, для чего все это, такого бы наворотила мне назло...
— И как нам тогда быть?
Сяо Синчэнь мог бы сам подготовить нужные печати на ощупь, но как после проверить их правильность? Жаль, что душа Сюэ Яна не может заглянуть за грань и поруководить процессом! Бестелесные сущности способны находиться в мире живых только уже будучи искаженными в полноценную нечисть, вроде неупокоенных призраков, что несколько... не соответствует их замыслу.
Кажется, Сяо Синчэнь вел свои рассуждения вслух, потому что Сюэ Ян восторженно восклицает:
— А ведь ты прав! Так, постой, у меня кое-что назрело...
Под заинтригованным взором он зажмуривается, для верности прикрывая себе глаза ладонью, а вторую руку вытягивает вперед, начиная водить пальцем в воздухе, будто выводя невидимые печати. Его губы то шевелятся в беззвучном бормотании, то сжимаются в упрямом изгибе. Притягательно, что ни говори.
— Да, должно сработать... — наконец он возвращается в беседу и пытливо глядит на притихшего в ожидании Сяо Синчэня, оценивая, сдюжит ли тот с его затеями. И, судя по всему, оставшись удовлетворенным, велит: — Даочжан, тебе нужно вернуться и кое-что сделать.
Ну наконец-то!
— Я тебя внимательно слушаю.
— Сперва необходимо подготовить мое тело для ритуала, — менторским тоном заводит Сюэ Ян, донельзя довольный готовностью Сяо Синчэня быть у него на подхвате в самом порочном действе на свете. — В идеале спустить кровь и избавиться от лишней требухи, но так как твоими стараниями едва ли из меня уже что-то вытечет, насчет крови можно не беспокоиться. А с кишками...
— Зачем с ними что-то делать?! — не дослушивает Сяо Синчэнь, в ужасе от перспективы копаться в чьих-то внутренностях, даже пускай и вслепую. Без этого же можно как-то обойтись, правда?..
— Чтобы не воняло, — и бровью не поведя, отвечает Сюэ Ян. — Само тело не будет разлагаться, а вот то, что внутри него осталось перед смертью, отлично протухнет и очень скоро даст душок. А мне не шибко хочется быть ходячим мешком с дерьмом.
Помилуйте Небожители, как же это мерзко! И, к прискорбию, является суровой правдой жизни, о которой Сяо Синчэнь, привыкший лишь к высокодуховным материям, не любит думать.
— Расслабься, я безглазому столь тонкую работу не доверю — сам из себя все выдерну, как встану, — беззаботно заверяет Сюэ Ян, будто речь идет о том, чья сегодня очередь варить рис, а не вскрывать покойников. — Так что тебя это не касается.
Сяо Синчэнь никогда не думал, что окажется в таком отчаянии, что будет радоваться подобным одолжениям! И тому, что слеп и не увидит, как это происходит.
— Если это вовсе не обязательно, зачем ты мне про это рассказывал? — не может не спросить он.
— Для общего развития. Ты ж в некотором роде сейчас мой ученик по Темному Пути, — пожимает плечами Сюэ Ян. И он еще возмущается, почему его убили!
— Так что же от меня требуется? — с великим трудом унимая внутреннюю дрожь, интересуется Сяо Синчэнь.
— Сними с меня лед и перемести на ровную деревянную поверхность. Лучше всего — на пол в спальне, там не так все иструхлявело, как на кухне. Заодно найди нож поострее и держи при себе, когда обратно ко мне прыгать будешь.
— Звучит довольно просто, — тянет Сяо Синчэнь с недоверием, но вместе с тем и с облегчением. Четко поставленные задачи и никаких отвратительных штук... Нож, правда, вызывает некоторое смятение, но ведь ему пообещали, что резать никого не придется? Значит, все хорошо. Для того, кто вел пару лет семейную жизнь со своим врагом, случайно его убил и сейчас намеревается его поднять в виде лютого мертвеца. — Я справлюсь. Значит, сейчас я возвращаюсь в мир живых, а ты будешь ждать меня здесь?
— Да, все верно, можешь идти. Хотя нет, чуть не забыл — ты просто обязан сделать еще одну вещь!
— Какую? — мигом перенимает тревогу собеседника Сяо Синчэнь. А он уже был готов выйти из транса — Сюэ Ян успел остановить его буквально за мгновение своей испуганной мольбой!
Тот придвигается ближе, давая во всех подробностях разглядеть свое потерявшее краски лицо и проникновенно произносит, понизив голос до заговорщического шепота:
— Даочжан, как разморозишь мой труп, непременно пощупай, все ли там на месте у меня в штанах. А то мало ли, отвалилось — лед очень хрупкий, и...
Дальше Сяо Синчэнь уже не слушает, делая глубокий вдох и выдох, чтобы покинуть туманное пристанище для неприкаянных душ. Все-таки некоторых хоть десять раз убей — ни капли не изменятся. Но именно такого Сюэ Яна — вечно сыплющего грязными остротами и оттого порою совершенно несносного — и нужно возвратить.