Золотой путь восхваления

Глава 1.6

Страх расцветает буйным цветом у подножия скалы

— Здравствуй, милая дева!

Она не сразу поняла, что низкий юношеский голос обращался к ней, потому что с ней давно никто и никак не заговаривал.

Шёл тридцать пятый год во власти Жгучих пут. Люди окончательно позабыли о принцессе из рода Син и её судьбе: их больше волновали правители, сменявшие друг друга чуть ли не каждые три месяца. Старый хозяин и его сын уже почили, и теперь кузницами владел внук — хмурый молодой человек, державший всех слуг в ежовых рукавицах.

Дева Син снова стала просто «девицей» и поселилась в белой кузнице: там ей была отведена соломенная подстилка у дальней стены. На ней она, впрочем, никогда и не спала, предпочитая проводить время по дворе. Домашние дела переняли служанки нового хозяина — все как одна юные и прекрасные, — поэтому в основном она днями и ночами сидела у корней апельсинового дерева, пока его не срубили.

Жаловаться ей было не на что: в сравнении с предыдущими годами, теперь её совсем никто не замечал, и это же было основной причиной, почему её никто не прогонял. Молодой господин, что рос под присмотром девы Син, относился к ней, как к старой, но симпатичной мебели: выкидывать жалко, есть не просит, стоит себе в уголке — и ладно.

Она сама бы могла уйти куда угодно, но — не хотела. Появляться на улицах Фалиана было опасно, а с более длительным путешествием её изломанное тело вряд ли бы могло справиться. Жгучие путы практически не давали ей возможность двигать конечностями, и каждое, даже самое осторожное, движение причиняло такую боль, что глаза застилала серая пелена. В кузнечном дворе у неё была крыша над головой, и пусть даже крыша эта была ненадёжной, ей всё равно было этого достаточно.

— Милая дева?.. — В голосе прозвучала тревога, однако юнец сразу же замаскировал её напускным безразличием. — Приветствую вас!

Она всё-таки решилась поднять голову и робко взглянуть на говорившего. Это был юный мальчишка лет семнадцати, изящный и утончённый, как ветка магнолии. Чистая бледная кожа напоминала фарфор, антрацитовые глаза ярко сверкали, чёрные пряди, выбивающиеся из высокого хвоста, падали на лоб. Уголки тонких губ были опущены вниз, а щёки — украшены розоватым румянцем, нежным, как невесомая занавесь, закрывающая девичьи постели от посторонних глаз.