Покалеченный Бог Войны стал моей наложницей

Экстра № 2

В правительственном зале не слышно было ни воробья, ни вороны, чиновники лишь обменивались растерянными взглядами. Некоторые министры Южной Цзин знали о действительном положении дел, но и они никак не ожидали, что Хо Уцзю заявит об этом вот так открыто и во всеуслышание.

Со лба министра Чжана скатился холодный пот.

- Это... это.... Генерал Хо... это... - враз растерявший все свое красноречие министр Чжан не знал, куда деваться, и, наконец, грохнулся об пол, жалостно заголосив. – Этот неотесанный подданный осознал свою ошибку! Этот подданный больше никогда не посмеет давить на Его Величество!

Скорее всего, он дал маху и ляпнул что-то, рассердившее генерала Хо, отчего тот и принялся шутить подобным образом. Он поторопился признать свою ошибку, тем не менее генерал Хо этим не удовлетворился.

- Я спросил, как я тебе? – повторил Хо Уцзю.

- Генерал Хо... - обозрев сию картину, хотел было вмешаться Цзян Суйчжоу.

Хо Уцзю глянул на него и, дернувшийся вперед Цзян Суйчжоу обмяк, смиряясь с судьбой. Забудь, ты уже и так сказал, все что мог, теперь уже нет смысла препятствовать. Только вот господин Чжан... даже жаль его немного.

Господин Чжан поначалу не понял вопроса Хо Уцзю, который почему-то не отпускал его даже после того, как он принес свои извинения. Это привело господина Чжана в такое смятение, что он не выдержал и поднял голову, устремив взгляд на Хо Уцзю. Тот смотрел на него сверху вниз с весьма недобрым лицом.

- Ну? – спросил Хо Уцзю. – Думаешь, не подхожу?

- Нет...

- Тогда я подхожу? – продолжал пытать его Хо Уцзю.

Капли пота упали на пол.

- Но, генерал, вы... вы...

- Я, что я? – нетерпеливо прицокнул Хо Уцзю. - Разве Цзин-ван не любит мужчин?

- Да... но...

- А я что, не мужчина?

- Мужчина, но...

- Ну вот и отлично.

Удовлетворенный Хо Уцзю поднял голову и обвел чиновников взглядом.

- У кого-нибудь есть возражения? – спросил он.

Все от страха втянули головы в плечи и не смели даже дышать. А те немногие, у кого еще хватало духа, посмотрели на Ци Мина. Самый упертый приверженец традиций мог ли на такое согласиться? Этот упрямый старик обычно за словом в карман не лез, так что давай быстрей, говори! Но все видели только продолжавшего стоять на месте Ци Мина, хранящего молчание.