Хрупкое равновесие. Лиза и Ира 18+. (Книга 2)

Глава 36

Ира лежала на мягкой кровати в квартире Лизы и смотрела, как колышется от легкого ветра занавеска. Она наблюдала за ней, но не видела ее, чувствовала лишь холод. Единственное, что она еще могла чувствовать. Холод... Больше ничего. Еще она слышала разговоры за закрытой дверью: доктор Харт докладывал Лизе о всех уколах, что сделала ей. Ире было все равно, что это за лекарства, но хотелось принять дозу яда, закрыть глаза и никогда больше их не открывать.
– Я приготовлю все к похоронам... – Даже голос Антонио за дверью, произносящий эти ужасные слова, не тронул ее сердце.
– Не надо. Я сделаю все сама.
Она слышала голос Камиллы, совсем рядом, та гладила ее по волосам и что-то шептала. Но Ира не разбирала слов. Это был пустой шепот. Марта несколько раз заходила и пыталась напоить ее чаем. Но больше не существовало ни вкуса, ни запаха. Все резко стало безликим и черно-белым, пустым и холодным. Лишь блеск лезвия ножа изредка проносились в памяти... Крик Лео, который заглушал ее собственный крик... И чьи-то крепкие руки... Они сдавливают ее тело, а она вырывается... Но уже поздно... Лео больше не плачет.
Яркие вспышки за окном рассеяли ее видения, Ира приподнялась на кровати, наблюдая странную картину: одна за другой возникали вдалеке вспышки, и она отчетливо слышала грохот. Тот самый звук, который на секунду привел ее в сознание. Она вскочила с кровати и босиком, шатаясь, прошла к двери. В голове гудело, а грохот заставлял вздрагивать. Распахнув дверь в гостиную, она увидела Лизу, она стояла возле окна и даже не обернулась к ней. Она смотрела вдаль, на пекло, которое сама создала. Ира отчетливо видела языки пламени и черный дым... Дьяволица разрушала ее город, насильно разделяла территорию, силой брала врага вместе с обычными горожанами. И впервые ей было все равно. Казалось, сердце уже не стучит. Нет ни переживаний, ни чувств, ни эмоций.
Лиза обернулась к ней, Ира отчетливо видела в её глазах те самые языки пламени – колючий взгляд, жестокий, полный мести.
– Иди в спальню, – наперекор своему взгляду сказано было не грубо, но она опустила взгляд, разрывая зрительный контакт. Не было желания смотреть на неё, на весь тот ужас, что происходил сейчас в городе. Даже гибель сотни людей стала ей безразлична. В мыслях она до сих пор видела блеск стали и струю крови своего сына... Слышала его крик...
Видения прервал звонок мобильного телефона. Ира молча проследила за тем, как нервно Лиза достала его из кармана, и тут же вспомнила о том, что в ее телефоне осталось много фотографий Лео. Но где ее телефон? Как она вообще оказалась в этой квартире? Она плохо помнила последние часы... А может, дни? Она потерялась во времени, потерялась в пространстве. Сейчас она четко понимала, что потерялась во всей этой жизни после того, как встретила Елизавету Андрияненко. Она не принесла ей ничего хорошего. Только слезы и невыносимую боль.
– Да, Найт?
– Мать твою, Андрияненко! – прогремел голос мэра. – Что ты творишь в моем городе?! Ты выжила из ума?!
– Я в здравом уме, – Лиза говорила спокойно. – Это мой ответ Грифу, и я надеюсь, что он сейчас горит в аду.
– Вместе с сотнями ни в чем не повинных людей! Ты спятила?!
– Войны без жертв не бывает. – Лиза отключила абонента и отшвырнула телефон.
Ира молча отвернулась и прошла в спальню. Она снова легла на кровать и поджала под себя ноги, ощущая дрожь во всем теле. Ее трясло так, как трясло Мэта в ту роковую ночь. Как бы ей хотелось сейчас быть мертвой, чтобы ничего не помнить. Возможно, даже в аду ей было бы лучше.
Она не поняла, как уснула. И уснула ли? Ей снился детский плач, который раздавался из темноты, и голос Джона Грифа: «Ты будешь вспоминать этот день до конца своей жизни». Он снова и снова проводил ножом по шее Лео... Несколько полос, из которых не текла кровь, а ребенок плакал все громче. Он звал ее криком, но она не могла сдвинуться с места, лишь гремела цепями на ногах и руках. Ира кричала в ответ имя сына и каждый новый раз был громче прежнего.
– Ира...
Она дышала тяжело, будто убегала от стаи волков. Ее руки сжимали простынь, она пыталась понять, где она, но осознание действительности давалось с трудом. Она чувствовала чьи-то объятия, руки, которые касались ее лица и прижимали девушку к себе. И шепот:
– Я с тобой...
Она знала, кому принадлежит этот голос, она прекрасно помнила эти руки, Лиза гладила ее по волосам, по лицу, пыталась успокоить. Но разве можно успокоить мать, на глазах которой убили собственное дитя? Она всматривалась в темноту ночи, но уже не видела огня за окном.
– Тебе надо выпить лекарство. Так сказал Харт. – Она протянула ей таблетку и стакан воды, на секунду выпустив из своих объятий. Но сил Иры не было даже на то, чтобы их взять. Зачем ей очередная доза успокоительного? Они пичкают ее тем, что никогда не сотрет ей память.
– Открой рот. – Ира почувствовала, как губ коснулась таблетка, и выдохнула, приоткрыв рот. Следом за таблеткой к ее губам поднесли стакан с прохладной водой. Надо было пить, и Ира сделала усилие над собой: запила очередное успокоительное, которое превращало ее в тряпку. – Теперь спи.
Она снова уложила ее в постель и легла рядом, продолжая гладить волосы, плечи, руки. Лекарство действовало – Ира засыпала. И на этот раз ей ничего не снилось.
* * *
Вереница черных машин медленно выехала за город в сторону кладбища. В одной из них сидела Ира: коснувшись лбом стекла, она смотрела в окно на проносящиеся мимо дома, деревья, а потом на монументы, торчащие из земли. Она дотронулась до черной ткани своего платья, с трудом вспоминая, как Марта ее одевала. Ее волосы покрывала черная вуаль... Все кругом было темнее ночи. Но мыслей не было, как не было и слез.
Марта сидела рядом, Ира слышала, как она плачет, на секунду позавидовав, что та вообще может плакать. У Иры не получалось, срабатывал какой-то стопор, как кол, который Гриф забил в нее. Он прибил все эмоции, чувства и слезы.
Лиза сидела впереди рядом с Томасом, который вел машину. Все эти люди стали очень далекими, как небо и земля. И линии горизонта не было видно. Ее никогда уже не будет. Она стерта, и на ее место пришла черная пустота.
Дорога показалась слишком быстрой, хотелось ехать долго и никогда не приезжать на то место, где будет похоронен Лео. Но всему приходит конец и пережить это надо. Так сказал доктор Харт, который каждый день приходил к ней, осматривал, давал лекарства, пытался разговаривать. Только Ира всегда молчала. Она кричала только во сне, пыталась куда-то бежать, но Лиза всегда оказывалась рядом, пыталась успокоить, крепко держала ее руки. Потом она падала на подушки и засыпала.
Ступив на черную мягкую землю, девушка пошатнулась, но тут же сильные руки Лизы пришли ей на помощь. Она поддерживала ее и вела туда, где виднелись горы рыхлой земли, которую недавно выкопали из ямы. Повсюду были люди в черном, она видела знакомые лица: Майкла, который мельком взглянул на нее и тут же опустил глаза; Дилана, который стоял возле вырытой ямы; Антонио, который направлялся к ним, вероятно, желая принести свои соболезнования... Вся охрана была здесь, но не было Мэта. Ира взглянула на небо, заметив хмурые тучи. Мысленно она попросила его позаботиться о Лео. Марта шла позади, вытирая мокрые от слез щеки. Здесь находились даже Камилла и Фрэнк, но сейчас все люди слились в одно большое серое пятно. А после того, как взгляд Иры коснулся маленького лакированного гробика, ей показалось, что она сейчас упадет...
– Я с тобой. Это надо пережить.
Сколько раз она слышала эти слова, Ира уже сбилась со счета. Надо пережить. Пережить невыносимую пытку! Видеть своего ребенка в гробу, который сейчас навсегда опустят в сырую землю, где нет света и воздуха, было подобием собственной смерти.
– Не открывайте гроб, – кому-то приказала Лиза, Ира не хотела знать, она закрыла глаза, вспоминая живого сына. Лео, который впервые улыбнулся, она помнила день, когда он нахмурился, помнила, как он внимательно следил за ее лицом, пока она рассказывала ему выдуманные истории. Нет, Лиза права. Она не хотела видеть мертвого ребенка. Слишком больно... Так больно, что она буквально ощутила горение кожи на шее и тут же приложила к ней руку, чтобы остановить кровь. Но посмотрев на ладонь, ничего не увидела. Крови не было... Снаружи. Но внутри все кровоточило.
Она плохо помнит, как стояла возле опущенного в землю гробика, пытаясь слушать речь священника, но не слыша ее. Каждый раз, когда ноги подкашивались, Иру поддерживали крепкие руки. Лиза прижимала ее к себе, рукой касаясь плеча. Марта стояла с другой стороны и шептала свою молитву. А взгляд Иры был направлен на гроб. Она стояла, не моргая, боясь пошевелиться, потому что хотелось кинуться туда, вниз, в вырытую яму... Это она должна быть там! Не Лео! Это жестокая ошибка судьбы, так не должно быть! Мать не должна хоронить своего ребенка.
Как только священник закончил свою монотонную речь, он кинул красную розу в яму, Ира увидела, как та упала прямо на гробик, и это стало поводом сделать шаг в направлении к могиле, чтобы следом положить такую же розу, которую держала в своих руках. Но ей хотелось упасть с этим цветком и быть закопанной вместе с сыном. Она бы так и сделала, если бы Лиза так не держала ее, а сил вырываться не было.
Ее роза упала следом за розой матери Лео, и все резко померкло.
Она мало что помнила.
Видела только красные розы, которые с этого момента стали ей ненавистны.
И слышала голос Фрэнка, но его слова предназначались не ей:
– Отпусти ее, я позабочусь о Ире, увезу ее. Я дам ей то, что не смогла дать ей ты, – спокойствие.
– Нет, – твердый голос резанул слух, – ей нужна другая помощь. Предложенное тобой спокойствие – это твоя пустая любовь для нее, не более.
– Зато твоя оказалась доверху наполненной всем самым отвратительным!
Ира взглянула на Фрэнка, ее удивило его бесстрашие перед Елизаветой Андрияненко. Он даже не побоялся высказать той мерзкую правду при её же охране, люди из которой тут же начали приближаться к ним. Но Лиза остановила их рукой, на секунду выпустив Иру и сделав шаг в направлении Фрэнка:
– Как ты не понимаешь: ей не нужен ни ты, ни я.
О, как она была права! Ира отвернулась и на ватных ногах пошла прочь, но Лиза догнала ее, взяв ее холодную ладонь в свою руку:
– У каждого поступка всегда есть логическое объяснение, – тихо произнесла она. Так тихо, что казалось, будто она сказала это сама себе, а она стала лишь свидетельницей её слов. Но что она имела в виду, ей знать не хотелось. Желание было одним: прийти домой и лечь в постель. Только не в свой дом. Там она никогда не уснет. Туда она никогда не вернется. Господи... У нее ничего не осталось.
Томас, увидев их, тут же открыл заднюю дверь машины, но голос Антонио заставил их обернуться:
– Лиз, прошу прощения. На пару слов.
Лиза обернулась к девушке, все еще сжимая ее ладонь:
– Я сейчас вернусь, подожди меня в машине.
Она отошла, оставляя ее одну, и Томас тут же приблизился к ней:
– Леди Ирина, – прошептал он, – я прошу у вас прощения за то, что мы не уберегли вашего сына. Если бы я знал... Если бы я только знал, что Гриф способен на такую жестокость... Когда взрослый мужчина совершает такое ужасное деяние, его по праву можно считать нелюдем. Надеюсь, что он мертв и горит в аду вместе со своим сыном.
Ира всматривалась в его глаза: Томас говорил искренне, говорил то, что хотел сказать. Он просил прощения за то, что не в силах был сделать.
– Спасибо, Томас. – Это были первые слова, которые она произнесла за прошедшие несколько дней. Эти слова предназначались человеку, который там, на свалке, в ту роковую ночь, единственный осмелился заговорить с ней. Она все прекрасно помнила. – Все всегда воздается, у меня забрали то, что забрала я. Месть – страшная вещь, она туманит разум и подчиняет человека себе...
– Это оправдание Грифу? – удивился Томас, и она увидела гнев на его лице.
Не ответив на вопрос, Ира села в машину, но, уже закрывая дверь, стала свидетельницей другого разговора – между Антонио и Лизой. Она не хотела никого слушать, мечтала оказаться в тишине и в темноте, но так вышло.
– ...Три в порту и пятнадцать по линии дороги, которая теперь превратилась в котлован, – Антонио явно говорил про взрывы, которые Андрияненко обрушила на этот город, – мы все отлично рассчитали, жертв немного, в основном это люди «Белых волков»...
– Мне плевать, – спокойно произнесла Лиза, – я только что похоронила сына, и мне все равно, сколько людей этого ублюдка отправилось на тот свет.
Лиза пошла к машине, но следующие слова Антонио её остановили:
– Среди умерших тела Джона Гриффина нет. Опознали людей из его окружения, даже его правая рука, Пол Слоун, среди погибших, но Грифа нет.
Сквозь стекло машины Ира отчетливо видела шок на лице Лизы. Она явно не ожидала такого исхода. Андрияненко резко повернулась к Антонио:
– Так ищите! Этого не может быть! – рявкнула она. – Я сровняла с землей весь север! Выжить было нереально!
– Грифа вообще нет в городе. Люди Найта видели его в аэропорту, и время его пребывания там соответствует тому времени, когда он покинул дом Иры.
Глаза Иры расширились от шока. Она смотрела перед собой, боясь моргнуть и понимая одну простую вещь – Гриф победил. Он оказался умнее Елизаветы Андрияненко. Он рассчитал каждую секунду с момента прихода к ней домой.
– Сукин сын, – стиснув зубы, прорычала Лиза, – я найду этого ублюдка, даже если потрачу на поиски всю жизнь!
Она обошла машину, села рядом с Томасом на переднее сиденье и кивнула на дорогу:
– Поехали домой.
Машина тут же тронулась, унося их с места, где они оставили в холодной земле сына. Ира обернулась и видела, как удаляются светлые низкие памятники, люди в черном, которые пришли не для того, чтобы проститься с Лео, они пришли, чтобы быть поддержкой своему боссу. А может быть, даже и ей... Камилла и Фрэнк были единственными, кто знал ее сына лично.
Ира откинулась на спинку сиденья и задумалась, почему человек, сидящий впереди, вдруг резко передумал и посчитал Лео своим сыном? Но ответ был ей не важен. Лео нет. И ее больше ничего не связывает с Елизаветой Андрияненко.
Они приехали к ней в квартиру, Ира, как тень, прошла в спальню и села на кровать. Она снова наблюдала в приглушенном свете, как ветер играет с занавеской, и думала о Лео. Как теперь жить в этом мире, где нет того, кто был смыслом?
Дверь приоткрылась, и Лиза прошла к ней, села рядом, взяла ее ладонь и поднесла к губам. Молча. Она часто целовала ее руки, ей всегда это нравилось, она чувствовала тепло её дыхания. Но не сейчас. Её теплое дыхание превратилось в лед...
– Расскажи мне о Лео, – прошептала она, – каким он был?
Девушка посмотрела на неё, встречаясь с глазами такого же цвета, как были у ее сына. Она скучала по Лео. О, как же она скучала по его глазам, по его улыбке...
– Он много улыбался, – она все еще ощущала пальцы Лизы на своей ладони, – и очень любил сказки. И был очень привередлив в еде, – Ира слегка улыбнулась, погрузившись в воспоминания, – и он был очень похож на тебя.
Лиза опустила глаза. Она так и не поняла, почему: сожалела о том, что не видела Лео? Или все еще считала себя правой в том, что отказалась от него?
Она не знала о том, что она чувствует. Но знала ли Елизавета Андрияненко, что чувствует она?
– Я хочу побыть одна, – прошептала Ира, убирая свою ладонь от её руки и снова переводя взгляд на колышущуюся занавеску.
– Я найду Грифа, я обещаю тебе, он заплатит за все.
– Это не вернет мне Лео.
Лиза молча кивнула, понимая это. Не выдержав этой давящей со всех сторон тишины, Ира легла на кровать и поджала ноги, но её рука коснулась ее плеча:
– Это был и мой сын тоже.
– Ты его даже не знала, – тут же привстала она, вновь встречаясь с Лизой взглядом. Она впервые видела в её глазах сожаление.
– Я знала больше, чем ты думаешь. Я держала Лео на руках вскоре после его рождения.
Она помнила тот момент, когда проснулась, а Лео не было в кроватке. А когда Харт его принес, она почувствовала запах, который, к сожалению, никогда не сотрется из ее памяти. Сейчас она тоже ощущала его.
Девушка молча закрыла глаза и натянула на себя одеяло, не желая больше разговаривать.
Лиза оставила ее, тихо вышла из комнаты, прикрыв за собой дверь. А она лежала и смотрела на окно, думая над всем, что произошло за последние годы.
Ира поежилась, когда ветер подул сильнее, вызывая на ее коже мурашки. Она закрыла глаза, подумав о том, что Лео сейчас гораздо холоднее, и она уже не согреет его.
Ничего бы не случилось, если бы она не открыла дверь... Или нет! Уехала бы навсегда из города. Нет, нет! Грифа бы и это не остановило, он нашел бы их даже под землей. Его месть оказалась страшнее любой смертоносной болезни.
Ира привстала с кровати, смотря в никуда. Смысл жизни потерян. Лео был единственной надеждой вернуться к нормальной жизни без наркотиков, оружия, сделок. Будь проклят тот день, когда она зашла в здание «Morte Nerа», когда от страха за свою жизнь согласилась убивать. Это месть за все, что она совершила, лишенная воли любовью к человеку, который оказался не менее страшным, чем Джон Гриффин. Елизавета Андрияненко погрузила ее в ад с головой, приводя в исполнение лишь свои планы. А теперь она корчится в муках от самой страшной боли, которую может испытать женщина, потеряв своего ребенка. И она совсем одна...
Девушка встала на ноги и будто под гипнозом, не видя ничего перед собой, подошла к двери. Распахнула ее и прошла в гостиную, отчетливо слыша голос Лизы – она находилась в своем кабинете, скорее всего, разговаривала по телефону. Она занята, а значит, путь свободен. Ира схватила ключи от её «Лексуса», которые лежали на стеклянном столике, и вышла из квартиры.
Она мчалась по трассе со скоростью двести двадцать, практически не сбавляя на поворотах. Она нажала на педаль тормоза только тогда, когда увидела то самое место, где однажды оставила свой страх, где все началось – возле обрыва. Здесь все должно закончиться.
Ира откинулась на спинку сиденья и закрыла глаза. Здесь она вручила свою жизнь Елизавете Андрияненко и теперь хотела эту жизнь забрать.
Медленно она нащупала рукой твердый металл под водительским сиденьем и вытащила «Beretta». Как давно она не стреляла? Почти забыла все правила стрельбы. Сейчас самое время вспомнить и сделать последний, контрольный выстрел.
Она вышла из машины и вдохнула полной грудью. Закат. Но сейчас он имел серые оттенки, в нем не было красок... как и в ее жизни. Каждый шаг приближал ее к обрыву, но услышав за спиной визг тормозов, девушка остановилась и обернулась. – Лиза выскочила из такси, рукой стукнув по капоту, и оно тут же сорвалось с места.
– Ира, что ты делаешь? – Она опустила взгляд на ее руку, в которой находился пистолет, и остановилась. Видно было её удивление.
– Жду того, кто сделал из меня убийцу. – Ира направила серебристый «Beretta» в область её сердца. – Люди в этом городе выдохнут спокойно, узнав о твоей смерти.
– Моя смерть ничего не изменит, – спокойно произнесла она, глядя ей в глаза. – Ира, сейчас ты ощущаешь утрату, и должно пройти немало времени, прежде чем ты сможешь снова нормально жить...
– Я уже никогда не смогу нормально жить! – крикнула она, и пистолет в ее руке дрогнул. Она тут же сильнее сжала его, пальцем ощущая спусковой крючок. – Будь проклят тот день, когда я познакомилась с тобой! Кого ты сделала из меня, Лиза? Убийцу, подобную себе. Ты превратила меня в чудовище! Если бы не ты, я бы никогда не убила Николаса Гриффина, я бы никогда не увидела смерть собственного сына...
Она кричала, стоя в нескольких метрах от неё, целясь ей в грудь и прекрасно зная, что не промахнется мимо её сердца. Если у неё оно вообще есть.
– Ира... – Она попыталась приблизиться к ней, сделал два шага вперед. Она не видела страха в её глазах. Она не боялась пистолета, направленного на неё.
– Не подходи! – И тут же холодный металл коснулся виска девушки – она направила пистолет себе в голову. И вот тогда она увидела страх в глазах Елизаветы Андрияненко. Она остановилась, парализованная ее действиями. Казалось, что даже перестала дышать.
– Ира, я прошу тебя, опусти пистолет. Давай поговорим спокойно...
– Нам не о чем больше разговаривать. – Ира сглотнула, ощущая металл у виска. – Я хочу, чтобы ты жила с этим всю оставшуюся жизнь.
– Ира, – прошептала она, – прошу тебя... Отдай мне пистолет, мы пойдем домой и спокойно поговорим. Мне есть что тебе сказать.
Она сделала шаг в ее направлении, а девушка сделала маленький шажок назад, прекрасно зная, что сзади обрыв.
Смысла жить не было. Таким, как она, место в аду. А еще это отличная месть Грифу. Он приказал ей всю жизнь думать о смерти сына... Но он не мог знать, что ее жизнь будет слишком короткой...
– Не делай этого... – прошептала Лиза и внезапно бросилась к ней, сбивая с ног...
Прогремел гулкий выстрел, нарушивший тишину леса. Звук эхом отразился в обрыве, поднимая с деревьев стаи птиц. Они взметнулись вверх и полетели прочь.

______________________________
Конец. На такой вот ужасной ноте заканчивается 2 книга.