уроки поцелуя от Армянина

❤︎К̸о̸н̸ф̸л̸и̸к̸т̸ д̸р̸у̸з̸е̸й̸ 2

Как стих случай, произошедший в коридоре школы между двух мальчишек, а может и трёх, четырх, вернулся прежний школьный дух жизни. Тихо разговаривали, топали, перешептывались над ситуацией ученики.

Хорошо отлеживал в кабинете медсестры на койке до устали в скучной тишине побитый Армеша, конечно не сильно, два пластыря украшали юное лицо: один прилипал под глазом, другой на большом прямом носу; и царапинка ниже щеки, полученная во время пылких речей его же ногтем, чем сосед слева, кто и проводил те самые ревнивые и завистливые пылкости, излипленный даром медсестрой, которому прилетали бойкие смелые кулаки по полной программе от Булата, недовольного и разгневанного тем, что на его друга недобро косился в не хорошем очень настроении Коля, после того, как заставил Никиту, его близкого друга, за таким делом с мазливым блондином, таковым брозвал прозвищем Армешу с миловидной привлекательной внешностью, которые бы, если заметили другие, то те получали насмешки со стороны подростков, а учителя смотрели бы осуждающими взглядами на их родителей. Два ученика  пропустили уроки благодаря стычке в драке с тем самым инициатором в ней Колей. Армеша встал с койки, взял кружку на тумбе рядом, поставленную медсестрой, выпил шумными глотками быстро, не оставил ни капли, поставил обратно, стукая громко, тяжело выходило дыхание, будто после пробежки, и вяло с подрагиванием вытерает рукавом рубахи губы и спустившуюся с уголка прозрачную капельку с блеском света, подошёл к двери, поглядел через плече с искренним сожалением на лежащего к стене. Всё время двое мальчишек молчали после случившегося инцидента. Несмотря на то, что нападали на волосы и тянули без жалости, как непонравившуюся куклу, и в лицо кулаком нехило в два удара, а то могло быть и больше, если не спаситель Булат, ведь зрители, столпившиеся вокруг них, лишь смотрели с интересом, как на передачи в телевизоре, хохотали и обсуждали кто кого, в глазах Армеши капли злости, недовольства или обиды не мелькало не чуть, а явное понимание и сожаление. Коля к стене забивался, как брошенный кот, и  пожимал ноги к груди, а другой в потолок втыкал тревожными глазами, виновато с пальцеми играл, поднимал глаза то вверх, то вниз. Армеша задумчиво глядел на него, стоял на месте у двери и держал слабо ручку.
- иди уже, мне твои жалостливые глаза не нужны - пробурчал с раздражением и маленькой грустью Коля.
Армеша отвернул голову, ещё поглазел грустно на ручку, крепче сжал её и вышел, тихо закрыл перед собой дверь, она щелкнулась и, постояв, пошёл по длинному суровому коридору, как и погода за окноми. Поднялся на третий этаж, зашёл в класс забрать свой рюгзак и медленными шагами по блеклым синим коридорам шёл обратно к лестнице, спустился на второй, хотел дальше, но остановился медленным шагом на ступеньку, застыл, смотрел вниз и, подняв голову, развернулся обратно, завернул за угол и прошел четыре безвучных кабинета до нужного - кабинет директора. Осторожно подошёл, приложил ладонь и, медля, поднёс ухо к двери. Никаких звуков не выяснилось, поэтому отлип, зыркнул вниз, сглотнул нервно, отошёл на два шага, постоял в тяжелых раздумьях и ушёл вниз.