уроки поцелуя от Армянина

❤︎Д̸у̸р̸н̸о̸й̸ и̸л̸и̸ д̸у̸р̸м̸а̸н̸н̸ы̸й̸ с̸о̸н̸

Пропавший без вести вернулся!

Но если вам нужна известность, то тг-канальчик внизу, чего ты ждёшь, кукумбер (мне там, допустим, в печень) заходи!
Да, я до сих пор скучаю по Клайпу

--------------------------------------

П͜͡о͜͡в͜͡:Б͜͡и͜͡ш͜͡к͜͡а͜͡❤︎

                    ***

Сокровище моё. Лаского и любимо произнеслось из губ невидящий личности средь будоражущей темноты, но сознание знало кто этот человек в моём мире. Я начал слышать глухие звуки реальной жизни. Внезапно открылись широко глаза. Ослепил и мало взбодрил светлый свет в комнате, из-за чего глаза сразу механически прижмурились. Чистота потолков и свежесть воздуха. Лёгкий непонятно почему доносящийся ветерок, щекотящий прохладой лицо и раскрытые из-под темно-синего одеяло руки и ноги, будто у меня открыли окно, также небольше ободрил. Горячие лучи огненного шара упали на меня, пронзая сквозь стекло, поэтому без только прохлады не обошёлся. Я тяжело дышал на кровати с перевернутым одеялом, будто у меня происходил бурный бой с ним. Мокрые некоторые прядки челки волос прилипли к олбу, вискам и бровям. Холодная капля течёт с лба, а ужасный жар щекотит щёки. Чтобы прийти в себя, активно проморгался заспанными глазами, что жгуче заболели от недосыпа, но они слиплялись. Хотел бы вернуться обратно в покои, но как закрывал надолго, сразу ловил себя на этом и распахивал. Лениво поднял туловище, безумно нехотя. И моментально окутал холодок спину, а майка липнет к ней. Чувствую себя тухлым зомби. Просверлил где-то пол минуты стену, но внезапно прервали занятие дрогнувшие плечи. И я, машенально пытаясь согреть себя, обнял их, начиная потерать. Зубы играли барабанную дробь. Мне холодно и моё тело всё спотевшее. И, кажется, выяснил чему этому причина. Окно открыто. Почему оно распахнуто?! Какой дурак это сделал!? С утренней злобой встал с кровати и закрыл дверку. И бормоча недовольство сквозь стучащие зубы, улажился обратно, окутывая себя одеялом. Ненавижу холод. Он жестокий и от него неприятный запах морозилки. Под мельком ещё греющим одеялом поджал ноги груди. Из него высовывалась только моя мокрая голова. Закрыл глаза. Я люблю тепло и ярко греющее солнце, которое благожелательно обнимает лучами за спиной в свои жаркие объятия. Прикрыл глаза, и мои два пальца высунулись из прекрытия, сами прикоснулись моих губ, дрожащих от прохлады. Нравятся косания тёплых губ к моим и разогревающих рук Армеши. Подумалось мне невольно, что даже ощутилось с нежностью и такое правда тёплое прикосновение, что так знакомо с той поры провождения, где он целовал, пока мои родители на работе. Нежно. И горяче. Что же я говорю!? И резко моя рука убралась, схватила одеяло и натянула на голову. Теперь я пришёл к жизни благодаря всему: и холоду и Армеши. Хочу забыть. Этого не произносилось в моей голове! Чертики! Хочу обратно в сон и проснуться заново без такой дуратской мысли. Но не давал вернуться в прекрасное умиротверение Армеша. Мне снился сон. Там, в глубоком не долгом провождении изображался человек, которого, в принципе, ожиданно видеть после того, чего вытворял со мной. Действия его тёплых рук, что так хорошо помнило тело, воспламеняло во мне дурную натуру, которая вертела беззастенчиво перед ним бёдрами и безобразно вытягивала его имя через несмолкаемые тихие стоны, потому, что они вытворяли более наглые и упористые движения, чем в жизни, в которой, не думаю, что он отыщит где-то смелость, дабы исполнить какая страсть внезапно пришла погостить. Меня шокирует в дрожь от моего незнакомого и слишком откровенного поведения. Этот человек, что так развивался в руках Армеши, как русалка в воде хвостом, точно был я?! Мне до безумия стыдно, что моё лицо сейчас неприлично разгорается! Что мои ноги наровят поскорее сбежать, но только куда? Бежать совсем некуда. Стыд пленил ноги и руки, не давая проходов выхода. Армеша задерал майку до самых ключиц с ехидной ухмылкой после того, как кинул на кровать. Буквально кинул! Грубо и как хамло! Но... Я должен признать, как бы мне не хотелось. Ведь, ничего не будет, если я признаюсь самому себе? Даже себе страшно признаться в таком. Но тихий голос в глолове так мне и толкует свое откровенное мнение, что меня завели грубоватые действия. Конечно, я откинул в сторону совсем не понравившиеся мнение, не желая его слышать, я затыкаю. Дуратское моё тело лишь дрогнуло и поддалось ласкам, нежели ударить за такое грубиянство. А я лишь приглушенно простонал, когда его руки гладили меня, где ему только вздумается, даже шею без внимания похотливых кончиков пальцев не оставил. В реальности, мне кажется, Армеша не смог бы меня поднять и тем более швырнуть, а если швырнет, я его швырну. Он же на самом деле не такой уверенный как казалось, судя потому, когда приходил ко мне домой второй раз. Армеша заикался и стеснительно себя вёл, а мне это весьма заходило, чувствовал увереннее себя, чем в предыдущий раз. А в моём мире... Бесстыдные рученки раздели меня нафиг, к чертям кидая одежду, ведь ему она не сдалась вообще. А потом, мне не хочется вспоминать даже, Армеша шептал на ушко до невозможности грязные словечки, которые заставляли засмущаться и упустить глаза. Я желал его ударить за это, ведь мне безумно неловко становилось. Ярко чувствовал, хоть и сон, как кровь приливала к щекам. После чего, издав ехидный смешок, Армеша облизнул за ухом, как наглый котяра, и я дрогнул, зажмурившись. Язык приятно проходился с влажность, возбуждая холодок мурашек. Наглец. Стягивал с меня трусы, что последнее осталось. Определённо наглый котяра! Почему человек, называющийся мной, не врезал по его дуратской ухмылочке?! Этот сон приходился живым. Отчётливо ощущал каждое ласкание подушечков пальцев и тёплых ладошек по груди, талии и.... Как для меня не удивительно, даже меж ног! Они очаровывали меня. Не выдовал слов, лишь тихо охал. Не сводил ног, чтобы он не подкрался к сокровенному, как я уже делал в первый раз, что ему до боли руку прищемило. Всё ещё также полностью под одеялом я издал смешок, вспоминая этот момент. Лохпедина.