уроки поцелуя от Армянина

❤︎К̸о̸н̸ф̸л̸и̸к̸т̸ ч̸е̸т̸ы̸р̸ё̸х̸ д̸р̸у̸з̸е̸й̸

Дело началось в сталовке, забитой толпами средних и старших классов. Аппетитные запахи различных перожков, насыщенного алого борщетского и вкусного компота или классического чая ветали между учениками и небольшими столиками пяти-четырёх мест. Звон ложек и шумная балтовня. Кто-то болтал без остановк, махая руками туды-сюды, кто ворчал, а кто спокойненько сидел с каменным лицом. А наша четвёрка обедала шумнее всех, точнее балаган поднял самый из них звинчатый и чрезвычайно энергичный парень, которому четырнадцать, что и не мешало вести себя немного по-детски. Его друг Армеша сел не с ним, что и побудило на шум, отталкивая Колю, плохого гостя, который, по его мнению, нагло занял чужое место. Булат не намерен был с ним сидеть близко. А вредитель по отношению к нему сохранял настойчивое спокойствие и продолжал сидеть, что больше Булата возмущало, как и то, что Армеша демонстрировал на показ обиду за мелочную проделку хулигана на улице по дороге в школу: Булат больно ущипнул руку и, захохотав, помохал ручкой и улепетал. Напротив Булата сидел спокойный Никита, а он уже совершеннолетний, но по внешности Булат похож был на его ровесника. А если поглядеть на Армешу, то кажется, что он то тут самый и младший, нежели Булат. Их разговор, где Бишка уговаривал сесть обиженного Армешу, сидевшего на своём, а Никита с Колей по обычаю перепирались, как враги, зашёл по-случайности в другую степь, когда Армеша не мог по-другому представить руганье на Колю Никиты в ту ночь. Тут пошло уже совсем не детское для двоих любопытных.

Прошло время и уже ясную обиду начал показывать Булат, нежели Армеша, недавно говорящий о играх, которые обязательно объяснит и покажет тому незнайке. Впрочем, они поменялись местами, ведь Булат вспомнил, как его друг подкатывал к Косте, а Армеша поник, опустив голову, и неуверенно помешивал бульен, думая, что тот всё забыл, а не тут то было оказывается. Память замечательная, вспомнит даже такую мелочь, если только значимую и важную для него, которую даже внимательный Колян не заметит, и припомнит хорошо. Никита, сующий нос в интересные разборки или подогнать ещё вагон проблем и скандалов, прибыл не по заказу, он улыбался, потягивался на ушко шептать Армеше и, намекая на очередное какое-то безумство, ложил его ладонь на ляжку. В своих раздумьях Армеша лишь спросил охриплым голосом, что тот сам не может в туалет сходить. Никита снова что-то шептал, а потом отстранялся. Армеша кашльнул и убрал руку. Булат поначалу щурил презрительно глаза на то, что они перешептывались, даже не скрывая, а потом делал вид, что всё равно, стукая громко тарелкой и кружкой. Заметив интересную реакцию, Никита снова лыбу тянул и чмокнул в щёчку рядом сидящего соседа, который расширял глаза, приоткрывал рот, и быстро схватывал края стула, отодвигался и потерал со сторанием невидимый след от чужих незванных губ, ворча с восклицанием, тот продолжал лыбиться, забавляясь ситуацией.
Бишка давился едой, глаза распахивались широко, он смотрел с приоткрытым ртом сначала на Никиту, потом на Армешу, который щеку до сих пор чего-то тре-тер, зыркая украдкой на соседа, и снова на инициатара.
А Коля хмурил брови, недовольство шипел и толкал ногой нахала по ноге.