Девочка в больничной пижаме, которая была заляпана кровью, мирно шла в общую столовую под присмотром солдат, одетых в плотные костюмы, которые скрывали половину лица. Все дети, до этого спокойно уплетающие ужин, обратили внимание на ее и вытаращили глаза, так как раньше не видели ее тут, в общей столовой, видели ее они только в изоляторах, в клетках для шизов и в операционной, а тут она неожиданно заявляется к ним, да еще и в кровавой рубашке, что дало весомый повод на неприязнь к незнакомой девчонке. Конечно, не только это. Кровавая рубашка лишь предлог, настоящая причина ярой неприязни – это тот факт, что она еще вчера была шизом и находилась в клетке для зараженных. Все видели ее, когда их вели в столовую вчера вечером.
Тишина продолжалась. Такая жуткая. Такая мерзкая и давящая на душу. Все дети молчали и с неприязнью поглядывали на девочку. Это был знак. Ей здесь не рады. Она чужая здесь.
Она монстр.
Девчонка не смогла сдержать рвущийся поток из воспоминаний о ее прошлом и... голос отца, который приговаривал одну и тоже фразу каждый раз, когда малышка оказывалась в людном месте.
–«Видишь, Адриана, ты здесь всем чужая, потому что ты монстр. Ты нелюдь! Ты чудовище! Они тебя ненавидят, они тебя презирают, видишь? Уж я-то знаю, они все в тайне ото всех жаждут твоей смерти! Потому что ты угроза, ты убьешь всех их!» –на последних словах голос отца начинал искажаться, а в голове, прямо перед глазами начали появляться картины, где все здание ПОРОКА в крови, все дети в муках валяются на полу в крови и просят помощи, плачут, проклинают маленькую Ади.
–Нет, нет, нет, ты не прав. Они не ненавидят меня, ты врешь. Они просто смотрят на меня, потому что я неподобающе одета. Ты врешь, ты врешь, ты врёшь... –тихо-тихо проговаривала девочка, в надежде, что ее никто не услышит, потому что тогда и вправду посчитают странной. А в голове, на подсознательном уровне, творился хаос. Кровь. Кровь. Кровь. Много человеческой крови. По разным сторонам разбросаны дети, из которых водопадом шла кровь. Они звали на помощь, но им никто не поможет. За спиной у Адрианы кто-то истерично засмеялся и захлопал в ладоши, будто все это какой-то цирк, а не окровавленное место.
–«Да ты сегодня в ударе, объект номер один! Перебила всех детей, ну надо же! Да ты и вправду чудовище, –Дженсон страшно улыбался и продолжал хлопать в ладоши. –Ты монстр. Ты всегда была и будешь им. Не веришь? Осмотрись вокруг! Да ты сама тьма, ты несешь смерть! Это все обязательно сбудется, а ты всю жизнь будешь мучаться от боли всех погибших. Вся их кровь будет на тебе, чертова сука!» – Дженсон захохотал еще больше, а дети, которые еле держались за ниточку жизни, застонали от боли и вся их кровь начала скользить к Ади, вся их боль и страдания начали ползти к ней. А малышка начала учащенно дышать и плакать, от безысходности, от боли, от осознания. Она хотела бежать, она хотела скрыться от этого кошмара навсегда, потому что она не монстр и никогда им не была, она точно знает. Ади ступила назад, но резко провалилась в низ, в поглощающую тьму, из которой она разом выбралась, открыв мокрые от слез глаза.
