За Гранью Ненависти

||22||

Мне нужно задать ей кучу вопросов. Например:
Ты трахаешься со своим директором?

Сводный брат ласкал тебя в раздевалке?

Твой друг-придурок управляет нелегальным бойцовским клубом?

И что такое, черт подери, этот Халк?

Рискуя звучать, как доктор Майк, я оставляю это дерьмо при себе. Габриель и Мелоди в десятки миллионов раз лучше моих родителей. Они заботливые. Мелоди просто боится свою дочь, а Габриель... Окей, Габриель придурок.
Загорелся красный сигнал светофора, и мне пришлось остановиться в ожидании – в отличие от Т/и у меня нет хорошей страховки, и я не могу попасть под колеса. Я заметил, что она становится в очередь за билетом на колесо обозрения. Мои глаза скользят на светофор, и как только загорается зеленый – я бегу через дорогу. Так как кошелек, который Габриель наполнил парой сотен, я оставил дома, просто прыгаю через ограждение и проскальзываю в кабинку до того, как она ее запирает. Парень, что управляет колесом, уже нажал на рычаг, и оно пришло в движение. Он бросает на меня недовольный взгляд и качает головой. Но ему бы стоило поблагодарить удачу за то, что со мной нет Ника И Майкла – мы бы разобрали это чертово колесо и продали бы его по частям.
Т/и::Что ты здесь делаешь? – Т/и  смотрит на океан в другой стороне от меня. Она крепко сжимает металлические перила. Колесо движется медленно, и кабинка раскачивается взад-вперед.
П::Достало это дерьмо, так что решил вмешаться. – Я достал пачку сигарет из кармана, она выхватила ее и бросила вниз в толпу туристов.
И почему я здесь? Потому что признаю, хоть она и отродье, что-то здесь не так. Ее мать практически не разговаривает с ней, а когда все-таки это случается, она только и отчитывает ее, какая она ужасная дочь. Обычно она предоставлена сама себе, и, кроме холодного «Как дела в школе?», я никогда не слышал, чтобы мама спрашивала ее о друзьях, свиданиях или чирлидинге. Это замкнутый круг, так как для привлечения внимания глазастик начинает капризничать.
Ты одинока, если играешь только ради себя.

Проблески мудрости, доктор Милл
Т/и::Хватит нести чушь,Мурмаер! Чего ты хочешь?
П::Реванш, хочу жирный бургер и тебя на моем лице. Именно в таком порядке.
Она скривила носик:
Т/и::Ты отвратительный. Не могу поверить, что родители встали на твою сторону. Мы выиграли, потому что надрали вам задницу, хоть вы и смотрелись неплохо.
П::Не переживай, мы еще встретимся в плей-офф. К этому моменту Джош совершит переход от сухой вагины к влажной киске, которой он и является обычно.
Она рассмеялась, качая головой. Мы поднимаемся выше, и люди, места, пальмы начинают казаться меньше. На горизонте танцуют огни, а океан кажется слишком синим и бесконечным.
П::Отпусти перекладину, – внезапно говорю я.
Т/и::Зачем? – Пальцы все еще крепко сжимают перила.
П::Потому что хочу узнать, веришь ли ты, что я не открою кабину.
Она внимательно разглядывает меня диким взглядом, который четыре года назад заставил меня отдать ей камешек. Как будто я самое очаровательное существо, которое она видела в своей жизни. Хочется сохранить этот взгляд и спрятать его в карман, чтобы любоваться им каждый раз, когда этот мир меня подводит.
Т/и;:Но я не доверяю тебе.
П::Давай исправим это.
Т/и::Спасибо, не стоит.
П::Ты слышала вопросительную интонацию в моем голосе? Это было не предложение.
Она обернулась ко мне:
Т/и::Расскажи что-нибудь настоящее о себе.
П::Например? – трудно не смотреть на ее губы – они идеальны. Они всегда такие были. Все ее тело словно сошло со строк из поэзии о любви Эдгара Аллана По или Пабло Неруды. Меня огорчает, что такие богатые, красивые девушки, как Т/и оказываются такими самодовольными и невыносимыми. У них есть все, но ничего из этого не было заработано ими лично. Это как выиграть в лотерею и ожидать, что ты сделаешь разумные инвестиции без финансовой подушки.
П::Не пытайся сорвать джекпот, пока не выиграла плюшевого мишку на ярмарке, – предупреждаю я,
Она закатывает глаза и вздыхает, делая вид, что я раздражаю ее:
Т/и::Откуда такое имя – Пэй?
П::Отпусти перекладину, и я расскажу тебе.
Т/и::Откуда мне знать, что ты не поднимешь ее?
П::Ниоткуда.
Ее лицо так близко, что я начинаю понимать, почему люди так любят колеса обозрения. Складывается впечатление, что ты один во вселенной. Она отпускает перекладину очень медленно и зажимает ладони между оголенных бедер.
Не смотри на ее бедра, ублюдок, – слышу я голос Габриеля в своей голове.
Почему? Ее бедра были бы неплохими обогревателями для моих ушей, – мысленно отвечаю я.
П::Закрой глаза.
Она повинуется. Как и в свои четырнадцать. Мне нравится ее покорность, когда мы наедине. Делаю мысленную заметку – не пользоваться этим. Т/и никому не отвечает взаимностью и, черт возьми, делает все, что захочет – только не со мной.
П::До того, как наркотики затащили мою мать в кроличью нору, она была очень романтичной особой в огромных очках и с абонементом в библиотеку. Она познакомилась с отцом в церкви, когда ей было семнадцать. Это было на какой-то христианской скаутской программе. Но после началась цепь дерьмовых событий. Она попала в жуткую аварию, сломала почти все кости и чуть не умерла. Отец решил уйти от матери и ударился в культ Христа. Мама подсела на обезболивающие, а после на настоящие наркотики. Я привык читать ей стихи, пока она лежала в больнице, переходя из одной операционной в другую. Ее любимые поэты... были – поправил я, вспомнив, что ее уже нет, – Сильвия Емби И Кристиан Пэй
– Кто такой Кристиан Пэй ? – покраснев, спросила Т/и.
Она не хочет, чтобы я думал, что она глупая. Мы достигли самого верха колеса.
П::Он был русско-израильским поэтом и коммунистом. Немного двинутый. Был отчаянно влюблен в цыпочку по имени Кира. Она отвергла его, поэтому он попытался покончить жизнь самоубийством и попытался застрелиться. Не удалось. Она была так очарована его преданностью, что в итоге решила выйти за него замуж.
Т/и::Прямо как Ван Гог. Только эта девушка сказала «да».
П::Да.
Т/и::Довольно отвратительно, – сказала она.
П::Да, – подтвердил я.
Т/и::Некоторые сказки огорчают, – добавила она. Никак не может замолчать и слишком волнуется. Глаза все еще закрыты.
П::Только хорошие, глазастик, – мягко сказал я.
Я открыл перекладину, она услышала металлический стук и резко втянула воздух:
Т/и::Что ты делаешь? – Голос ее дрожал.
П::Скажи, что между тобой и Джонсоном? – Мой голос стал жестким.
Ее глаза все еще закрыты, не потому, что она следует моему указанию, а потому, что она ужасно напугана и вот-вот свалится в обморок.
Т/и::Ты сумасшедший! – пропищала она.
П::Ты трахаешь пожилого мужчину? – Я игнорирую ее состояние.
Т/и::Ты сказал, что я могу доверять тебе.
П::Нет, не сказал. Я спросил, доверяешь ли ты. На заметку: тебе не следует доверять мне. Мы принадлежим разным школам и компаниям. Но я честно ответил на твой вопрос, так что будет справедливо, если ты ответишь на мой.
Т/и::Размечтался, Мурмаер.

Я полностью поднял перекладину. Она ощущает легкий ветер. Я крепко держу перегородку, зная, что иначе не смогу ее закрыть, а это значит, что я на корточках и моя задница практически в воздухе.
Т/и::Хорошо! Хорошо! Нет. Мы не спим с ним.
Я громко зеваю, чтобы она услышала, и раскачиваю кабинку из стороны в сторону.
П::Я не куплюсь на это.
Т/и::Нет! Мы действительно не спим, – она практически орет. Люди с соседних кабинок ее точно услышали и увидели. Но какое мне до этого дело?
П::Тогда что вы делаете вместе? Играете в покер?
Т/и::Это уже второй вопрос, – она торгуется.
П::С каких пор ты разбираешься в математике, Уилсон?
Знаю, что Т/и  хорошо повеселилась бы, бросив правду мне в лицо. Она знает: я не сдам ее родителям. Не только потому, что она хранит мой секрет, но и потому, что я не такой мудак.
Т/и::А какое тебе дело? Гас сказал, что у тебя есть девушка.
П::Гас – идиот.
Т/и::Да, но это не делает его лжецом.
Действительно, и я обратил внимание, что она опять задает вопрос про девушку. Это хорошо, потому что ответ ей не понравится, а я еще не закончил с ее задницей – в прямом и переносном смысле. Я закрываю перекладину, она слышит щелчок и вздыхает, открывая глаза. Здорово видеть ее такой уязвимой и напуганной. Сейчас она не капитан группы поддержки, а я не капитан соперничающей футбольной команды. Мы просто два подростка, у которых никогда не было шансов стать друзьями в этом мире, поэтому мы стали теми, кем стали, – врагами.
Сейчас мы на самой вершине.
П::Ты когда-нибудь целовалась на колесе обозрения? – спрашиваю я.
Т/и::Нет.
Все твои первые разы, детка.