Глава 46
Вика
Не знаю, во сколько точно освободят Руслана, а вот я не сплю уже с пяти утра.
Артём вчера был немного недоволен тем, что я отказалась поехать с Демьяном к участку. Мой брат объяснил это тем, что, возможно, Руслан не такой уж и плохой парень, каким он раньше его считал. Но я ничего и слушать не хотела. Поэтому Тёмка тут же закрыл эту тему. Мы и так только что помирились. А потом он заявил, что это вообще не его дело. И если нам с Русланом суждено быть вместе, то мы наверняка будем вместе – вот, что он мне сказал.
Суждено…
Я никогда не верила в судьбу, считая, что мы вершим её сами. А потом моя мама разбилась на машине при совершенно глупых обстоятельствах…
С тех пор я, наверное, верю в судьбу.
Ведь кто, если ни судьба, свела нас с Русланом вместе?
Пол утра провалявшись без сна в кровати, я всё же поднимаюсь и нехотя иду в школу. С трудом просидев первые два урока, уже к десяти часам начинаю нервно ёрзать на стуле в ожидании какой-нибудь весточки от Руслана.
Ну хоть что-нибудь!
Выпустили ли его?
Увидел ли он фотографии своего свежевыкрашенного мерседеса?
Что он думает по этому поводу?
В двенадцать часов, когда заканчивается последний на сегодня урок, и я выхожу из школы, мой телефон оживает входящим звонком. Номер мне неизвестен, но я почему-то знаю, кто звонит.
– Да… – принимаю вызов немного неуверенно.
– Покрасила, значит! – хмыкает на том конце провода Руслана.
Можно и не спрашивать, где он взял мой телефон. У Демьяна.
А ещё, похоже, увидел фотографии в ВК.
– Покрасила, – говорю спокойно. – И выполнила таким образом свою часть сделки. А ты, насколько я помню, теперь должен оставить меня в покое. Ведь именно об этом мы договаривались.
– Да, должен, – глухо произносит Руслан, но потом его голос крепнет: – Но я не хочу этого, Вика.
Я открываю было рот, чтобы ответить, но так ничего и не говорю.
Зачем он всё испортил?
Зачем связался с моим отцом?
Зачем разрушил то доверие, которое я с большим трудом, но начала к нему испытывать?
– Вик, давай увидимся? Скажи мне, где ты! В школе?
– Нет. И нет, – отвечаю я очень спокойно, хотя внутри меня горит желание согласиться на встречу. С трудом умудряюсь его притушить.
– Вика! – восклицает Руслан, как мне кажется, с отчаянием. – Я сейчас заберу машину и приеду. Скажи мне, где ты!
– Нет, – повторяю я твёрдо. – Не нужно приезжать. Всё закончилось.
Закончилось!
Мне приходится это вновь и вновь повторять и самой себе. А также напоминать себе, почему всё закончено.
Я больше не доверяю Руслану. И не должна была доверять ему.
Боже… И как же сильно я умоляю себя не любить его!.. Пусть это будет лишь иллюзией, которая скоро развеется.
Руслан тяжело вздыхает.
– Что мне сделать, а? Вот почему ты такая упрямая?
В конце фразы в его голосе опять звучит вызов, и я тут же начинаю заводиться. Или мне просто проще злиться на Руслана, чтобы, не дай Бог, не показать свою любовь к этому самоуверенному зазнайке.
– Ничего! Ничего не нужно больше делать! – отчеканиваю я. – Работай с моим отцом, как того и хотел!
Руслан усмехается и протягивает:
– Господи… Вика!
Я взрываюсь от его насмешливого тона:
– Не звони мне больше!!
Скидываю вызов. Впиваюсь взглядом в потемневший экран. Через секунду мой телефон вновь звонит, и я опять скидываю. Это повторяется несколько раз. И мои руки дрожат каждый раз, когда я скидываю вызов.
Сколько он будет так делать?
Как долго будет изводить меня?
Видимо, устав просто так названивать, Руслан присылает мне смс:
«Всё, что между нами было – было совсем не частью спора. Ты нужна мне! И я отказываюсь верить в то, что не нужен тебе. Наберись смелости выслушать меня! Наберись смелости и скажи мне в лицо, что я тебе не нужен!»
Я смотрю на экран телефона и тяжело вздыхаю:
– Ты мне не нужен!
Не нужен, чёрт возьми!
Совсем вырубаю телефон, чтобы на время отгородиться от Руслана. Поймав такси, сначала добираюсь до бабушки, чтобы проведать её. Артём устроился на работу, и его нет дома. Но мы договорились, что встретимся вечером, чтобы пообщаться и наверстать время, проведённое порознь.
Осталось всего два месяца до того, как мне исполнится восемнадцать. И очень скоро я сама смогу решать, с кем жить, где учиться и чем заниматься. То, что я свяжу свою жизнь с творчеством, даже не сомневаюсь. Я люблю рисовать и собираюсь двигаться в этом направлении дальше.
Побыв немного у бабушки, вызываю такси, воспользовавшись её телефоном, и еду домой. Отец, к моему несчастью, оказывается дома. И, похоже, собирается поболтать со мной. Кажется, что он дожидался моего появления уже очень давно.
– Вика, у меня к тебе пара вопросов! – поспешно говорит отец, когда я направляюсь к лестнице.
Замираю. Смотрю на него через плечо и просто жду, когда он задаст эти вопросы.
– Во-первых, не хочешь ли ты вернуться в нормальную школу? – говорит он, тяжело вздохнув.
– Нет, не хочу, – отрезаю холодно.
Для меня отец всё ещё враг номер один, потому что он изменял моей маме.
– А второй вопрос? – выплёвываю, не скрывая нетерпения.
Отец вновь тяжело вздыхает.
– Хотел предложить тебе вместе поужинать. Здесь. Дома. Я приготовлю что-нибудь из того, что готовила мама. А ты могла бы мне помочь.
Я медленно разворачиваюсь к нему лицом. Скрестив руки на груди, опираюсь на перила.
– Ты думаешь, что пропасть между нами может так просто исчезнуть после сраного совместного ужина? – я совсем не сдерживаю гнева, обращаясь к нему.
– Вика, я повторял очень много раз и могу повторить ещё столько же: я ошибся! Ошибся, понимаешь? Я признаю свою ошибку! Я потерял из-за неё жену. Сына. А теперь теряю дочь!
Он делает шаг ко мне и протягивает руку. И выглядит нереально жалким сейчас. Даже трудно представить, что Эдуард Юсупов – человек, который с нуля построил империю – может быть таким жалким…
Я испуганно отступаю, чтобы он не мог до меня дотянуться. Его рука падает вниз.
– Ладно, я понял. Никакого ужина не будет.
Понурив взгляд, отец запихивает руки в карманы брюк, нехотя отворачивается и уходит в сторону столовой. А я не могу даже пошевелиться… Должна бы сбежать наверх, в свою комнату, но мои ноги будто приросли к полу.
Впервые за последнее время мне становится его жаль.
Гнилое чувство. Очень гнилое чувство, которое я запоздало пытаюсь из себя вытряхнуть, но оно уже господствует внутри меня.
Я иду за папой и настигаю его на кухне. Сняв с плеч рюкзак, бросаю на стул. Молча надеваю фартук. Отец неуверенно улыбается, заметив это.
– Что именно ты хочешь приготовить? – мой голос звучит всё ещё холодно.
– Эм… Не знаю… Мясной рулет?
Против воли мои губы кривятся в слабой улыбке.
Мясной рулет…
Мама готовила его по выходным, в те нечастые моменты, когда мы все могли собраться за одним столом во время обеда. Мясной рулет мамы съедался буквально в три секунды. Мы с Тёмкой дрались за последние крошки от него.
– Хорошо, пусть будет мясной рулет, – отвечаю, проглотив ком в горле. – Но у меня есть одно условие.
– Какое?
– Ужинать мы будем втроём, – говорю я уверенно. – Ты, я и Артём.
Отец с готовностью кивает, даже не задумываясь.
– Я согласен.
* * *
Пока готовим ужин, мы с отцом почти не разговариваем. Ему я поручила сделать овощной салат, а сама занялась мясным рулетом и гарниром, выбрав в качестве него молодой отварной картофель.
Тёмке я уже написала сообщение, приглашая его к нам на ужин. Заявила, что не приму отказа, да и вообще обижусь, если он не придёт. После чего опять вырубила телефон.
Время пролетает очень быстро. Всего через пару часов мы с отцом уже накрываем стол в столовой. Я врубаю плазму на стене, но не выбираю какой-то определённый канал. Мне просто нужен звуковой фон, ведь разговор с папой почти не клеится. Что там у нас сейчас идёт? Ага, местные новости. Что ж… Пусть будут они.
Расставив тарелки и разложив приборы, направляюсь на кухню, чтобы достать рулет из духовки. Папа в этот момент идёт мне навстречу, неся в руках салат. Мы осторожно переглядываемся.
Пока я перекладываю рулет с противня на большую тарелку и посыпаю зеленью, отец возвращается за картошкой и напитками.
– Сок или лимонад? – непринуждённо спрашивает он, раскрыв холодильник.
И хоть вместе мы уже давно не едим (да и вообще дома почти не едим), папа продолжает забивать холодильник до отказа. Так было, когда мама была жива. Так остаётся и после её смерти. И даже лимонад, который любит Тёмка, всегда есть в холодильнике.
Ещё пару дней назад я этого не замечала, а теперь всё становится очевидным. Папа всё ещё цепляется за ту жизнь, которая у нас была.
– Яблочный сок для меня и лимонад для Артёма, – отвечаю я отцу.
– Хорошо, – он улыбается неуверенно, но в голосе слышна благодарность.
Мы переносим оставшиеся блюда в столовую и садимся за стол. Плазма за моей спиной. И отец внимательно смотрит на экран, потому что он перед его лицом.
– Наконец-то эти трущобы сносят, – ворчит он себе под нос, явно комментируя увиденное.
Я пропускаю его слова мимо ушей. Держа телефон на коленях, включаю его и проверяю сообщения от брата. Одно есть.
«Я даже не знаю, Вик…»
Вот, что он ответил на моё приглашение на ужин.
Вот же упрямец!
Быстро строчу: «А я – знаю! Мы оба – и я, и отец – очень ждём тебя! PS: фирменное блюдо этого вечера – мясной рулет!» Добавляю кучу смайликов от сердечек до умоляющих жестов. И вновь вырубаю телефон, чтобы не читать сообщения от Руслана, которые там тоже есть.
– Как дела, дочка? – привлекает моё внимание отец, и я поднимаю на него взгляд. – Как дела у вас с сыном мэра?
Господи… Что?
Почему он спрашивает об этом?
– Знаешь, я не хочу говорить о нём, – отвечаю будничным тоном. – И хоть Тёмка пока не приехал, предлагаю начать ужин. Если съедим весь рулет, он будет сам виноват.
Тянусь к салату и кладу пару ложек в тарелку. Отец режет рулет и передаёт мне большой кусок. А за моей спиной в это время диктор продолжает вещать в телике.
«… Несколько единиц техники прибыло сюда, чтобы уже завтра утром начать снос этих домов. Все давно этого ждали! Ведь муниципальный проект нашего мэра даст возможность малоимущим семьям получить квартиру в новом жилом комплексе «Век», который будет построен здесь, на месте этих ветхих домов, в течение года…»
– Вот паршивец! – по-доброму бурчит отец. – Считай, ещё один срок на посту мэра себе выбил.
Про отца Руслана я тоже говорить не хочу. Но моим вниманием всё-таки завладевают слова диктора. Повернувшись, я смотрю на экран и… глазам своим не верю! Тот самый район. Тот самый дом, на котором мы с Русланом рисовали…
В груди что-то болезненно щемит при виде нашей картины. Море… Оранжевый закат… Тот дурацкий смайлик с сердечками вместо глаз… Бабочка… Но, кажется, там ещё что-то появилось…
Я неуверенно поднимаюсь со стула и встаю напротив плазмы. Снимают явно с квадрокоптера. Он летает по району, показывая каждый дом и буквально каждую стену. Наконец опять возвращается к нашей стене. Да, теперь я вижу, что помимо наших рисунков там появились буквы. Но съёмка ведётся издалека, и у меня не получается прочесть, что там написано.
Папа тем временем говорит, будто размышляя вслух:
– Будь Руслан хоть немного таким же умным, как его отец, я бы уже поставил ему партию машин. Да и с персоналом для автосалона помог. Но, похоже, этот парень слишком импульсивен. А в работе импульсивность нужно отключать.
Я с недоумением смотрю на отца.
О чём он, чёрт возьми?
– Какие импульсы? Что он сделал не так?
Папа усмехается.
– Сынок мэра должен был подписать договор, но он наваракал там какую-то чушь.
– Какую? – моё сердце начинает биться в два раза быстрее.
Отец небрежно машет рукой:
– Не помню точно. Что-то там о проигрыше.
И пока я пытаюсь переварить услышанное, диктор в телевизоре продолжает: «Даже немного жалко, что исчезнет подобное творчество. О-о… Да у нас тут целое любовное послание!»
Мой взгляд вновь мечется к экрану. Торец того дома наконец виден полностью. Море… закат… А выше – надпись: «Я тебя люблю! PS: И я проиграл тебе, Вика».
Диктор усмехается:
– Некто проиграл что-то неизвестной нам Вике… Что ж… Интересно…
А потом он вдруг обращается ко мне:
– Вика! Вы, может быть, не в курсе, но Вам проиграли! И Вас, кстати, любят!.. А то завтра утром дом снесут, и Вы этого никогда уже не узнаете…
Он говорит что-то ещё, но дальше все его слова смазываются, превращаясь в вязкую смолу невнятных звуков. А мозг на повторе транслирует лишь одно: «Никогда не узнаю…»
– Вик, всё нормально?
Отец выводит меня из ступора. Я резко перевожу на него взгляд и говорю:
– Прости, пап… – а потом начинаю тараторить: – Прости! Но, кажется, я не смогу с тобой поужинать. Мне нужно бежать!
И даже сама не замечаю, что уже начала пятиться к выходу из столовой.
– Господи! Да что случилось? – отец взволнованно вскакивает.
– Я могла никогда не узнать, что он не подписал те документы.
– Ты про Руслана? – требовательно спрашивает папа.
Но я не реагирую, продолжая потерянно лепетать:
– Я могла не узнать, что он меня любит, понимаешь?!
Мне кажется, я немного сошла с ума. Во всяком случае, отец смотрит на меня как на сумасшедшую.
– Так. Ладно. Я здесь! – раздаётся за спиной голос брата, и я чуть было в него не врезаюсь.
Быстро оборачиваюсь.
– Хорошо, что ты здесь, – с облегчением выдыхаю, на мгновенье приобняв Артёма. – Оставьте мне кусочек рулета, ладно?
– Не понял… – Артём в недоумении качает головой. – Куда ты собралась?
Но я не отвечаю на его вопрос и просто продолжаю взволнованно говорить, не обращая внимания на шок брата и негодующий взгляд отца, который сверлит мой затылок.
– Но если всё-таки съедите весь рулет – не страшно. Я сделаю ещё, – обхожу брата и, вновь пятясь спиной, смотрю на них с отцом со строгостью: – Только не ссорьтесь, пожалуйста, пока меня не будет. Мне очень-очень важно, чтобы вы смогли поговорить.
Папа обречённо разводит руками. Его взгляд так и кричит: «Господи! Да что же происходит?!» А вот Артём скрещивает руки на груди и с недовольством бросает:
– Я здесь не останусь, если ты не скажешь, куда собралась!
– Мне нужно увидеть Руслана, – отвечаю с какой-то безумной улыбкой на губах.
После чего разворачиваюсь, быстро пересекаю гостиную и выбегаю из дома.
До захода солнца не больше сорока минут, а завтра утром дом снесут. Значит, мне нужно добраться до того здания с любовным посланием хотя бы минут за тридцать. Сердце подсказывает мне, что я должна торопиться. Должна увидеть собственными глазами, что там написано. И не через экран телевизора!
Я буквально маниакально желаю увидеть ту надпись воочию. Словно, и правда, тронулась умом.
Но на самом деле мне нужна не надпись.
Мне нужен Руслан!
Подбегаю к Глебу – начальнику охраны отца – и трясу его за рукав пиджака.
– Виктория Эдуардовна? Что случилось? – он явно ошеломлён моим поведением.
– Заводи машину! Едем!
– Куда? – не понимает Глеб. – Эдуард Викторович не давал никаких распоряжений…
– Он передал эти распоряжения через меня! – перебив его, отрезаю я. – Быстрее!
Направляюсь к джипу охранника и нетерпеливо дёргаю за ручку пассажирской двери. Та оказывается закрытой.
– Пожалуйста, Глеб! – с мольбой смотрю на мужчину.
Он явно собирается созваниваться с отцом, и я могу потерять драгоценные секунды времени. Но, увидев мольбу в моём взгляде, передумывает, запускает руку в карман брюк, достаёт ключи и снимает машину с сигнализации. Замки на дверях щёлкают, и я быстро забираюсь в салон.
– Куда едем? – интересуется Глеб деловито.
– Это старый район, который завтра снесут, – сумбурно объясняю я, не в состоянии вспомнить улицу. – А потом там построят новый ЖК «Век».
– Да, знаю, где это, – Глеб заводит машину.
Я вновь смотрю на небо, которое, к слову, очень быстро темнеет, а потом перевожу взгляд на охранника отца:
– Через сколько мы там будем?
Он пожимает плечами, выезжая с территории.
– Минут тридцать.
Я качаю головой:
– Нет, нужно успеть за пятнадцать.
В глазах мужчины вспыхивает азарт, и он вдавливает педаль газа в пол…
