Оставив Валю одну, пригнувшись, я добрался до ворот, где отстреливался Молчун.
- Что происходит? Кто эти люди? Как они проникли к нам на территорию? - стараясь перекричать шум выстрелов, говорил я.
- Не знаю, брат. Но, кажется, они сваливают. Стрельба стала тише, может, многих мы убили или хотя бы ранили.
- Мне нужен один живой в любом случае. Ты сам справишься? Я оставил Валю одну.
- Конечно, справлюсь, - перезаряжаю пистолет.
- С кем Надя и Лида? - то, что волнует больше всего.
- Со Стасом. А Марина, наверно, с Владимиром и Ангелиной. Не знаю. Но Надя точно рядом со Стасом, он ушёл к ним.
- Понял, - добежал до дома.
Только услышал какие-то полутихие крики и мычания в гостиной. Зайдя вовнутрь увидел два силуэта. Один тëмный, грузный, а другой хрупкий и светлый.
Валя и ещё кто-то.
Она пытается отбиться, а тот ножом разрезает и без того порванное платье. Стреляю тому в ногу, и он падает прямо на неё. Валя от этого начинает громко кричать, что я перестаю слышать какие-либо выстрелы. Стаскиваю здоровяка с тела, которое он чуть не раздавил, и беру её на руки.
- Успокойся. Перестань кричать. Я здесь, - я отнёс Валю в комнату и положил на свою кровать. С того дня, как Валя здесь оказалась, она спала исключительно на отдельном диване, который сама сюда затащила. Я удивляюсь, сколько в ней энергии.
- Что ты делаешь? Не трогай меня своими руками. Всё из-за тебя. Ты бросил меня тут одну и меня чуть не убили и не изнасиловали. Я ненавижу тебя, - Валя начинает биться в каком-то нервном припадке. На что я подписался?
Я пытаюсь угомонить её руки, которые бьют меня по спине.
- Валя, перестань в конце концов, - громко кричу я, и она замолкает. Теперь просто тихо плачет. - Иди в душ. Мы так и не заехали за тëплыми вещами, наденешь мой свитер.
- Никуда я не пойду. Никуда и никогда. Не надо мне ничего, - шепчет она.
- Бегом я сказал, - кричать приходилось каждый раз, потому что по-другому она не понимает. Валя встала, взяла из шкафа бельё, видимо, мой свитер, полотенце и ушла в ванну.
Я спустился вниз, тела, которое я прострелил, уже не было. Наверно, Молчун или Стас припрятали. В гостиной, на диване сидели все члены семьи. Поникшие, расстрëпанные и совсем не весёлые, разве что дядя, единственный человек, который прибывал в состоянии эйфории.
